После завтрака Гарри с Роном и Гермионой поспешил в Хогсмид, деревню, которую разрешалось посещать с четвертого года обучения. После прошедшей ночи, Гарри остро необходимо было отвлечься. Он спрятал волосы под шляпой, натянув ее на шрам, надеясь, что его после таких действий не узнают, но окружающих провести не удалось. Все желали ему удачи в Турнире, что чрезвычайно утомляло парня. Лично он считал, что им стоит желать удачи Седрику, Флер и Виктору, а не ему.

Сначала они посетили традиционные магазины — "Сладкое королевство" и "Зонко", а потом отправились в "Три метлы", где сели в самый дальний угол — там Гарри не привлекал особого внимания. Рон отправился заказывать сливочное пиво, оставив Гарри и Гермиону одних. Тусклый свет скрывал изменявшее цвет лицо Гарри. Уставившись в стол, Гарри пытался не обращать внимания на взгляды, которые на него бросала Гермиона. Она практически ничего не говорила с тех пор, как узнала, что случилось, заставляя Гарри беспокоиться о ее рассудке.

— Ты собираешься накричать на меня или продолжишь сверлить взглядом? — тихо спросил он.

Гермиона тут же отвернулась.

— Извини, Гарри, — произнесла она. — С тобой все в порядке? Ты сегодня очень тихий.

Гарри фыркнул.

— Ты тоже не больно разговорчивая, — ответил он.

Гермиона в смущении улыбнулась, и Гарри заметил, что она изменилась.

— Мадам Помфри исправила твои зубы.

Гермиона удивленно взглянула на Гарри, потом покраснела и кивнула.

— Выглядят отлично, — добавил он, отчего Гермиона еще больше покраснела и пробормотала "спасибо".

— Вот, сливочное пиво, — произнес Рон, вернувшись к их столику, и поставил на стол три кружки. — Не поверите, что я только что услышал. Только что сюда пришли несколько слизеринцев, они говорили о Малфое. Из‑за него со Слизерина сняли сотню баллов, а сам он теперь будет два месяца ходить на отработки к МакГонагалл. Ему установили испытательный срок. Если он выкинет что‑нибудь еще, его или отстранят от учебы, или вообще исключат из школы. Только представьте отца Малфоя, когда он узнает об этом.

— Он получил по заслугам, — произнесла Гермиона. — Он действительно мог тебя покалечить, Гарри. Почему ты не защищался как тогда, в поезде? И почему ты был не в гостиной в комендантский час?

Гарри бросил взгляд на своих друзей и уставился в кружку со сливочным пивом, стоявшую перед ним. По какой‑то причине из всего, произошедшего прошлой ночью, он помнил только свои чувства.

— Вы думаете, будто я уверен, что лучше всех остальных? — сдерживая чувства спросил он. — Думаете, что остальные падают ниц передо мной? Считаете, что я заслуживал того, как со мной обращался дядя Вернон?

Рон и Гермиона выглядели напуганными.

— Конечно, нет! — воскликнула Гермиона. — Гарри, почему ты спрашиваешь об этом? Мы же знаем, как ты не любишь, когда люди пялятся на тебя, уделяют тебе излишнее внимание. Это Малфой тебе такое наговорил?

— Гермиона! — зашипел Рон. — Тише!

Гермиона покраснела и огляделась — по счастью, никто к ним не прислушивался.

— Извините, — произнесла она и наклонилась вперед, чтобы никто, кроме друзей, не мог ее услышать. — Гарри, то, что делал с тобой дядя, не заслуживает никто. Да, люди склонны делать из тебя идола, но это уже не твоя вина. Малфой просто завидует. Только за деньги отца он может купить часть того, что тебе достается даром.

Гарри закатил глаза.

— Ага, так ему и нужна постоянная одержимость мною Волдеморта, — горько произнес он. — Никто из этих завистников и не представляет, какова цена за эту популярность. Они даже подумать не могут, что я тут же расстанусь со всем этим, если мне вернут нормальную жизнь и моих родителей?

Рон с Гермионой обменялись взглядами, потом Гермиона потянулась и взяла Гарри за руку.

— Нет, Гарри, — мягко произнесла она. — Никто из них не знает, что под мальчиком–который–выжил прячется такой же подросток, как и все остальные.

