— Нет! — визжала до смерти надоевшая гадина. — Не надо! Не хочу! Чтоб вы сдохли! Ненавижу! Нелюди! Чтоб вы сдохли! Вас надо всех! Всех! И ваших ублюдков! Мы вас всех! Твари!

Они с лёгкостью подтащили извивающееся тело к самой воде — если это можно так назвать. Гет, было, замер, не в силах сделать последний шаг.

— Уйди, — устало прохрипела Наруга. — Я сама.

— Давай, — тряхнул он головой.

Они раскачали воющее тело и бросили в озеро. Всего-то метрах в пяти от кромки берега, но ушедшая под воду девка на поверхности не показалась. Вода, прежде казавшаяся Наруге ртутью, действительно была чем-то густым: ни брызг, ни звонкого всплеска. Чавк — и всё. От этого звука замутило ещё больше. Гет подхватил её на руки и потащил подальше от этого дерьма к кромке леса. Сразу стало легче, но он продолжал нести её вдоль опушки, покачивая в такт шагам, словно баюкая.

— Втравила я тебя, — не выдержала Наруга его молчания.

Муж не посмотрел на неё, выглядывая что-то дальше у преобразователя. Но ответил спокойно и твёрдо:

— Моя жена никогда не будет делать такую работу в одиночку.

Наруга вжалась в него, отчаянно надеясь, что это правда. Что это действительно так… и во веки веков.

Он опустил её на песок только рядом с преобразователем. Там ещё копошилась мелкая нечисть, спешно доедая причитающуюся ей добычу. Гет отлучился на полминуты, внимательно осмотрев, что происходит внутри круга — она не пошла. Потом муж обнял её и потащил прочь от ненавистного сейчас места. Наруга даже не сразу поняла, что за ними давным-давно шагают Дубль-Гет с Наром. Тихо так, деликатно. Она мысленно поблагодарила мандарина за то, что он у неё есть. За то, что она его любит почти так же, как мужа. Нар за спиной закурлыкал, дескать, не бери в голову. Всё нормально, и всё уже закончилось. Сейчас мы вылезем из этого скверного места и пойдём домой. Нам давно пора домой, и это правильно.

Нет, дорогой, никуда мы не пойдём — обречённо призналась Наруга. Потому что она всё-таки выполнила приказ вожака. Возможно, выполнила. Но это станет известно лишь через пару дней. Возможно, она переборщила с остальными и ей устроят трёпку — потерпит. Лишь бы курносая диверсантка дотянула до нужного момента.

Глава 19

Ни казнью, ни даже простой поркой её не удостоили. Мужики вообще до обидного скупо прореагировали на дикий поступок одного из членов стаи. Когда последние пережившие эксперимент твари вывалились из котловины, а остававшиеся внизу берры в неё ввалились, Наругу посетил дух покаяния. Она доложила Анаберу о нарушении приказа сухим служебным тоном. Тот глянул на провинившуюся, как на дуру, и поднял мужиков на дыбы, требуя огня в связи с наступающей ночью. Они разложили целых три костра, ни один из которых не предназначался ведьме. Та тыркалась из стороны в сторону, пытаясь влиться в какой-нибудь хозяйственный поток — выходило плохо.

Поскольку массовость прошедшего мероприятия позволяло более придирчиво выбирать добычу, медведи запаслись горой кенгурятины. Подлавливали вылезающих из преобразователя малявок, пугали их до приемлемых для обеда кондиций и забивали на мясо — самое съедобное из всего предложенного ассортимента. Похоже, все девять кенгуру были единственными представителями своего вида, которые подвернулись под руку планете в этот раз. Для дюжины проголодавшихся на работе дублей и чёртовой дюжины оборотней в самый раз. На пару дней — не рассчитывали, что проторчат тут дольше. Как показывал опыт, на третий день вся нежить поднималась из могил, по словам переносчиков традиционной славянской мифологии.

Сейчас единственная представительница этого племени священнодействовала сразу над тремя сковородами, до которых в походе вечно не доходили руки. Однако с некоторых пор все мужики, что сопутствовали Бинке в путешествиях, непременно брали с собой эту утварь. Если Акери проходила у них по категории «Богиня медицины и неадеквата», то загорелая блондинка числилась «Богиней пищеварения и счастья». Стоило ей вооружиться этой самой сковородой, как вокруг тотчас начинали витать божественные запахи и грохотать божественный гнев. А все в радиусе двадцати метров от алтаря, немедленно начинали попадать ей под руки, даже не попадая — а то и вовсе затаившись на безопасном расстоянии. Лишь избранным доверялось что-нибудь помешать, когда Бинке начинало не хватать пары собственных рук.

