— Значит, кто‑то старше смог обмануть Кубок и заставить его принять твое имя, — заключил Сириус. — По–моему, для учеников это чересчур замысловатая задачка, да и для взрослых тоже. По мне, так это Каркаров.

Гарри замотал головой.

— Не думаю, — возразил парень. — Профессор Каркаров и мадам Максим были далеко не счастливы из‑за моего участия в состязании. Каркаров даже собирался забрать Крама и уехать. Из взрослых я видел еще только Крауча и Бэгмена, но им‑то зачем мое участие в Турнире? Это бессмысленно.

— Да, бессмысленно, — согласился Ремус. — У Бэгмена не хватит ума выкинуть что‑либо подобное, а Крауч не посмел бы такое сделать, учитывая все, что случилось раньше.

И Гарри с Ремусом посмотрели на Сириуса, который имел грустный вид. Для министерства было большим ударом, когда Сириуса признали невиновным. Так как над ним не было суда, много вопросов возникло и о делопроизводстве в отношении всех, кто был осужден по обвинению в принадлежности к Пожирателям смерти за все эти годы, — вопросов, которые министерству были ой как не нужны. Именно поэтому они с радостью дали Сириусу все, что он хотел, включая опекунство над Гарри.

Спустившись, они направились через вестибюль. Ученики останавливались, открыв рты, завидев Сириуса Блэка, идущего вместе с Гарри Поттером. Ведь Сириус был не менее популярен, чем Гарри. Но многие недоумевали, как человек, проведший столько времени в Азкабане, может подходить для опекунства подростка, не говоря уже о том, что этим подростком был Гарри.

Молча идя через вестибюль, Гарри почувствовал некоторое напряжение, исходящее от опекунов. Ему было больно осознавать, что из‑за него они сюда примчались.

— Извините меня за все, — тихо произнес он. — Я не хотел вас сердить…

Сириус внезапно остановился и крепко обнял Гарри.

— Не смей даже думать, Гарри, — предупредил он. — В этом нет твоей вины. Мы не сердимся на тебя, ни капельки. Мы оба знаем, что еще многое предстоит сделать, ведь ты на три года моложе, чем твои соперники. Угнетать себя — последнее дело, которым тебе нужно сейчас заниматься.

Все оставшееся время до ужина они провели, болтая ни о чем. Сириус с Ремусом даже рассказали, что уборка дома Блэков оказалась намного хлопотнее, чем они ожидали. Очевидно, Кричер занимался чем угодно в эти двенадцать лет, но только не чисткой. Гарри просто слушал, чувствуя, что ему становится все легче и легче. Ненадолго ему даже показалось, что все в порядке.

Ремус с Сириусом попрощались с Гарри, когда ужин уже начался, но это не помешало им успеть забить голову Гарри всевозможными советами. Они обещали, что прибудут сюда в конце ноября поддержать его в первом задании, и посоветовали держаться подальше от прессы. Участие мальчика–который–выжил в Турнире обещало быть большой сенсацией, и два Мародера опасались, что Гарри будут использовать как вывеску, чтобы увеличить продажи газет. Гарри пообещал, что без них не будет говорит ни с одним репортером, и тем самым их немного успокоил. Гарри ведь еще не знал, насколько жестокой может быть пресса.

Следующие несколько дней были мучительны для Гарри. Он практически не оставался один, что не давало окружающим подойти к нему, но это не мешало им на него глазеть. Казалось, гриффиндорцев меньше всего волновало, сам Гарри положил свое имя или нет. Они просто были вне себя от радости, что кто‑то из Гриффиндора участвует в Турнире. А вот хаффлпафцы разделились. Седрик был среди тех, кто с сочувствием относился к ситуации Гарри и был на его стороне. Однако были и те, кто считал, что Седрик слишком мягкосердечен, ведь это шанс для их факультета оттянуть на себя часть славы, которая обычно доставалась Гриффиндору или Слизерину.

Рейвенкло тоже разделился, хотя и не настолько явно. Только один факультет громко выражал свое недовольство участием Гарри в Турнире — Слизерин. Драко Малфой сразу принялся пугать Гарри, рассказывая, какими ужасными и страшными могут быть задания Турнира. Гарри ничего не отвечал, ведь Малфой был прав. Недаром главное ограничение на участие в Турнире было возрастным.

