Тварь издала пронзительный вопль и унеслась прочь. Проводив Ревенкрофта взглядом, Борланд повернулся к Заффе.

— А ты говорил, что они этого не умеют, — укоризненно произнес он.

— Слушай, скажи спасибо, что жив остался! — не выдержал бородач. — Никто и никогда не видел таких превращений. Теперь мы с тобой можем внести свой вклад в науку о вампирах.

— Да уж, — почесал Борланд в затылке. — Первое задание мы провалили. Единственный плюс — этого задания нам никто не давал.

— Надо сказать жрецу, чтобы он молчал о нашем визите в храм, — рассудительно произнес Заффа. — Если герцог узнает, что мы упустили вампира, у него могут возникнуть вопросы. Весьма неприятные вопросы, сударь «придворный маг».

— Кстати, ты уже определился с ответом? — полюбопытствовал Борланд.

— Да. Я согласен. Если за тобой не приглядывать, ты непременно вляпаешься в какое-нибудь дерьмо.

— Отлично, — сказал Весельчак, пристегнул на место ножны и поплелся к лестнице. — Хорошо хоть, в храме ничего не сломали.

Перед тем как вместе с Лой отправиться в Билану, хранитель Даргор решил обратиться за помощью к одному из сильнейших волшебников Схарны — ректору магической Академии в Денборге, архимагу мессиру Дорнблатту. Подойдя к зеркалу, Даргор провел ритуал вызова. Ждать ему почти не пришлось — в отличие от слонявшегося по лесу Эрталиона, Дорнблатт находился в своем кабинете и практически сразу же вышел на связь.

— Мое почтение, мессир ректор, — склонил голову Даргор.

— Даргор? — вместо приветствия сказал Дорнблатт. — А где же Ангус?

— Учителя больше нет, — печально произнес хранитель.

— Как? Что случилось? — забеспокоился старый маг.

— Ангус и Тайрис были убиты два дня назад. Убийца — какой-то эльф, маг поистине чудовищной силы. Сейчас он скрывается в Милане, и хранители спокойствия считают своим долгом поскорее найти его. Но мы не можем сейчас заниматься этим, поскольку должны продолжить дело нашего Учителя. Нам нужна ваша помощь, мессир. Нужна сила магов Совета и Академии.

— А, так ты говоришь о походе в Заболевшую Землю, к Черным руинам? — Дорнблатт почему-то выглядел раздраженным. — Пустая трата времени, на мой взгляд. Мы присматриваем за оболтусами, что ютятся там. Ни на что мало-мальски опасное они не способны.

— Учитель считал иначе! — горячо возразил Даргор. — То, что происходит там, на развалинах святилища дзергов, способствует исполнению их пророчества. Чернокнижники давно стремятся к достижению этой зловещей цели. В своих видениях Ангус получал знаки, свидетельствующие о том, что роковой час близок.

— Роковой час? Детские побасенки о возвращении дзергов? — Дорнблатт рассмеялся. — Верить в это — еще глупее, чем в то, что чернокнижники могут угрожать спокойствию Схарны! Эти трактаты накорябаны самими прислужниками Мрака, чтобы хоть как-то оправдать свое жалкое существование. Смотри сам — мы, белые маги, не нуждаемся ни в каких целях, на достижение которых нужно потратить жизнь. Мы просто живем и делаем свое дело, и так продолжается уже много столетий кряду. А все почему? Да потому что в последней из Волшебных войн Свет одержал окончательную победу!

— Я на вашем месте не был бы столь категоричен… — начал хранитель, но Дорнблатт резко оборвал его:

— Ты никогда не будешь на моем месте, Даргор! Я имею право судить о вещах, о которых ты и понятия не имеешь. Сколько тебе лет, хранитель?

— Тридцать пять, — ответил Даргор. — Да, я молод, но это еще не значит…

— Значит! Ты не просто молод, Даргор, ты, можно сказать, еще щенок. Вот мне — триста пятьдесят три года, — едва ли не с ликованием сказал ректор Академии. — В десять раз больше, чем тебе. Даже твой наставник Ангус был намного младше меня. Мне жаль его, конечно, но я не перестану утверждать: Ангус ошибался, направо и налево рассказывая об опасности, которая якобы таится в Черных руинах. Я не склонен придавать значения досужим домыслам отщепенцев.

