— Сочувствую его горю, — равнодушно отозвался я, вставая напротив Хэммета. — И чем же на самом деле я обязан визиту ордена?

Дознаватель откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Внимательно осмотрев меня с ног до головы, он хмыкнул чему-то и ответил.

— Аркейну нужен его истребитель.

— Я ведь больше месяца уже гонялся за этой тварью, — заявил Хэммет, потягивая горячий чай. — А тут такой сюрприз — мало того, что темный убил вампира, так еще и оказался тем самым одержимым, из-за которого погиб Марцин.

Я пожал плечами.

— Не первый раз ты говоришь мне о смерти Вагнера. С чего мне теперь верить в твои слова?

— Первые два покушения он отбил, — кивнул собеседник. — А потом его вместе со всей делегацией уже в дне пути от Херцштадта накрыл огненный шторм короля. Все, что нам удалось найти — это запечатанный сундук с документами. И то лишь потому, что магистр вез их в анклав на отдельном экипаже, и во время атаки его просто не задело.

Дознаватель усмехнулся, протягивая руку за бутербродом из тонкого ломтя хлеба с крупным куском буженины и листом салата. Вгрызаясь крепкими зубами в еду, Хэммет долго жевал, чуть закатывая глаза от удовольствия, прежде чем продолжить говорить.

— Вы в этой глуши сидите и понятно, что вам никто не сообщил, — запив чаем, сказал он. — Равен Второй лично убил Вагнера, когда тот отказался защищать Крэланд от Меридии на поле боя. Такой же шторм позже ударил по войскам Меридии.

— Но ведь протекторат именно ради этого…

— Нет, «Чертополох», — покачал он головой, удерживая чашку на весу обеими руками, — протекторат защищал страну от культа и прочей мрази. А в международные войны Аркейн лезть не собирался. Равену это не понравилось, так что теперь орден официально покинул Крэланд.

— Бред какой-то, — хмыкнул я.

— Увы, как есть, — пожал плечами тот, громко хлебая чай. — Меридия пригласила нас сама. Рудольф очень забеспокоился, когда Равен вдруг стал активно вовлекать в войну темных магов.

— И где же, стесняюсь спросить, он их взял? — не удержался от ухмылки я.

Хэммет нахмурился и не спешил отвечать. Я уже решил, что так и не дождусь пояснений, но дознаватель все-таки заговорил.

— Раскололся орден, «Чертополох», — с горечью признал он. — Мы очень многих потеряли — искоренители просто бросали Аркейн и уходили. Те, кто должен был следить за внутренними делами ордена, первыми подняли восстание. В итоге нас сейчас осталась горстка, по всему Эделлону наши анклавы пустеют.

— И почему же так случилось? — не без издевки уточнил я.

— Потому что магистрат никак не отреагировал на убийство Вагнера, — пожал плечами Хэммет. — Они просто проигнорировали этот факт, будто так и должно быть. Но у Марцина хватало сторонников, которые и подняли бунт. К счастью, стычек не было, все разошлись на словах.

— Очень сомнительное заявление, — покачал головой я.

— У нас общая история, братство, столетия сотрудничества и традиций, — пафосно заявил дознаватель, но все же отставил чашку и вздохнул. — Мы просто оказались в меньшинстве, «Чертополох». Ренегатов поднялось так много, что сторонников Аркейна просто задавили бы числом. Магистрат и тот развалился, нас теперь ведет только один магистр.

— Какая занимательная сказка, — улыбнулся я.

— Ты мне не веришь, — тяжело вздохнул Хэммет.

— А должен? — хмыкнул я. — В нашу первую встречу ты предложил купировать мой дар, чтобы я не учился на демонолога.

— И если бы ты согласился, не стал бы одержимым, — пожал плечами Хэммет.

— А потом, когда я им стал, ты настаивал, чтобы меня убили, — продолжил я.

— Потому что ты стал угрозой для Эделлона и ордена, — кивнул дознаватель. — Будем честны, «Чертополох», если бы тебе не повезло с демоном, который уже работал с Аркейном, ты бы сдох в той же деревне, где и заключил с ним договор. Думаешь, просто так мы отказались от подобной магии? — чуть повысив голос, спросил он.

