В то же время есть бесспорные свидетельства общей деградации Слэйда в поздний период его жизни. Корысть заставляла его давать огромное количество сеансов, что приводило к сильнейшему утомлению, лишь временно снимавшемуся посредством алкоголя. Такой образ жизни не мог не подорвать здоровье столь тонко организованной натуры. Слабохарактерность и ухудшение здоровья вполне могли привести к ослаблению психических способностей и натолкнуть на мысль об использовании трюков. Даже приняв во внимание то обстоятельство, что порой трюки весьма непросто отличить от истинно психических явлений, трудно избавиться от неприятного осадка, остающегося в душе после заявлений, сделанных перед Зейбертовской комиссией, и после того, как сами спириты осудили его действия. Тем не менее, лживость — это одно, а психические способности совсем другое. Те, кто ищет подтверждения последним, должны обратиться к тем годам, когда и сам этот человек, и его психические способности находились в расцвете. Слэйд умер в 1905 году в Мичигане, в санатории, куда он был помещён американскими спиритами. Известие о его смерти повлекло за собой обыкновенные для лондонской прессы заявления. «Стар», традиционно испытывающая неприязнь к психическим явлениям, опубликовала сенсационную статью под названием «Проделки призрака»,[173] приведя искажённый отчёт о процессе Ланкастера на Боу–стрит. «Лайт» в ответ пишет[174]:

«Всё это, конечно же, — проявление невежества, несправедливости и предвзятости. Мы даже не будем вступать в дискуссию по этому поводу. Те, кто знают истину, не нуждаются в новых доказательствах, а переубеждать невежественных, предубеждённых и недобросовестных людей мы не хотим. Скажем лишь, что «Стар» даёт ещё одно подтверждение того, что до публики не доводятся факты в полном объёме. Однако пусть тенденциозные и неосведомлённые газеты сами несут ответственность за свои неточности и своё невежество.»

История братьев Дэвенпорт и Масклайна повторилась ещё раз.

Трудно дать оценку жизни Слэйда и, не отрицая превосходных результатов, показанных им в области психических явлений, нельзя не признать, что, повидимому, этот медиум вполне мог соединять истину и обман. Сходное впечатление производит и медиум Монк, весьма широко известный в семидесятые годы. О нём, воистину, трудно вынести однозначное суждение, ибо, с одной стороны, многие его достижения абсолютно бесспорны, а с другой — некоторые его действия можно с уверенностью назвать обманом. Как и в случае со Слэйдом, его моральному падению и снижению психических способностей способствовали причины специфического свойства.

Монк являлся служителем Церкви нонконформистов,[175] любимым учеником знаменитого Спарджена. По его собственным словам, он с детства был подвержен неким психическим влияниям, которые с возрастом усиливались. В 1873 году Монк объявил о своей приверженности Спиритизму и выступил в помещении Кавендиш–Румз, а затем начал регулярно выступать с демонстрацией явлений — бесплатно и при полном освещении. В 1875 году он предпринял поездку по Англии и Шотландии, вызвав большое возбуждение и множество дискуссий, в 1876 отправился в Ирландию, где его способности приняли форму целительства. Вот почему его стали называть «доктор» Монк, что вызвало протесты со стороны медиков.

Доктор Альфред Рассел Уоллес, чрезвычайно знающий и честный исследователь, опубликовал отчёт о сеансе материализации, проведённом Монком и способном выдержать любую критику. Никакие последующие подозрения или разоблачения не в состоянии опровергнуть этот несомненный факт проявления психических способностей. Следует отметить, что всё, продемонстрированное на том сеансе, находится в полном соответствии с более поздними наблюдениями эктоплазматических выбросов — в опытах с Евой и другими современными медиумами. Вместе с доктором Уоллесом на сеансе присутствовали мистер Стэнтон Мозес и мистер Хенсли Веджвуд. Доктор Уоллес пишет:

«Был яркий солнечный день, и всё происходило при полном дневном освещении. После краткого разговора доктор Монк, облачённый по церковному обычаю в чёрное, начал входить в транс. Он встал в нескольких футах впереди нас и через некоторое время указал вбок от себя, сказав: «Смотрите!». С левой стороны его пиджака мы увидели неясное белое образование. Оно становилось ярче, затем как бы замерцало и стало разрастаться вверх и вниз, постепенно превратившись в облачную колонну, расположенную возле его тела — от плеча до ступней.»

