«Должен признать, что я не разделял этих чувств. Например, когда я вновь увидел свою мать, то испытал наивысший душевный подъём и такую радость, от которой перехватило дыхание. Я вовсе не держал зла на медиума, это было чувство признательности к медиуму, благодаря которому мать оказалась в моих объятиях спустя столько лет. Этот случай неоднократно заставлял меня забывать о скромном положении Эвзапии, которая сделала для меня, пусть и чисто автоматически, то, что никогда бы не смог совершить никакой гигант власти или мысли.»

Морселли же в своём отношении к психическим исследованиям скорее придерживался точки зрения профессора Рише. Несмотря на это, он, как и упомянутые выше другие выдающиеся учёные, оказывал сильное влияние на общественное мнение, пропагандируя более цивилизованный взгляд на Спиритизм.

Морселли возмущался невниманием науки к Спиритизму. В 1907 году он говорил:

«Вопрос о Спиритизме обсуждается вот уже более пятидесяти лет, и хотя в настоящее время никто не может с точностью предвидегь, чем всё это закончится, все соглашаются с тем, что проблемы, оставленные нам в наследство (с начала ХIХ столетия), имеют огромное значение. В то же время никто не отрицает того, что Спиритизм — это мощное движение, имеющее тенденцию к развитию и влияющее на умы современности. Если за прошедшие годы академическая наука не смогла оценить все те факты, которые — честные или сомнительные, полезные или никчёмные — накопила история учения и на которых оно базируется, то это невнимание учёных к Спиритизму не может вызвать уважения к ним. Плохо, что учёные оставались глухи и слепы ко всем заявлениям доверчивых сектантов и таких серьёзных, маститых исследователей, как Крукс, Лодж и Рише. Мне не стыдно признаться, что я сам в своё время упорно поддерживал скептиков до тех пор, пока я не ощутил в себе силы порвать оковы предвзятого мнения, которыми был «опутан» мой здравый смысл.»[369]

Заметим, однако, что большинство итальянских профессоров занимали сходные позиции в признании существования психических факторов, но отказывались следовать выводам тех, кого они называли «спиритистами». Де Весме так объяснял это:

«Необходимо отметить, что возрождение интереса со стороны общественности Италии к этим вопросам могло бы и не возникнуть, если бы учёные, уже провозгласившие однажды объективное существование медиумизма, не дополнили бы своё утверждение осторожным признанием того, что эти факты ни в коем случае не означают принятия всех гипотез Спиритизма.»

Надо сказать, что понявшие и оценившие по достоинству значение Нового Откровения в полном объёме всё ещё оставались в подавляющем меньшинстве.

Когда мы сталкиваемся с описанием некоторых психических проявлений духовной природы, то видим, что их отличает определённое однообразие, из–за чего эти описания принимают форму стереотипов, порождённых их общей природой. Они достаточно пространны для того, чтобы достичь своей цели — показать всем реальность присутствия в нашей жизни невидимых сил, не известных современной материалистической науке. Используя свои собственные методы, эти силы неоднократно проявлялись в разных уголках земного шара, почти в каждой стране, убеждая любого, кто серьёзно задумывается об этом, в реальности происходящего и в том, что эти явления подчиняются определённым законам. Это не спорадическая последовательность чудес, а реальная развивающаяся наука. Оппоненты этой науки грешат невежеством и самонадеянностью. «Ils ne comprennent pas qu'il y a des lois»,[370] - писала мадам Биссон после нескольких роковых попыток докторов Сорбонны получить эктоплазму в условиях, делавших невозможным их же собственный эксперимент. Как мы уже убедились выше, известные физические медиумы были способны вызывать голосовые сообщения, не используя свои органы речи, телекинез (или движения объектов без вмешательства человека), стук (или сотрясение эктоплазмы), левитации (или передвижения объектов с места на место), аппорты,[371] материализацию лиц, частей тела и целых фигур, письменные сообщения или разговоры в состоянии транса, получение письменных сообщений на закрытой грифельной доске, свечение, принимающее разнообразные формы. Все эти действия автор наблюдал неоднократно сам в присутствии ведущих медиумов современности. Он рискнул разнообразить форму своего повествования, включив в него рассказы о своих самых ярких ощущениях и наблюдениях.

Вполне понятно, что некоторые люди могут быть одарёнными в той или иной области, но не все могут успешно обнародовать свои способности во всей их полноте. Обладая сверхъестественными психическими силами, вы можете привлечь к себе внимание общественности, но за этим неизбежно последует выбор дальнейшего пути: либо направить эти силы в единое глубокое русло, либо неразумно растратить их. Сегодня мы, как и наши предшественники, не перестаём поражаться удивительным способностям такой выдающейся личности, как Д.Д.Хоум, который блестяще демонстрировал свои богатые медиумические способности. Такое случается нечасто.

Автору довелось встретиться с величайшим трансмедиумом — миссис Осборн–Леонард. Её дар обладал одной замечательной чертой: он не прерывался длинными паузами или необъяснимыми интервалами, а напоминал плавное течение реки, создавая у окружающих впечатление того, что «говорящее создание» реально присутствовало на сеансе. Миссис Леонард приятная, благородная леди средних лет, имела обыкновение впадать в тяжёлое забытьё, при этом её голос полностью менял свой тембр. То существо, присутствие которого подразумевалось в ней и которое лишь частично ею контролировалось, называло себя Федой. Существо говорило отрывистыми фразами на английском языке, высоким голосом с такими приятными и доверительными интонациями, которые присущи обычно милому и хорошо воспитанному ребёнку. Сама миссис Леонард играла роль ведущего, но дух время от времени неожиданно прерывал её. Со стороны это напоминало театр одного актёра, когда один и тот же человек разыгрывает перед публикой сцены из пьесы, говоря разными голосами за действующих лиц. Выглядело это примерно так: «Я здесь, отец. Он сказал, что хочет говорить. Мне так хорошо. Я очень счастлива. Он говорит, что испытывает огромное счастье от возможности поговорить с тобой…» и так далее. Кстати сказать, с ней был связан весьма примечательный случай в процессе изучения автором истории Спиритизма. На одном из домашних сеансов автор получил длинную серию сообщений, касавшихся будущей судьбы человечества. Сообщения были переданы через руки его жены и голоса его домашних.

Когда он посетил миссис Леонард, то не сказал ей об этом ни слова, и вообще нигде не рассказывал об этом случае публично. С плохо скрываемым нетерпением он устроился в кресле, положив на колени блокнот, и собрался записывать всё, что будет происходить на сеансе. В это время его сын представил автора присутствующим, после чего ему пришлось встать со своего удобного кресла. Он проговорил почти целый час без перерыва. Весь этот длинный монолог был почти полностью посвящён изложению сообщений, полученных им во время уже упомянутого семейного сеанса, и лишь в незначительной степени — некоторым биографическим подробностям, о которых не было известно леди–медиуму. Автор настолько глубоко воспринял явления духовного порядка, что не допустил в своей речи ни малейшей ошибки в изложении многочисленных фактов. Можно привести коротенькую выдержку из его речи:

«Когда мы говорим о материальном или механическом прогрессе, мы не можем не понимать, что прогресс этот ложный — это не настоящий прогресс. Если вы сконструировали автомобиль для того, чтобы проехать на нём тысячу миль в год, а затем придумали новый — для того, чтобы в следующем году можно было проехать уже две тысячи миль, то не думайте, что достигли вершины прогресса! Мы же хотим прогресса истинного: понять силу разума и духа, удостовериться в том, что мир духов реально существует.