Производить допрос я лично, разумеется, не стал. Но я честно предоставил Дитриху профессионала этого грязного дела. Низший демон Страданий, призванный мной для ведения переговоров, производил на свитских неизгладимое впечатление.

Человекоподобный ящер внимательно смотрел в глаза людям графа и периодически пробовал воздух раздвоенным змеиным языком. Стоял он при этом так близко к допрашиваемым, что на их лица иногда капала слюна демона. Неудивительно, что мы узнали много интересного.

Увы, никто больше не был причастен к покушению. Зато нашлись двое воров, один взяточник и один любитель мальчиков. Последнего я пустил в расход, отдав его в качестве оплаты за работу демона после того, как продемонстрировал на нем «Гниль».

— Это было обязательно? — зеленый Дитрих смотрел на мокрые обрывки одежды, оставшиеся от пожилого мужчины.

Низший демон не побрезговал даже гангренозной плотью, доев старика без остатка.

— Я всегда веду свои дела честно, — пожал я плечами. — Его все равно ничего хорошего не ждало. Так зачем переводить полезный материал?

В Меридии разговор с мужеложцами был коротким — сажали на кол, невзирая на происхождение. А с педофилами поступали проще — скопили и подвешивали за ребро, пока жертва не помрет. Веселые времена, отсутствие других развлечений, так что подходили к казням с фантазией.

— Теперь вы убедились, что «Гниль» — опасная атакующая магия, — бросив искру, я спалил одежду погибшего. — Готовы протестировать артефакт?

Дитрих, на глазах которого человек, выбранный целью заклинания, сгнил заживо, слегка побледнел. Но, быстро взяв себя в руки, кивнул. Жетон уже был у него в руке — в ходе допроса начальник графской охраны сжимал его так, будто амулет мог защитить от демона.

— Я напитаю заклинание на полную мощность, — объявил я, отходя чуть дальше от Дитриха. — Вы в это время ни в коем случае не отпускайте свой амулет, иначе придется лечить не только себя, но и вас. Это понятно?

Он кивнул, сжимая кулак сильнее. Цепочка свободно свисала с его запястья.

— Понятно, но как вы сами это переживете? — уточнил он.

Все же я был прав, нормальный адекватный человек. Другой бы на его месте попросил протестировать зеркальный эффект на ком-то еще. И даже тот факт, что за изготовление оплачено почти три сотни талеров его бы не остановил. А Дитрих готов рисковать собственной шкурой ради графа Штойне. Жаль, его сиятельство такой разумностью не отягощен.

Строго говоря, «Гниль» я скопировал из способностей некромантов. Магия смерти заставляла плоть быстро превращаться в прах, оставляя кости вычищенными. Технически этот процесс повторить я не мог, но идею взял на вооружение. И с точки зрения магического искусства получилось любопытное заклинание, включающее в себя четырех представителей низших ступеней из разных слоев реальности. В совокупности это выглядело как самое настоящее разложение, но на деле работали четыре мелких паразита, каждый из которых отвечал за свою часть работы. И подпитывались они от жертвы, а не от мага. При этом выжить вне своего носителя были неспособны. Таким образом зараженную плоть всегда можно отсечь.

— Лассан фарицо.

Вспыхнуло зеркало в руке Дитриха, и заклятье перенеслось на меня, целясь в руку, но не успели паразиты добраться до моего тела, как я развеял чары. Позволять грызть себе предплечье я, само собой, не собирался.

— Нагрелся, — ничего не почувствовавший, кроме активации артефакта, выдохнул Дитрих, по-прежнему не раскрывая ладони.

Я кивнул ему.

— Так сделано специально, — пояснил ему, отходя к сумке с инструментами. — Каждый раз, когда на владельца жетона направлено заклинание, он нагревается. Иначе вас могли просто забрасывать чарами, пока они не пробили бы защиту, а вы бы ничего не поняли, пока не стало слишком поздно.

— Разумно, — согласился Дитрих, но руку все же разжимать не спешил. — Обычно такие артефакты не выходят за пределы рода его создателя. Вы уверены, что хотите нам их уступить?

