Меэлик помалкивал. Он думал, что было бы интересно посмотреть, как роятся пчёлы. И за это ещё обещали мёд! Но уж коль так всё вышло, нужно придумать другое занятие.

— У тебя, кажется, есть какой-то план насчёт «летающих тарелок»? — обратился Меэлик к Кауру.

И снова они вернулись к старой теме.

— Ты же не веришь в «летающие тарелки», — заметил Каур. — А я не оставлю их на произвол судьбы.

— Что же ты собираешься делать? — спросила Кярт.

Поскольку теперь и Кярт проявила некоторый интерес к делу, Каур заговорил с азартом:

— «Летающие тарелки» — научная проблема! Если какое-то исследование начато, надо довести его до конца. Ведь мы фактически уже многого добились. Одна «летающая тарелка» нами сфотографирована. Наблюдения за существами с «летающей тарелки» имеются. Теперь надо смело действовать дальше… Надо выяснить, откуда они к нам прибыли… и…

— По-моему, они прибыли с планеты Земля, — перебил Меэ-лик и неуместно усмехнулся.

Но Каур не смутился и сказал холодно:

— Пусть так. Однако учёный должен обосновать своё мнение.

— К счастью, я не учёный, — обронил Меэлик и тут же был вынужден пожалеть о своих словах, потому что Каур сказал:

— Да, верно, я совсем забыл, что ты у нас писатель.

— Писатель?! — воскликнула Кярт.

Меэлик вспыхнул и залился краской, а Каур повернулся к Кярт и спокойно объяснил:

— Да, Меэлик у нас пишет приключенческий роман. Это о том, как три паренька ловят крайне опасного шпиона. И если я не ошибаюсь, то в их компании есть ещё и одна девочка.

Великая тайна Меэлика была выдана.

До сих пор об этом, кроме Каура и Юрнаса, знала только заведующая библиотекой, с которой у Меэлика были доверительные отношения. Вот что может иногда получиться в результате простой перебранки…

Конечно, писание романа — занятие не постыдное, но всё-таки это связано с душой человека, и Меэлику вовсе не хотелось, чтобы любопытные взгляды Кярт без особой надобности проникали к нему в душу.

— Ой как интересно! — сказала Кярт. — Почему ты об этом раньше не рассказывал, Меэлик?

— Просто так… — неуверенно ответил Меэлик. — Как-то не пришлось к слову.

— А что эта девочка там делает? — спросила Кярт. — Разве она не боится шпионов?

— Не боится, — сказал Меэлик. — Это очень славная девочка.

И Каур добавил от себя:

— Мне даже кажется, что она немножко вроде тебя.

— Вроде меня? — удивилась Кярт. — Но ведь я страшно боюсь всяких шпионов.

— Ну и что? В литературе не обязательно всё как в жизни, — коротко пояснил Меэлик.

— На самом деле можешь бояться, а в романе Меэлика не боишься… — добавил Каур.

Кярт не нашлась что сказать. Наступила неловкая пауза.

— Знаешь что, Каур, — сказал Меэлик. — Оставь мой роман в покое, занимайся лучше своими «тарелками».

— Ладно, — согласился Каур. — Но, по правде говоря, ты мог бы вставить в свой роман несколько «летающих тарелок» и космических существ…

— Уж это оставь на моё усмотрение, — отрезал Меэлик.

— Или, может быть, ты начал их опасаться? — продолжал болтать Каур. — Ведь космическое существо — это тебе не какой-нибудь шпион, которого можно запросто поймать, это совсем другое дело…

— Космических существ даже я не боюсь, — сказала Кярт.

— Тогда ты действительно мировая девчонка, — констатировал Каур. — Существ интересует корова тётушки Лены, верно? Вчера они произвели свой опыт и вернули корову. А сегодня? Возможно, и сегодня у них есть какой-нибудь план насчёт коровы. Поэтому следует выставить дозоры и не спускать с Моони глаз.

— Глупость, — сказал Меэлик и в поисках поддержки посмотрел на Кярт.

Но затянувшаяся перепалка уже стала надоедать Кярт.

— Мы могли бы немножко прогуляться, — предложила она. — И, шутки ради, посмотреть, как там поживает эта корова. Здесь-то что нам делать…

Так Кауру удалось провести свой замысел в жизнь. Когда они вышли за калитку, он сиял, потому что на сей раз ему, пожалуй, не хватило бы духу в одиночку следить за пришельцами из космоса. Ведь как бы там ни было, действовать сообща всегда вернее.