Дальше доктор Уоллес пишет, что туманная фигура в конце концов приняла форму тщательно закутанной женщины, которая, спустя краткое время, оказалась «втянутой» в тело медиума.

Он добавляет: «Весь процесс образования туманной фигуры был виден при полном дневном свете.» Мистер Веджвуд уверил его, что сам наблюдал ещё более примечательные явления такого рода, когда Монк у всех на глазах лежал в глубоком трансе.

После подобных свидетельств совершенно невозможно сомневаться в способностях, которыми в те времена обладал этот медиум. Архидьякон Коллей, видевший аналогичное явление, предложил мистеру Дж.Н.Масклайну, знаменитому фокуснику, премию в тысячу фунтов, если он сможет повторить такое. Мистер Масклайн принял вызов, однако свидетели признали, что его имитация ни в коей мере не напоминала оригинал. Он попытался обратиться в суд, однако приговор был не в его пользу.

Интересно сопоставить отчёт Рассела Уоллеса с более поздними наблюдениями известного американца — судьи Дэйли. Вот что пишет этот джентльмен:

«Взглянув на мистера Монка, мы увидели нечто, напоминавшее поток молочно–белого пара, вырывавшегося из–под его сердца с левой стороны тела. Он рос, поднимаясь вверх и опускаясь вниз, его верхняя часть приняла форму головы младенца, с чертами того ребёнка, которого я потерял около двадцати лет назад. Эта форма сохранялась лишь одно мгновение, а затем всё неожиданно исчезло, будто втянулось в бок доктора. Это примечательное явление повторялось четыре или пять раз, и с каждым разом материализация становилась всё более полной. Это видели все, кто находился в комнате, а газовый светильник давал достаточно света, чтобы все предметы были ясно различимы. Мы пронаблюдали очень редкое явление и все можем поклясться в том, что доктор Монк — сильнейший медиум–материализатор.»[176] После такого свидетельства бессмысленно оспаривать огромные психические способности Монка.

Монк действительно был сильным медиумом как в материализациях, так и в писаниях на грифельной доске. Доктор Рассел Уоллес пишет в «Спектейторе» от 7 октября 1877 года, что однажды в Ричмонде, в одном частном доме, он лично в присутствии Монка протёр две доски и, поместив между ними грифель, крепко связал их вместе крест–накрест, так, что оне не могли двигаться. «Потом я положил их на стол, ни на секунду не отводя от них взгляда. Доктор Монк коснулся их пальцами обеих рук, мы вместе с одной леди, сидевшей по ту сторону стола, держали доски за края. В таком положении наши руки находились вплоть до того момента, когда я развязал доски, чтобы увидеть, что на них появилось.»

Монк попросил Уоллеса назвать слово, которое должно появиться на доске. Тот выбрал слово «Бог» и попросил, чтобы оно было написано на доске в продольном направлении. Раздался звук, характерный для писания по грифельной доске. Когда медиум убрал руки, доктор Уоллес развязал доски и увидел, что на нижней действительно написано выбранное им слово, расположенное именно так, как он просил.

Доктор Уоллес пишет: «Несомненно следующее: я собственноручно протёр обе доски; я ни на секунду не отпускал их; оне ни на мгновение не исчезали из поля моего зрения; я сам выбрал — после того, как были приняты все перечисленные меры, — какое слово должно быть написано и как оно должно располагаться.»

Мистер Эдвард Беннет, помощник секретаря Общества психических исследований, добавляет: «Я присутствовал при этом случае и подтверждаю, что отчёт мистера Уоллеса верен.»