— Конечно, мне повезло, — согласился я. — Марцин захотел, чтобы у него появился карманный одержимый, и весь орден тут же с радостью стал осуществлять его желание.

Хэммет вздохнул.

— Год назад это было нормально для Аркейна. Выполнять приказы и помогать друг другу. Теперь же…

— Если вас осталось мало, почему Рудольф вас позвал на самом деле? — спросил я, подливая себе чая. — Разве что вы теперь убиваете друг друга по приказу короля Меридии.

— Нет. Орден больше не лезет в политику. Нам просто не хватит на это сил. Думаешь, почему я, дознаватель, превратился в искоренителя? Нам не хватает людей.

— Зато полно артефактов, весьма ценных и продвинутых, — пожал плечами я. — Можно оснастить ими неодаренных, достаточно только перестать жадничать.

Хэммет скрипнул зубами, но сдержал себя. Хотя я прекрасно видел, что ему очень не нравится роль просителя. Догадываюсь, как ему тяжело. Еще недавно он повелевал судьбами людей, а теперь вынужден сам им прислуживать. Если, конечно, допустить, что он не врет, и я ему верю.

— Я и не надеялся, что ты поймешь. Для нас Аркейн — это не просто организация, «Чертополох», это семья, дом. К сожалению, как оказалось, не для всех. И теперь нам приходится идти на крайние меры, чтобы наш дом не развалился окончательно.

Я пожал плечами. Меня проблемы ордена нисколько не волновали. Да что там, Аркейн сам сделал все, чтобы лишиться своего величия. Еще в Крэланде я видел, насколько мизерно на самом деле его влияние. Да, запугать аристократию Равена Второго они еще могли, но защитить страну от культа? Это и тогда звучало смешно.

Прекрасно помню, как удивлялись функционеры ордена, сталкиваясь то с одной, то с другой напастью. Даже те твари, которые выглядели, как Хэммет, оказались для Аркейна откровением, о котором никто и подумать не мог.

— Так с чего ты взял, что я стану тебе помогать? — спросил я, делая глоток чая. — Раз Марцин помер, как ты говоришь, то и обязательств перед орденом у меня нет. Гарантом нашей последней сделки выступал именно он, так что…

Хэммет вздохнул, запихивая остатки бутерброда в рот.

— Я понимаю, что в прошлом у нас были разногласия, «Чертополох», — дожевав, произнес он. — Но я надеюсь, что ты мне все же поможешь, так как именно Меридия стоит за культом, который уничтожил твою семью и чуть не принес в жертву тебя самого. Вместе мы можем…

Я прервал его взмахом ладони.

— Довольно пустого трепа, дознаватель, — сказал я, глядя ему между глаз. — Ты пришел сюда, чтобы убить вампира. Считай, что ты это сделал. Можешь забрать себе все лавры за победу над ним. А потом убирайся, мертв Марцин или нет, но я не собираюсь помогать Аркейну, который сделал все, чтобы я весь ваш орден ненавидел. Никто во всем Эделлоне не устраивал мне столько проблем, сколько ты и твои друзья. Так что если хочешь знать мое мнение — в день, когда умрет последний член Аркейна, я откупорю бутылку самого дорого вина и с радостью осушу ее залпом.

Хэммет замер, глядя на меня прищуренными глазами. Я почти физически ощущал его гнев и ненависть, но, увы, дознаватель и раньше не мог открыто враждовать со мной, а теперь и вовсе шансов у него не осталось. Ведь стоит ему только попытаться мне навредить, за его спиной возникнет Ченгер, готовый убивать.

О том, что демон не явится, Хэммету знать неоткуда. В конце концов, он на выжженные склады только утром и наткнулся. А уже потом пошел по следу. Я же говорить о своем временном одиночестве не собирался. Если дознаватель может видеть мой договор с Ченгером, тот никуда не делся, и внешне я способен вытащить демона в Эделлон в одно мгновение. А это серьезный козырь.

— Что ж, я прекрасно понимаю, «Чертополох», — медленно проговорил он, отставляя пустую чашку и поднимаясь из-за стола. — Ты признан мертвым, все договора и соглашения потеряли свою силу. И раз ты не Киррэл Шварцмаркт, то теперь ты просто одержимый, который, как и положено по договору между Аркейном и королем Меридии, должен быть убит.