Не в силах больше выносить взгляды и слышать вокруг себя шепот, Гарри стал как можно больше времени проводить в библиотеке. Разобравшись с домашними заданиями, он погружался в различные книги по чарам, заклинаниям, порчам… читал обо всем, что могло хоть как‑то помочь во время Турнира. Он знал, что нужно напрячь все свои силы.

Когда пришло время Зельеварения, в пятницу после обеда, Гарри тут же с обреченностью подумал о будущих выходных, которые придется снова провести в одиночестве. Посодействовал Малфой, быстро придумав новое издевательство над Гарри. Он вместе с другими слизеринцами пришел с большими значки на мантиях, на которых переливалась фраза: «Поддержим Седрика Диггори — настоящего чемпиона Хогвартса». Гарри быстро отвернулся и стал смотреть в окно. Ему нужно отдохнуть.

Неожиданно Рон напал на Малфоя. Снова развернувшись, Гарри увидел, что надпись на всех значках изменилась. Теперь там было написано: «Поттер — смердяк». Гарри бросился помогать Гермионе оттаскивать Рона от Малфоя и держал его до тех пор, пока тот не успокоился. Внезапно, без всякого предупреждения, несколько лучей пронеслись мимо Гарри и Рона и ударили в грудь Гермионе.

Друзья посмотрели на подругу — она зажимала рот рукой. Не долго думая, Гарри достал палочку и снял порчу. Отведя Гермиону в сторону от толпы, Гарри медленно отнял её руки ото рта и посмотрел, что произошло. Ему оставалось лишь прикусить губу: передние зубы Гермионы успели вырасти до приличных размеров и были больше похожи на зубы бобра, чем человека. Гермиона ощупала их рукой и заплакала.

— Нужно отвести ее к мадам Помфри, — пробормотал Рон, стоявший позади Гарри.

Обернувшись, Гарри увидел, что Рон имеет виноватый вид из‑за того, что начал драку, но Гарри тоже чувствовал свою вину, ведь друг защищал его.

— Ты прав, — сказал Гарри и вновь повернулся к Гермионе. — Гермиона, нам пойти с тобой? Только кивни, и мы пробудем в больничном крыле столько времени, сколько потребуется мадам Помфри, чтобы все исправить.

Гермиона перестала плакать и переводила взгляд с Гарри на Рона и обратно. Даже при закрытом рукой рте, Гарри с Роном поняли, что она улыбается. Она покачала головой и уже собиралась уходить, но снова обернулась на друзей.

— Мы знаем, — устала произнес Рон. — Все запишем, возьмем твои вещи и скажем Снейпу, куда ты пошла. Мы обо всем позаботимся, Гермиона.

Едва Гермиона вышла, появился профессор Снейп. Гарри задержался и вошел в класс одним из последних. Подойдя к профессору Снейпу, Гарри глубоко вздохнул и посмотрел на мастера Зелий.

— Профессор, в Гермиону угодила порча, и ей пришлось пойти в Больничное крыло, — произнес он со всей смелостью, на какую был способен. — Не могла бы она выполнить работу…

— Уверен, она найдет меня, — прервал его Снейп. — А теперь пройдите на своё место, Поттер.

Зная, что лучше не спорить, Гарри сделал так, как было сказано, и сел рядом с Роном. Они начали проходить антидоты к ядам, и Гарри с Роном старались записать как можно больше, специально для Гермионы. Оба знали, что она очень расстроится, если они упустят какую‑нибудь мелочь. Все уже начали извлекать свои запасы для варки одного из антидотов, когда в дверь подземелья постучались. Гарри был слишком занят тем, чтобы сварить зелье без ошибок, и не заметил этого.

Но профессор Снейп заметил, и посетитель не вызвал у него прилива радости.

— Вам чего, мистер Криви? — холодно поинтересовался он.

— Э–э… Гарри зовут наверх, — проговорил он и сглотнул. — Мистер Бэгмен хочет видеть его и остальных чемпионов.

У Гарри вырвался стон, когда он услышал об этом. Почему с этим проклятым Турниром его не могут оставить в покое хотя бы на час? Он что, многого просит? Гарри со злости сильно сжал край стола, так что пальцы задрожали. Тут же все отпрыгнули от котлов, которые начали без причины дрожать. Закрыв глаза, Гарри постарался унять свое раздражение, иначе это может плохо закончится. И испорченными зельями все не ограничится.