Котлы перестали двигаться, а ученики вопросительно посмотрели на профессора Снейпа. Никто, казалось, не знал, что делать… по крайней мере, до тех пор, пока не встретился взглядом со Снейпом, тут же принимаясь работать. Никто и не думать не мог, что Снейп станет объяснять, что сейчас произошло.

Медленно открыв глаза, Гарри заметил, что справа стоит профессор Снейп и искоса на него смотрит. Мастер Зелий тут же перевел свое внимание на Колина. Гарри вздохнул и, не отдавая себе отчета в том, что делает, протянул руку и потрогал ожерелье, спрятанное под воротником рубашки. Дамблдор, видимо, предвидел это. Поэтому и заставил Гарри носить ожерелье все время.

— Поттер, соберите вещи, — холодно произнес профессор Снейп. — Жду вас с мисс Грейнджер у себя, чтобы возместить потерянное время.

Гарри кивнул, собрал вещи и, извинившись перед Роном, вышел из кабинета. Гарри прошел за Колином через вестибюль, потом по коридору и вошел в небольшую комнату. Колин пытался заговорить с Гарри, но тот был слишком погружен в свои мысли и не отвечал. Нужно было поговорить с профессором Дамблдором. Нужно узнать, что же, в конце концов, происходит.

Сделав глубокий вдох, Гарри постучал в закрытую дверь и медленно её открыл. Просунув голову внутрь, он увидел, что в центре комнаты оставлено большое пустое пространство с пятью стульями, выставленными в ряд. На одном из них сидел Бэгмен и говорил с женщиной в мантии насыщенного красного цвета, которую Гарри не знал. Виктор Крам склонился над одним из столов, а Седрик с Флер разговаривали в сторонке.

Бэгмен первым заметил Гарри и встал.

— Заходи, Гарри, — радостно произнес он. — Как только прибудет еще один судья, мы начнём церемонию взвешивания палочек. Это нужно, чтобы убедиться, что в предстоящих испытаниях с ней не возникнет никаких проблем. Дамблдор наверху вместе с экспертом. Потом будет небольшая фотосъемка. — Бэгмен оглянулся на женщину, с которой говорил до этого. — Это Рита Скитер, корреспондент Ежедневного пророка. Она напишет небольшую заметку о Турнире.

Рита Скитер взглянула прямо на Гарри. Ее вьющиеся волосы, казалось, никак не гармонировали с лицом и солнечными очками, которые она носила.

— Объём заметки никак не ограничен, Людо, — произнесла Рита. — Возможно, я включу в нее небольшое интервью с Гарри.

— Извините, мэм, — вежливо начал Гарри, обрадовавшись, что Сириус с Ремусом предупредили его насчет прессы. — Мне нельзя разговаривать с репортерами без присутствия хотя бы одного из моих опекунов.

Рита Скитер на секунду нахмурилась, но тут же вновь придала своему лицу дружелюбное выражение.

— Я не буду упоминать об этом, если ты не хочешь, — предложила она.

— Мисс Скитер, — проговорил Седрик, становясь рядом с гриффиндорцем. — Гарри сказал нет. Если вам так необходимо взять у него интервью, то, возможно, вам следует спросить разрешения у его опекунов. — Он взглянул на Гарри и подмигнул, потом снова посмотрел на Скитер. — Если, конечно, вы не боитесь Сириуса Блэка. Вы же не боитесь его?

Очевидно, Рита Скитер боялась Сириуса, поскольку тут же отошла. Седрик потянул Гарри за руку, и они встали рядом с Флер. Им не пришлось долго ждать профессора Дамблдора, прибывшего в сопровождении профессора Каркарова, мадам Максим, мистера Крауча и мистера Олливандера. Гарри предположил, что мистер Олливандер и будет взвешивать палочки, ведь всего три с небольшим года назад он продал Гарри палочку в своем магазине на Диагон–аллее. Рита Скитер опустилась на стул, расправила пергамент и достала перо, тут же принявшееся писать само по себе.

Профессор Дамблдор пригласил чемпионов тоже садиться. Когда все сели, Дамблдор оглянулся через плечо на мистера Олливандера и кивнул.

— Леди и джентльмены, это мистер Олливандер, — радостно произнес Дамблдор. — Он будет проверять ваши палочки. Достаньте свои палочки, и мы начнем.

