– Пришел Джейк, – сказал он, – наш человек из Мехико. Думаю, тебе нужно зайти.

Когда мы вошли в обшарпанную комнатку, под потолком шумно работал вентилятор и сквозь жалюзи прорывался поток прохладного воздуха. От кокосовых пальм доносился слабый треск, который мне даже нравился, – на ветру он то приближался, то удалялся.

На одной из узких провисших кроватей сидел, попыхивая пахучей коричневой сигарой, Джейк – высокий худощавый человек в шортах цвета хаки и белой рубашке для поло. Его кожу покрывал темный загар, а голову венчал бесформенный стог седеющих светлых волос. Он выглядел так, словно полностью расслабился, но за этим фасадом скрывались настороженность и подозрительность, а рот был сжат в идеально прямую линию.

Мы пожали друг другу руки, и он принялся практически в открытую рассматривать меня с ног до головы. Живые глаза, в которых нельзя было ничего прочитать, – чем-то похожие на глаза Дэвида, только меньше. Одному Богу известно, что он увидел.

– Итак, с оружием проблем не будет, – произнес он с явным австралийским акцентом. – В таких портах не бывает детекторов металла. Я сяду на пароход примерно в десять утра, помещу сундук и оружие в вашу каюту на пятой палубе, а потом мы встретимся в кафе «Кентавр» на Сент-Джордж. Очень надеюсь, Дэвид, вы знаете, что делаете – проносить оружие на «Королеву Елизавету II»…

– Конечно, я знаю, что делаю, – очень вежливо ответил Дэвид с легкой игривой улыбкой. – Что еще у вас есть на нашего человека?

– Ах да. Джейсон Гамильтон. Шесть футов ростом, темный загар, довольно длинные светлые волосы, пронзительные голубые глаза. Таинственный приятель. Типичный британец, очень учтивый. Повсюду роятся слухи о его истинной личности. Он дает огромные чаевые, любит поспать днем и, видимо, не задается трудом покидать корабль, когда тот стоит в порту. Он только каждое утро, причем довольно рано, передает стюарду, обслуживающему его каюту, небольшие пакеты для отправки по почте, а потом на целый день исчезает. Я пока не выяснил номер почтового отделения, но это вопрос времени. До сих пор он ни разу не появлялся в «Королевском Гриле», чтобы поесть. Ходят слухи, что он серьезно болен. Но чем – никто не знает. Он пышет здоровьем, что только усиливает ореол тайны. Все так говорят. Крепкого сложения, грациозный, с великолепным гардеробом. Он много ставит в рулетку и часами танцует с дамами. Причем создается впечатление, что ему нравятся самые старые. Одного этого бы хватило, чтобы вызвать подозрения, не будь он сам чертовски богат. Много времени проводит, просто прогуливаясь по пароходу.

– Отлично. Именно то, что я и хотел узнать, – сказал Дэвид. – Наши билеты у вас?

Человек указал на черную кожаную папку, лежавшую на плетеном туалетном столике. Дэвид проверил содержимое и одобрительно кивнул.

– На «Королеве Елизавете II» уже кто-нибудь умер?

– А, это интересный момент. С момента отплытия из Нью-Йорка – шесть смертей, что несколько больше, чем обычно. Все – очень пожилые женщины, у всех – сердечная недостаточность. Такого рода информация вас интересует?

– Конечно, интересует, – сказал Дэвид.

«Небольшой глоток», – подумал я.

– Теперь вам стоит взглянуть на эти револьверы, – сказал Джейк, – и научиться ими пользоваться. Он потянулся к лежащей на полу потертой сумке – именно в таком видавшем виды холщовом мешке и прячут дорогое оружие, предположил я. Оттуда он и достал это дорогое оружие – большой «смит-и-вессон» и маленький черный автоматический пистолет размером с мою ладонь.

– Да, с этим я неплохо знаком, – сказал Дэвид, беря в руку большой серебристый револьвер и устремляя дуло в пол. – Сложностей не будет. – Он вынул обойму, потом вставил на место. – Однако молю Бога, чтобы не пришлось им воспользоваться, от него чертовски много шума.

Он передал его мне.

– Лестат, пусть твоя рука к нему привыкнет, – сказал он. – Конечно, практиковаться некогда. Я просил легкий курок.

– И получили его, – ответил Джейк, окидывая меня холодным взглядом. – Так что прошу вас, осторожнее.