Я усмехнулся, глядя в лицо начальника графской охраны.

— Я же сказал, господин Дитрих, я веду дела честно со своими партнерами. Теперь, когда вы убедились, что артефакт рабочий, надеюсь, никаких задержек не возникнет с его оплатой?

Тот кивнул, и приглашающе махнув рукой, повел меня наверх. Мы быстро прошли по лестнице на первый этаж, где во всю трудились слуги графа, приводя выделенные его светлости помещения в должный высокому статусу порядок.

При этом все встречные кланялись моему клиенту, будто это он тут настоящий хозяин, а не его сюзерен. Впрочем, тут ничего удивительного не было, слухи о покушении уже просочились наружу, да и наши допросы тоже не прошли бесследно. Так что выказать почтение человеку, способному тебя сгноить в камере за один подозрительный взгляд — не такая уж и великая потеря.

— Намечается какой-то праздник? — спросил я, когда мы добрались до лестницы на второй этаж.

— Его сиятельство ждет в Фолкбурге свою супругу, — пояснил Дитрих, не оборачиваясь. — Будет еще один бал. Вам, полагаю, приглашение тоже придет. По крайней мере, баронессе Гриммен уж точно. Тем более, что она родственница.

— Чья? — автоматически спросил я.

— Супруги графа Штойне, разумеется, — закончив подъем, кивнул тот. — Так как Дия Гриммен была признана погибшей, клан отдал баронство другой ветви рода.

— А почему в Фолкбурге?

— Его величество хотел, чтобы его сиятельство с женой стали официальными представителями Меридии в Риксланде. А Фолкбург — ближайший не пограничный город.

Ну да, если бы чета Штойне собралась в военном гарнизоне, Риксланд бы стал подтягивать войска. С их стороны это выглядело бы назначением королевского внука командующим, готовящимся перейти границу и развязать еще одну войну.

Это с Крэландом Меридию роднят кланы, Риксланд появился из другого доминиона, и теплых чувств к этим двум странам не питает. Фактически Рудольф отдает Штойне в заложники, как гарантию ненападения.

Вот теперь отравление графа заиграло новыми красками, и картинка у меня в голове сложилась окончательно. Почему такой слабый и медленный яд? Да потому что помереть внук короля должен был на территории Риксланда, тем самым послужив поводом начать военную компанию!

В этот момент Дитрих распахнул передо мной дверь в покои Штойне, и я вошел в гостиную. Сам граф сидел за столом и внимательно читал отчеты допросов. До обеда мы, само собой, не успели, а листы пошли наверх, как только появились первые результаты.

Подняв голову, он кивнул мне на стул, и я занял указанное место. Сумка с инструментами чуть звякнула, опускаясь на пол у моих ног, а сам я откинулся на спинку и прикрыл глаза, ожидая, когда его сиятельство решит обратить на меня внимание.

Мне вдруг стало смешно от этой ситуации. Граф чудом раскрыл заговор против себя, но это всего лишь обычная интрига против другой страны. Я его не спас, ведь теперь, когда магия не помогла, Штойне убьют иначе, и никакой амулет тут не сработает.

Нужно признать, Рудольф не просто убивает предателя в семье, он, по сути, делает из Штойне невинную жертву Риксланда. И король будет мстить за смерть внука, тем самым в глазах всего Эделлона монарх Меридии окажется не злодеем, а справедливым правителем.

Идеальный способ избавиться от того, кто под тебя копает. После такого никто даже не подумает, что в семье был какой-то разлад.

Посольство это очень круто, практически безоговорочное доверие со стороны монарха. Таким образом не наказывают, за должность посла аристократы готовы пятки королям лизать. Ведь получив доступ в другую страну, не имеющую родственных связей, член любого рода обретает возможность установить не только торговые отношения своего клана с чужим королевством. С поста посла открывается новый уровень интриг, какого в собственной стране никогда не достичь.

Честно говоря, Рудольф начинает мне нравиться. Филигранное решение!

— Итак, — закончив с бумагами, произнес Штойне. — Дитрих?