Палочку Флер из розового дерева, девять с половиной дюймов, с волосом вейлы в сердцевине, проверяли первой. Гарри едва не открыл рот. Все‑таки во Флер живет часть вейлы. Потом настал черед палочки Седрика: ясень, двенадцать с четвертью дюймов, с волосом единорога в сердцевине. Потом Виктор отдал палочку Олливандеру. Она оказалась длиной в десять с четвертью дюймов, из граба с сердцевиной из жилы дракона. Теперь остался только Гарри.

Взмахнув рукой, Гарри вложил в нее палочку. С тех пор как Ремус подарил ему на Рождество чехол для палочки, крепящийся к предплечью, Гарри носил ее только там. Сириус же этим летом научил Гарри правильно за ней ухаживать. Как он объяснил, если этого не делать, палочка потеряет весь свой внешний вид. Гарри передал ее мистеру Олливандеру, но тут же испуганно отпрыгнул: Олливандер с криком и удивленным выражением на лице выронил палочку.

Все подошли ближе поглядеть, что же произошло. Мистер Олливандер же пораженно смотрел на Гарри.

— Вы начали персонализировать палочку, мистер Поттер, — произнес он. — Просто потрясающе. Многие не делают этого даже выйдя за порог школы. Очевидно, теперь только вы сможете прикоснуться к палочке, не почувствовав при этом боли.

Гарри недоуменно взглянул на профессора Дамблдора, ожидая помощи. Он и не думал делать ничего подобного. Он просто часто её использовал за последние два лета.

— Извините, сэр, — обратился Гарри к мистеру Олливандеру, — я не знал.

Профессор Дамблдор наклонился и без всякой боли поднял палочку.

— Тебе не за что извиняться, Гарри, — весело произнес он, взмахнул над палочкой свободной рукой и протянул ее мистеру Олливандеру.

Гарри непроизвольно вспомнил день, когда зашел в магазин к мистеру Олливандеру и приобрел одиннадцати дюймовую палочку из остролиста с пером феникса внутри, также как и в палочке Волдеморта. Гарри едва не вздрогнул, вспомнив об этом. Он не хотел иметь ничего общего с Волдемортом. Он мог лишь представить, что подумают люди, если Рита Скитер каким‑то образом раскопает это.

Когда церемония взвешивания была окончена и фотограф сделал групповую фотографию, всех чемпионов отпустили. Гарри отверг предложение сделать индивидуальный снимок и поскорее вышел из комнаты. Лишь оказавшись в вестибюле, Гарри облегченно вздохнул. Да, он не умер, но насколько же это было противно. Противно от того, что Рита Скитер так хотела его заполучить. И почему‑то Гарри был уверен: это только начало.

Очевидно, угроза повидаться с Сириусом Блэком подействовала. Хотя Гарри был уверен, что в будущей статье будет множество намеков и завуалированных предположений, но ничего такого, к удивлению парня, не обнаружилось. В статье в равной степени рассказывалось обо всех четырех чемпионах. Из Гарри все же сделали аутсайдера Турнира, готового, тем не менее, мужественно проходить предстоящие испытания. Оставалось лишь закатить глаза. Ну почему каждый считает своим долгом назвать его героем? Ему этого совсем не нужно.

К тому же, лучшего предлога для Малфоя было не придумать. Казалось, теперь слизеринец стал преследовать Гарри, чтобы не пропустить не единого повода его уколоть. Каждый раз, когда Гарри приходил в библиотеку с Роном и Гермионой, Малфой был уже там и все время внимательно наблюдал за троицей. Стоило Гарри не появиться в Большом зале, Малфой тоже вскоре оттуда уходил. К счастью, Рон с Гермионой заметили это и посовещались с другими гриффиндорцами. Теперь одноклассники, как могли, присматривали за Гарри, но ведь они не могли быть рядом с ним все время.

Поскольку никто из учеников не знал о магических вспышках Гарри, ему захотелось поговорить об этом с профессором Дамблдором, но пойти к нему Гарри мог только после ужина, когда все уже находились в своих гостиных. Дамблдор рассказал, что благодаря наложенным на ожерелье заклинаниям директор сразу узнает, если произойдет очередная вспышка. К сожалению, хотя ожерелье делало то, что и должно — впитывало избыточную магию, — волнение Гарри не проходило. Ведь вдруг то, что случилось, всего лишь прелюдия, а настоящих вспышек, в полную силу, еще не было. Лишь одно могло дать уверенность в том, что этого не случится: Гарри не должен был позволять своим чувствам господствовать над собой… никогда. Он совершенно не понимал, как подступиться к этой задаче, но твердо знал, что пытаться нужно. Он не может позволить, чтобы из‑за его злости или раздражения кого‑то покалечило.