Сэр Артур Конан–Дойль, создатель знаменитого сыщика Шерлока Холмса и других полюбившихся читателям персонажей, обладал блестящим, дедуктивным умом, острым, как бритва. Именно эти качества своего ума он использовал при критическом исследовании Спиритизма, а также, убедившись в его истинности и во всеуслышание заявив о своей горячей ему приверженности, — при дальнейшем его развитии. Сила анализа, тонкость и глубина его мыслей поражают современного исследователя своей актуальностью и всесторонним проникновением в предмет.

Его «История Спиритизма» — изумительная книга, свежесть её никак не померкла за годы, прошедшие со времени её написания. По свидетельству одного английского критика, «немногие книги, посвящённые исследованию оккультизма, могут выдержать сравнение с захватывающим повествованием, начертанным вдохновенным пером Конан–Дойля».

В качестве основы настоящего издания нами был использован текст, подготовленный петербургским издательством «АОЗТ Журнал Звезда» и опубликованный в 1998г., который, по мере необходимости, пришлось в чём–то исправить и чем–то дополнить.

* * *

В наш век разочарованной иронии и поверхностного скептицизма, на поверку оборачивающегося самым беспомощным легковерием, слова быстро теряют свой первоначальный смысл. Не стало исключением из этого правила и такое слово, как «спиритизм». В течение этого столетия оно оказалось настолько сильно скомпрометировано всевозможными исказителями, шарлатанами и невеждами, что теперь, заслышав его, так называемый «средний», да и не только «средний» человек начинает снисходительно улыбаться, и в голове у него тут же выстраивается следующая ассоциативная цепочка: верчение блюдец — кручение столов — какие–то «разговоры» с «духами» — праздное времяпрепровождение — вздорные фокусы — всякие глупости… И всё же эта улыбка — лишь ещё одно свидетельство человеческого легковерия и отсутствия у людей собственного мнения по вопросу довольно важному. Итак, пусть слово это и утратило в обиходе своё первоначальное значение, тем не менее для человека знакомого с латынью оно всегда сохраняет свой изначальный и ясный смысл: «spiritus» значит «дух» и, стало быть, «спиритизм» означает «учение о духе», «учение духов» или, одним словом, «духоведение», «духовничество». Под этим углом зрения мы и рассмотрим вопрос.

Если жизнь, согласно Сенеке, лишь долгое размышление над смертью, то какой вывод можно нам из этого извлечь? Только ли гордыня и самолюбие понуждают человека к отказу уверовать в то, будто он всего лишь труп, заряженный энергией? Только ли эти два чувства всегда приводили человека к надежде на лучшую жизнь, к которой смерть — всего лишь преддверие? Все религии обещают человеку жизнь лучшую. Все оне дают ему и Надежду, и Веру. Но «homo modernus», сформировавшийся на принципах Декарта, недоверчив и требователен. Надежды весьма маловато ему, Веры ему недостаточно. Он желает уверенности, он желает точно знать, всё ли кончается для него со смертью, или, напротив, это только начало другой, и более совершенной жизни. Новейший человек отверг обещания Веры — и в этом причина кризиса всех религий. Но он и не получил уверенности Знания — и в этом причина его безнравственности.

Почитание предков и некромантия воплощали в себе попытки древнего человека испросить защиты и совета у тех, кто предварили его в мире ином. И как ни противно слышать об этом господам атеистам и материалистам, но были у древних здесь реальные достижения. Пророки, прорицатели, жрецы — в Египте, в Индии, в Персии, в Греции, в Галлии и во многих других местах — отнюдь не порождения сказколюбивого и невежественного воображения, как то вдалбливали в людские головы новейшие учители человечества, и все они действительно имели доступ к онтологическим тайнам, даже и не мыслимым современному человеку. Практические приёмы и философские принципы Спиритизма, как ни коробит это слух охранителей сектантских культов, всегда присутствуют во всех религиях и оккультных учениях. И это неспроста, ибо Спиритизм существовал всегда в силу той причины, что Человек никогда не был телом, но всегда был духом.

Не составило исключения и Христианство. Христианство также возникло и укрепилось в этой духовной мистической традиции. Всё первоначальное Христианство буквально пронизано Спиритизмом. Ещё и сегодня, после всех искажений и затемнений посвящённый увидит в текстах Священных Писаний (и в «Деяниях» и «Посланиях Апостолов» в особенности) указания на правила и законы практического Спиритизма. Уже сама молитва, должным образом творимая, есть действие спиритическое, сопряжённое с тайнами Духа. Но Христианство, достигнув к V–VI векам монополии на духовную власть, переродилось и пожелало отрезать себя от собственных корней. Оно целиком уподобилось ветке, отсечённой от дерева, когда наложило вето на общение с потусторонним миром и когда в нём возобладала поначалу непопулярная легенда о Сатане. Это особый и трагический вопрос в человеческой истории. С той поры вся мистика апостолов и святых была провозглашена «белой», а вся последующая мистика обычных смертных была духовенскими теоретиками объявлена «чёрной», т.е. идущей от дьявола и слуг тьмы. Спиритизм, таким образом, автоматически оказывался в глазах профана вотчиной нечистого. Встав раз на этот путь, Христианство фактически отреклось от Христа и совершило самоубийство, мучительная агония которого однако продлилась до сего дня и сможет длиться ещё долго, ибо парадокс в том, что в основе христианской религии лежат Вечные Истины, которые не могут умереть. «Самая опасная ложь — это истина, слегка извращённая», — говорит Лихтенберг.

И тогда мёртвые, голоса которых никто не желал больше слушать и с которыми живые считали себя в полном расчёте с помощью букета цветов и рассеянно проговорённых молитв, мёртвые, предоставленные самим себе и позабытые в суете беспорядочной «цивилизованной» жизни, стали мстить за себя безразличию живых, смущая их покой и будоража их жилища. Так появился «полтергейст», а некогда почитаемые предки стали докучливыми привидениями.

Но диалог с тенями, прерванный пятнадцать веков назад искажённым Христианством, был возобновлён. Это сделали две девочки — Маргарет и Кэти Фокс 11 декабря 1847 года, на ферме Гайдсвилль, что возле Нью–Йорка.

Призрак, проявившийся с помощью стуков и щелчков, раздававшихся в стенах и предметах обстановки, нисколько их не испугал, а совсем наоборот. Желая его поддразнить, младшая из сестёр — Кэти — также принялась стучать, на что незримый собеседник ответил равным числом ударов. И тогда по какому–то наитию девочка сказала ему: «Кто ты? Если ты человек, то стукни один раз; а если — дух, то два». Тут же прозвучали два сухих удара, положивших начало той азбуке, которой стали пользоваться сёстры Фокс, а вслед за ними и спириты всего мира.

Весть об этом событии быстро разлетелась по миру, и явление повторялось так часто, что стало совершенно привычным. Общение с этим духом не замедлило повлечь за собой исключение семьи Фокс из лона методистской церкви. И семья переехала в Рочестер, куда её сопроводило и стучащее привидение, которое согласилось выступать даже на публичных сеансах, демонстрирующих медиумические способности обеих девочек. Их старшая сестра, Лия Фокс, устраивает им триумфальное турне, вслед за которым по маршруту их следования вспыхивает настоящая эпидемия медиумического подражания.