Вот и теперь с одной от неё стороны месила содержимое скороды Шатхия, с другой — Ракна. Обе терпеливо сносили все нападки лишь бы пожрать, наконец-то, по-человечески. Одной рукой помешивая в собственной сковороде, второй Бинка умудрялась рассыпать специи на все три стороны: точно до последней крошки и в срок. Божественный запах витал над пляжем, приманивая мужиков. Одни уже разлеглись вокруг этого костра, взяв в осаду повариху. Другие ещё что-то делали, но все их пути лежали через эту волшебную точку пространства.

— Помочь? — максимально бодрым тоном поинтересовалась Наруга, зайдя Бинке в тыл.

— Ага! — бодро гаркнула та. — Поди к опушке и заройся там в песок. У меня от твоей кислой рожи кулаки чешутся. А чесать некогда.

— И я не могу. Руки заняты, — демонстративно взмахнула палкой-мешалкой Шатхия.

— Когда ты начинаешь шутить, — мгновенно поддела её Ракна, — мне становится грустно за судьбу человечества.

— Всего целиком? — невозмутимо уточнила хутамка, облизнув заляпанные пальцы.

Бинка звонко фыркнула. Наруга почувствовала себя лишней на этом празднике и уползла в сторонку. В сторонке в позе лотоса сидела Акери. Она обрадовалась подруге: стеклянные глаза даже не дрогнули в её сторону, зато пальцы дружелюбно пошевелились. Задремавший рядом с женой Риг приоткрыл глаза. Удостоверился, что в его семье всё в порядке, и снова закрыл. Этот паразит ухмыльнулся уголком рта, уверенный, что Наруга не заметит — она заметила. Разозлилась и отошла.

Гет с Гуго пилили ствол дерева. Валить эти великаны помогали дубли, а вот ломать их через коленку им было слабо. Приходилось обходиться собственными силами. Предлагать помощь этим двоим было глупо. Она огляделась.

— Что с тобой? — повернув к ней голову, спросил Гет.

Его голос был спокоен тем самым спокойствием, в котором она всегда распознавала тревогу за неё.

— Ищет, кого бы убить, — насмешливо разъяснил Гуго, какие тараканы сейчас устраивают гнездо в башке супруги его брата.

Наруга скривилась, не найдя слов, дабы огрызнуться. Гуго как-то странно посмотрел на неё и посоветовал:

— Брось маяться дурью и поговори с капитаном.

Совет был в самую жилу — то, что надо. Она благодарно кивнула и направилась к Анаберу. Тот возлежал рядом со своей машиной у костра, облюбованного медведями — подальше от суетливых оборотней. Дубль-Ан — детектор, а не зверь — открыл ей навстречу глаза и одобрительно кивнул веками. Один из его хвостов тюкнул пилота по затылку. Тот обернулся и махнул рукой, приглашая даму присесть. Не успела Наруга опустить задницу, как рядом нарисовалась размороженная Акери. Жёлтые глазищи таращились на подругу с подозрительной въедливостью змеи, оценивающей будущий обед. Ари опустилась на песок всё в той же позе лотоса прямо напротив неё. Наруга невольно насторожилась, стреляя глазами то в одного деятеля, то в другую: сговорились или экспромт?

— Успокоилась? — уточнил капитан, будто зондируя почву перед нападением.

— Мы не сделаем тебе зла! — возмутилась зеленоволосая любительница вытаскивать наружу чужие чувства.

— Сначала научись разбираться в людях, а потом давай дурацкие советы, — проворчала Наруга и осведомилась: — Ну? Анатоль, давай, выкладывай сеанс психотерапии.

— Много чести, — лениво огрызнулся тот. — Я штурман, а не нянька. Вся моя психотерапия основана на паре веками традиционных команд: упал, отжался.

— Я отлично отжимаюсь, — похвасталась она.

— Мы все отлично отжимаемся, — хмыкнул Анабер.

— А я не умею, — огорчилась Акери, растерянно пуча глазки.