– Варварская вещица, – сказал я. Он оказался очень тяжелым. И, судя по всему, крайне смертоносным. Я крутанул цилиндр. Шесть пуль. Запах от него был любопытным.

– Оба тридцать восьмого калибра, – с легкой ноткой презрения добавил Джейк. – Человека свалят. – Он показал мне картонную коробочку. – У вас хватит амуниции, что бы вы ни задумали совершить на этом корабле.

– Не волнуйтесь, Джейк, – твердо сказал Дэвид. – Возможно, все пройдет гладко. И благодарю вас – вы, как обычно, весьма полезны. Желаю вам приятно провести вечер на острове. Увидимся с вами в кафе «Кентавр» ближе к полудню.

Посетитель окинул меня подозрительным взглядом, кивнул, забрал оружие и коробочку с пулями, положил их в холщовый мешок, протянул руку мне, потом – Дэвиду и вышел.

Я подождал, пока закроется дверь.

– Кажется, я ему не понравился, – сказал я. – Он винит меня в том, что я вовлек тебя в какое-то преступление.

Дэвид коротко рассмеялся.

– Я бывал в куда более компрометирующих ситуациях. И если бы меня волновало, что о нас подумают наши детективы, я был давным-давно ушел на пенсию. Что нам дает эта информация?

– Ну, он питается старыми женщинами. Наверное, заодно у них ворует. И отсылает краденое домой маленькими пакетами, чтобы не вызвать подозрений. Что делает с крупной добычей, мы никогда не узнаем. Может быть, бросает в океан. Подозреваю, что почтовых ящиков у него не один, а несколько. Но нам это безразлично.

– Верно. Теперь запри дверь. Пора уделить время и внимание колдовским аспектам. Позже мы закажем вкусный ужин. Я должен научить тебя закрывать мысли. Джейк без труда смог их прочесть. Как и я. Похититель Тел учует твое присутствие за двести миль.

– Будучи Лестатом, я делал это простым усилием воли, – сказал я. – Сейчас я понятия не имею, как это делается.

– Точно так же. Мы потренируемся. Пока я не смогу выхватить их твоей головы ни единого слова или образа. Потом перейдем к внетелесным путешествиям. – Он посмотрел на часы, внезапно напомнив мне Джеймса в той кухне. – Задвинь щеколду. Я не хочу, чтобы сюда забрела горничная.

Я подчинился. Потом сел на кровать напротив Дэвида, который имел вид неформальный, но начальственный, – он закатал жесткие манжеты рубашки, обнажив темные волосы на руках. На груди у него тоже было немало темных волос, выбивавшихся из-под расстегнутого воротника. Среди них почти не заметно было седины, которая то там, то здесь проблескивала на его выбритом подбородке. Невозможно было поверить, что этому человеку семьдесят четыре года.

– Ну, это я уловил, – сказал он, поднимая брови. – Я вообще слишком много улавливаю. Итак. Слушай, что я скажу. Ты должен убедить себя в том, что твои мысли остаются при тебе, что ты не пытаешься общаться с другими людьми – ни выражением лица, ни языком тела; что ты буквально непроницаем. Вызови образ своих запечатанных мыслей, если потребуется. Вот так, хорошо. Теперь за этим красивым молодым лицом – пустота. Даже глаза чуть-чуть изменились. Отлично. А сейчас я попробую прочесть твои мысли. Держи их при себе.

К концу сорока пяти минут я довольно безболезненно изучил этот фокус, но не мог разобрать ни одной мысли Дэвида, как бы упорно он их ни проецировал. В этом теле у меня попросту не было экстрасенсорных способностей, которыми обладал он. Но скрывать мысли я научился, а это самое главное. Мы могли продолжать работать над этим всю ночь напролет.

– Мы готовы перейти к внетелесным путешествиям, – сказал он.

– Это будет кошмар, – ответил я. – Думаю, я не смогу выбраться из этого тела. Ты же видишь, у меня просто нет твоих талантов.

– Чепуха, – сказал он. Он немного расслабился, скрестил ноги и слегка сполз вниз в кресле. Но почему-то, что бы он ни делал, он ни на миг не переставал производить впечатление учителя, начальника, священника. Это сквозило в каждом его мелком жесте и прежде всего – в его голосе.

– Ложись на кровать и закрой глаза. И слушай каждое мое слово.