— Учитель Ангус не был отщепенцем! — воскликнул Даргор. — Он был членом Совета магов Схарны.

— Ангус почти не принимал участия в делах Совета, — отмахнулся Дорнблатт. — Он крайне редко появлялся на наших встречах. И совсем уж ничего не делал в главном направлении нашей работы. Пальцем о палец не ударил для дела создания универсальной магической системы. Ангус хотел независимости и получил ее. И вот к чему это привело — уважаемый маг сложил голову в самом начале своего нелепого похода.

— Я так понимаю, что Дом хранителей спокойствия не получит никакой помощи от Академии и Совета? — уточнил Даргор.

— Я даже не стану созывать Совет! — отрезал ректор. — Хранители вольны делать все, что захотят, в преследовании своей призрачной цели. Мешать вам мы не станем. Но и помогать — тоже. А теперь извини, Даргор, но я слишком занят, чтобы продолжать эту бесполезную беседу.

— Старый остолоп, — сквозь зубы процедил хранитель, когда зеркало обрело свой первозданный вид. — Занзара, ну почему руководящие посты почти всегда достаются упрямцам и самодурам?

— Почему же «почти»? — вошла в комнату Лой. — Всегда, и только им. Даже если человек и не является таковым поначалу, власть постепенно развращает его и делает безучастным к проблемам окружающих. Даже к тем проблемам, решать которые он обязан.

— Вот именно — обязан! Не понимаю, как Дорнблатт может быть таким беспечным.

— Так ты говорил с Дорнблаттом? И что он сказал?

— То же, что всякий раз говорил Учителю. Никто не станет нам помогать. Придется действовать самостоятельно.

На столе ожил орб, настроенный теперь на обнаружение активности Пентакля Света. Даргор быстро подошел к столу и застыл над шаром.

— Это снова он, — прошептал маг. — Тот самый проклятый эльф. Кажется, у него неприятности. Едва не был растерзан вампиром.

— Еще и вампир? Что за времена настали!

— Те самые смутные времена, о которых предупреждал Учитель. И это лишь начало, я думаю. Того и гляди, где-нибудь объявится демон или дракон. Уже ничему не стоит удивляться, даже если небо вдруг упадет на землю.

— Ну, до этого еще далеко. Пока мы живы, есть надежда, что нам удастся сохранить существующий порядок вещей.

– Да, по крайней мере, мы знаем, что эльф-убийца все еще бродит по улицам Биланы. И Пентакль Света по-прежнему находится у него. Значит, наш приятель все же передумал продавать артефакт. Должно быть, он разобрался с возможностями Пентакля и решил не расставаться со столь ценной вещью.

— Но мы скоро изменим эту ситуацию, — сжав кулаки, сказала Лой. — Накажем гнусного отступника. Если бы он попался мне сейчас, я разорвала бы его голыми руками, даже не прибегая к магии.

— Не надо злиться, — осадил ее Даргор. — Помни о нашей главной миссии. Мы обязаны завершить дело, начатое Ангусом. Хотя, конечно, если негодяй нам попадется, я не откажусь от удовольствия поджарить его на медленном магическом огне.

— Нет, лучше заморозить во Льду Забвения. Его страдания должны продолжаться как можно дольше!

— А ведь только что хотела мгновенно разорвать его на части, — безрадостно усмехнулся Даргор.

— Будь у него тысяча жизней, я прикончила бы его тысячу раз.

— Согласен с тобой. И, надеюсь, возможность поквитаться с ним нам представится. Но главным, все же, остается поход к Черным руинам. Нам нужно подготовиться к этому.

— Большую часть артефактов забрал с собой Учитель. Они сейчас в Билане.

— Мы вернем их. Но нам, тем не менее, не помешает прихватить кое-что еще. Идем в хранилище.

Индалинэ Итрандил вошел в Билану на закате. Мысли его вертелись вокруг недавней стычки с троллями. Их появление в Кандарском лесу можно было смело занести в разряд чрезвычайных происшествий. Больше всего Индалинэ огорчало то, что он не мог отправить в лесной город Нонкариэль предупреждения о вторгшихся в лес сотнях зеленомордых. К сожалению, телепатия среди эльфов, как и среди людей, была свойственна лишь избранным единицам. Отец Индалинэ владел этим даром, но младший Итрандил его не унаследовал.