Нужно рассказать об этих джунглях Дэвиду! Перед возвращением в Англию Дэвид должен съездить в Рио. Может быть, я поеду с ним.

Может быть.

В храме я обнаружил две двери. Первая была заблокирована тяжелыми несимметричными камнями. Но вторая стояла открытой, так как камни давным-давно развалились, образовав бесформенную груду. Я двинулся по лестнице, уходящей глубоко в землю, прошел по нескольким коридорам, пока не нашел помещения, куда свет не проникал вовсе. И в одном из них, очень прохладном, полностью отрезанном от шумов джунглей, я лег спать.

Здесь водились крошечные скользкие твари. Прижимаясь лицом к влажному прохладному полу, я почувствовал, как они двигаются вокруг кончиков моих пальцев. Я слышал, как они шуршат. И ощутил на лодыжке тяжелый шелковистый груз – змею. И не мог не улыбнуться.

Как бы тряслось и корчилось мое смертное тело. Но, с другой стороны, мои смертные глаза в это глубинное место никогда бы не заглянули.

Внезапно я задрожал и тихо заплакал, вспоминая о Гретхен. Я знал, что Клодия мне больше никогда не приснится.

– Чего ты от меня хотела? – прошептал я. – Ты серьезно считала, что я могу спасти свою душу? – Я увидел ее, как видел в бреду: в старой больнице Нового Орлеана, когда я взял ее за плечи. Или это было в старой гостинице? – Я же говорил тебе, что все сделаю заново. Говорил!

И тот момент кое-что спас. Спас темное проклятье Лестата, и теперь оно навеки останется в сохранности.

– Прощайте, мои милые, – повторил я.

И заснул.

Майами – ах, моя прекрасная южная метрополия, раскинувшаяся под полированным карибским небом, что бы там ни говорили различные карты! Воздух здесь казался еще слаще, чем на островах, и нежно обвевал вечную толпу на Оушн-драйв.

Поспешно пройдя через отделанный в стиле арт-деко вестибюль отеля «Сентрал-Парк» в номера, которые я там снимал, я сорвал с себя изорванную в джунглях одежду и нырнул в собственный гардероб в поисках белой водолазки, куртки с поясом и брюк цвета хаки, а также пары гладких коричневых кожаных ботинок. Приятно было освободиться от одежды, купленной Похитителем Тел, не важно, хорошо она сидела или нет.

Потом я сразу же позвонил портье и выяснил, что Дэвид Тальбот проживает в отеле со вчерашнего дня, а в настоящий момент ожидает меня на террасе ресторана «Бейлиз» – дальше по той же улице.

У меня не было настроения сидеть в людном общественном месте. Я уговорю его вернуться ко мне в номер. Безусловно, это испытание оставило его без сил. Гораздо удобнее будет поговорить здесь, в креслах за столиком у окна, а мы, конечно, собирались поговорить.

Я вышел и направился по оживленному тротуару на север, пока не увидел «Бейлиз» с характерной вывеской, написанный изящными неоновыми буквами, над красивыми белыми навесами; на розовых льняных скатертях стояли свечи, и первая волна вечерней толпы уже нахлынула на ресторан. В самом дальнем углу террасы виднелась знакомая, очень собранная фигура Дэвида в белом льняном костюме, который он носил на пароходе. Он посматривал вокруг в ожидании моего появления с обычным живым и любопытным выражением лица.

Несмотря на чувство облегчения, я намеренно застал его врасплох, скользнув на стул напротив так быстро, что он слегка вздрогнул.

– Ах ты, дьявол, – прошептал он. Я увидел, что его рот на минуту застыл, как будто от раздражения, но потом он улыбнулся. – Слава Богу, с тобой все в порядке.

– Ты, правда, думаешь, что здесь подходящее место? – спросил я.

Когда появился красивый молодой официант, я сказал ему, что хочу бокал вина, просто чтобы он не продолжал до бесконечности задавать этот вопрос. Дэвиду уже подали какой-то экзотический напиток жуткого цвета.

– Черт возьми, что же произошло на самом деле? – спросил я, наклоняясь над столиком поближе к нему, чтобы вытеснить часть обыденного шума.