Когда в баре стало чересчур много народу, друзья поняли, что пора уходить. В дверях они чуть не столкнулись с входившей Ритой Скиттер и, опустив голову, чтобы она их не узнала, прошли мимо. Гарри рассказал друзьям, как репортер настойчиво пытался взять у Гарри интервью, и им такое тоже вовсе не понравилась. Все трое были уверены, что лучше держаться от Риты Скиттер подальше.

Они уже направились к замку, когда впереди показались две фигуры: отчетливо было видно, что это двое мужчин — один был громадного роста, другой — нормального, но постоянно прихрамывал и то и дело прикладывался к своей плоской фляжке. В этой паре без труда узнавались Хагрид и профессор Моуди. В частности, Хагрид, благодаря своему росту, выделялся в любой толпе. Не успел Гарри поздороваться, как Хагрид его крепко, по–своему, обнял, так что парень не мог и шевельнуться. Когда у Гарри уже начала кружиться голова от недостатка кислорода, Хагрид, наконец, его отпустил.

— Гарри, ты в порядке? — спросил великан, потом заметил синяк на лице парня. — Дамблдор ищет тебя.

Положив руку Гарри на плечо, Хагрид наклонился — теперь их лица были на одном уровне.

— И мне нужно будет повидаться с тобой, Гарри, сегодня, в полночь, — прошептал он. — Приходи один и мантию своего отца не забудь.

Гарри удивился, но все же кивнул. Хагрид распрямился и кивнул Рону с Гермионой. Гарри же недоумевал, почему Хагрид хотел видеть его одного, да еще так поздно? Хагрид с Моуди тем временем попрощались и направились дальше к Хогсмиду. Не став больше размышлять над таинственными словами Хагрида, Гарри с друзьями продолжил свой путь к Хогвартсу. Он успокоил себя тем, что Хагрид бы не просил приходить его одного в такое необычное время, если бы не имел на то серьезных причин.

Как оказалось, профессор Дамблдор, как и все остальные, хотел удостовериться, что с Гарри все в порядке — только и всего. Он также еще раз заверил парня, что Малфой, Кребб и Гойл за свои действия понесут наказания. Уклонившись от ответа на вопросы о том, почему Гарри не защищался, парень поскорее вышел из кабинета директора. Он знал, что не защищался из‑за смятения, вызванного словами Малфоя. Перед самим собой он уж не мог отговориться тем, что это Кребб с Гойлом крепко его держали, и он не мог пошевелиться.

Ближе к полуночи Гарри тайком выбрался из башни Гриффиндора и отправился к Хагриду. Закутавшись в мантию–невидимку отца, он шел быстро, не опасаясь быть замеченным. Коридоры замка были пустынны, лишь иногда навстречу попадались преподаватели или старосты, патрулирующие коридоры. Некоторые из старост достаточно громко ворчали на "этих тупых слизеринцев", так что Гарри понял, что активность эта связана именно со случившимся прошлой ночью.

Выйдя из замка, он уже бегом бросился к хижине Хагрида. Он хорошо помнил дорогу, к тому же в окнах хижины горел свет, служа маячком для Гарри в кромешной темноте. Подойдя ближе, он заметил, что некоторые окна кареты из Шармбаттона также светятся. Похоже, не только им с Хагридом не спиться этой ночью.

Вскоре Гарри был уже на пороге и тихо постучал в дверь. Не хотелось привлекать внимание к тому, что к Хагриду пришел "гость". Едва дверь открылась, Гарри молнией проскользнул внутрь и снял плащ. Приглядевшись к Хагриду, парень понял, что преподаватель по уходу за магическими существами нервничает. Что, в конце концов, происходит?

— Что‑то не так, Хагрид? — прошептал Гарри. — Что‑то случилось?

Хагрид приложил палец к губам, показывая, что нужно молчать.

— Айда, Гарри, — тихо произнес он. — У меня есть, что тебе показать. Накинь снова плащ.

Гарри послушался и вышел вслед за Хагридом из хижины. Не прошло и нескольких секунд, как он замер на месте — Хагрид направлялся к карете Шармбаттона. Великан тем временем постучал, открылась дверь и раздались приветствия мадам Максим. Прикусив нижнюю губу, Гарри пошел вслед за ними, держась на безопасной дистанции от мадам Максим. До него долетали обрывки фраз Хагрида о том, что на что‑то стоит поглядеть, но понять, на что именно, было невозможно. Гарри задумался. Какую игру затеял Хагрид? Имеет ли это отношение к первому испытанию?