Корова спокойно щипала сочную траву. Однако… тётушка Лена привязала её посреди большого голого луга, поблизости не было ни одного порядочного куста или какого-нибудь другого укрытия, где можно было бы устроить наблюдательный пункт.

— Пойдём на опушку, — предложила Кярт. — Один останется караулить, а другие смогут собирать землянику.

— А вдруг с опушки корова будет плохо видна? — сомневался Каур.

— Если она начнёт подниматься в воздух, непременно будет видно, — насмехался Меэлик. — Если ей и сегодня захочется взлететь на дерево, то наверняка она должна будет направиться к лесу.

Каур сердито засопел, он понимал, что сейчас лучше сдержаться. Ведь Юрнас отправился один сторожить пчёл именно потому, что в запальчивости сказал несколько лишних слов. А пчёлы, по сравнению с космическими существами, безобидные букашки. За пришельцами из космоса необходимо следить всем вместе, общими усилиями. Потому-то Каур и промолчал. Он утешался мыслью, что многие великие учёные были вынуждены терпеть насмешки и издевательства невежд, пока их учение наконец не одерживало победу. Даже на костёр шли учёные во имя своей теории, а что насмешки Меэлика в сравнении с пылающим костром!

Они направились к опушке, где высилась огромная старая сосна. Мощное дерево так толково растопырило свои ветви, что они просто манили взобраться до самой вершины. Несомненно, с этого наблюдательного пункта будет замечено любое существо, которое осмелится приблизиться к корове тётушки Лены.

— Здесь, — сказал Меэлик, — один сторожит, другие отправляются по землянику.

— И этот один, конечно, я? Верно? — Каур уже мерил взглядом дерево.

Ему, инициатору наблюдения за коровой, естественно, не годилось теперь торговаться, кому засесть в дозор. Лишь бы остальные находились неподалёку. И если он заметит что-нибудь такое…

— Если ты что-нибудь заметишь, позови, — сказала Кярт. — Мы далеко не уйдём.

И уже взбирался Каур, как белка — крапс-крапс, — вверх по стволу сосны. Когда он почти достиг самой вершины, Меэлик крикнул снизу:

— Ну как? Хорошо ли видна корова?

— Неплохо! Хвоста и рогов не разглядеть, но в остальном корова как корова.

Меэлик слегка усмехнулся и взглянул на Кярт.

— Видишь ли, — сказал он, — Каур у нас всегда такой…

— Какой? — спросила Кярт.

— Упрямый.

Они вошли в лес.

— А я какая? — вдруг спросила Кярт.

— Ты?.. Не знаю.

— А как же ты пишешь обо мне, если не знаешь?

Меэлик, смутившись, умолк. Опять это… о писательстве.

Стоило ему остаться с Кярт вдвоём, он начинал испытывать недостаток в словах, а тут ещё: «Как же ты пишешь?..» И что стоило Кауру попридержать язык!

— Так какой же я кажусь?

— Ты кажешься… Ну, как бы это сказать…

— Если ты умеешь писать, должен уметь и говорить.

Но то слово, которое Меэлик хотел бы сейчас произнести, никак не произносилось — застряло в горле, будто приклеилось. Написать было бы гораздо легче. Чтобы сказать вслух, требовалось найти какое-то другое слово, которое значило бы примерно то же, но звучало бы совсем иначе.

— Ну говори, — настаивала Кярт. — А то я подумаю, что…

— Что ты подумаешь?

Кярт не отвечала и хмурилась.

— Ты у меня славная! — внезапно выпалил Меэлик, счастливый, что нашёл нужное выражение. — Ты у меня страшно славная!

Кярт проворно шагала вперёд, и Меэлик не видел её лица. И в этот миг он догадался, что следовало бы сказать немножечко иначе. Следовало просто сказать: ты славная. Но ничего уже не изменишь, и он поспешил вслед за Кярт.

Через несколько секунд они снова шли рядом. Шли молча и высматривали землянику между кочками.

— Знаешь что?.. — сказала наконец Кярт. — Я бы хотела прочитать то, что ты пишешь.

— Когда будет готово, тогда, — сказал Меэлик и подумал, что ни в коем случае не оставит свой роман незавершённым, а обязательно напишет его до конца. Вероятно, роман кончится так: один мальчик и одна девочка будут идти по лесу и собирать землянику. Шпион уже пойман, и они довольны собой. Это счастливый конец. Солнце сияет, и птицы поют. И может быть, мальчик скажет девочке то слово, которое так трудно произнести в жизни.