– Настоящая бойня, – ответил он. – Он попытался напасть на меня, и мне пришлось воспользоваться оружием – другого выхода не было. Ему удалось выбраться на веранду, так как я не мог твердо удерживать чертов револьвер. Слишком он большой для этих старых рук. – Он вздохнул. Он выглядел усталым и внутренне обессиленным. – После этого вся сложность заключалась в том, чтобы позвонить в Таламаску и заставить их выпустить меня на поруки. Бесконечные звонки в Ливерпуль, в «Канард». – Он сделал пренебрежительный жест. – В полдень я уже летел в Майами. Конечно, мне не хотелось оставлять тебя на борту без присмотра, но у меня действительно не было выбора.

– Мне ни на секунду не угрожала ни малейшая опасность, – сказал я. – Я боялся за тебя. Я же сказал – за меня не бойся.

– Я и решил, что это тот самый случай. Конечно, я направил их на след Джеймса в надежде прогнать его с парохода. Мне стало ясно, что они и не подумают производить обыск во всех каютах судна. Так что я подумал, что тебя оставят в покое. Я почти уверен, что Джеймс высадился сразу после переполоха. Иначе его бы задержали. Я, естественно, снабдил их полным описанием.

Он замолчал, сделал осторожный глоточек своего замысловатого напитка и поставил его на стол.

– Тебе ведь он не нравится, да? Где же твой противный шотландский виски?

– Напиток островов, – сказал он. – Да, не нравится, но это не имеет значения. А как все прошло у тебя?

Я не ответил. Я, конечно, рассматривал его своими прежними глазами, его кожа казалась более прозрачной, и заметны стали все мелкие недостатки его тела. Но при этом он обладал чудесной аурой, свойственной всем смертным в глазах вампира.

Он выглядел утомленным, страдающим от нервного напряжения. Уголки глаз у него покраснели, и я опять увидел жесткую складку у рта. И отметил, как ссутулились его плечи. Неужели это ужасное испытание состарило его еще больше? Я не мог этого видеть. Но в его лице, обращенном ко мне, читалась неподдельная забота.

– С тобой стряслось что-то плохое, – сказал он, еще больше смягчаясь, протянул руку через стол и коснулся пальцами моей ладони. Какие теплые пальцы. – Это видно по глазам.

– Я не хочу здесь разговаривать, – сказал я. – Пойдем ко мне в номер, в отель.

– Нет, давай останемся здесь, – очень мягко ответил он. – Мне тревожно после случившегося. Для человека моего возраста это была настоящая пытка, правда. Я совсем без сил. Я надеялся, что ты придешь вчера вечером.

– Прости меня. Нужно было прийти. Я понимал, что для тебя это ужасное испытание, пусть даже ты и наслаждался самим процессом.

– Тебе так показалось? – Он улыбнулся, медленно и грустно. – Мне нужно выпить что-то другое. Что ты сказал? Шотландский виски?

– Что я сказал? Я думал, это твой любимый напиток.

– Периодами. – Он сделал знак официанту. – Иногда он кажется мне слишком крепким. – Он попросил один солодовый виски, если у них есть. У них не было. Chivas Regal подойдет. – Спасибо, что потворствуешь мне. Мне здесь нравится. Мне нравится тихое волнение. Мне нравится открытый воздух.

Даже в голосе его звучала усталость; в нем не хватало какой-то яркой искорки. Сейчас явно был неподходящий момент, чтобы предлагать ехать в Рио-де-Жанейро. И все из-за меня.

– Все, что пожелаешь, – сказал я.

– Теперь расскажи, что случилось, – с беспокойством сказал он. – Я вижу, у тебя тяжело на душе.

И тут я осознал, как сильно мне хотелось рассказать ему о Гретхен, осознал, что помчался сюда в равной степени как из-за беспокойства, так и из-за этого желания. Мне было стыдно, но я не мог удержаться. Я повернулся лицом к пляжу, облокотившись о столик, и мои глаза немного затуманились, так что вечерний мир теперь виделся мне в приглушенных тонах. Я рассказал, что пошел к Гретхен, так как дал ей слово, хотя в глубине души надеялся и молился, что смогу забрать ее в свой мир. А потом я описал больницу, невероятные странности – схожесть врача с доктором двухвековой давности, сама палата, безумное, сумасшедшее сознание того, что рядом Клодия.