«Ты просто не можешь знать, что значит быть помнящим, — вновь прозвучал в сознании голос Ревенкрофта. — Не можешь понять, чем на самом деле были дзерги. Когда речь заходит об этом племени, удивляться не стоит ничему. Даже если реки вдруг потекут вспять и звезды проступят на небосклоне средь бела дня, чтобы предотвратить их возвращение».

— Что ж, теперь я это понимаю, — пробурчал себе под нос Борланд. — Но рекам течь вспять уже слишком поздно. Да и не помогло бы это…

— Кхардранг! — пролаял Архун-Коллак.

— Сам такой, — сказал Весельчак. Монстр сунул бугрящуюся невероятными мускулами руку-лапу в гробницу и достал совершенно жуткого вида оружие. Оно, судя по всему, было захоронено вместе со своим хозяином. Чем-то эта штуковина походила на булаву, только насадка была конусообразной, а вместо шипов на ней поблескивали длинные лезвия, часть из которых была зазубрена. Представив себе, что может произойти с человеком, получившим удар таким оружием, Борланд поежился. И еще раз — поняв, что ближайшим кандидатом на получение этого удара является он сам…

В драке с Архун-Коллаком у Борланда не было бы ни единого шанса. Меч в его руке дзерг, должно быть, воспринимал так же, как человек воспринимает спичку в крошечном кулачке лепрекона. Поэтому и приближался неторопливо, слегка помахивая своим ужасающим оружием. Но вот о чем Архун-Коллак вряд ли мог догадываться — так это о том, что стоящий перед ним человек владеет боевой магией. Не ахти как владеет, но главное — своевременно использовать даже самое незначительное преимущество.

Борланд вернул клинок в ножны и с правой руки метнул в дзерга Заморозку, метя в сжимавшие рукоять булавы когтистые пальцы. Волкоголовый оказался не готов к этому и не успел защититься. Пальцы его разжались, и грозное орудие убийства гулко грохнулось на пол, раскрошив несколько плит.

«Не так уж сложно оказалось тебя обезоружить!» — Окрыленный первым успехом, Весельчак запустил в Архун-Коллака Летающим Лезвием. Полоска стали вонзилась зверю в грудь, в область сердца. Монстр остановился.

«Занзара, неужели так просто? — Сердце Борланда учащенно билось. — Эх, жаль, Заффа этого не видит!»

Архун-Коллак перевел взгляд с человека на пробивший черную шкуру кусок металла. В следующий миг дзерг опустился на четвереньки и, подняв голову, протяжно завыл.

— Больно тебе, да? — ухмыльнулся Борланд. — Ты был плохой собакой, Архун-Коллак. Зря сегодня показал нос из своей каменной конуры.

Придворный маг Биланского герцогства поднял руки, чтобы добить чудовище огнем. Точнее — хотел поднять. И не смог. Хотел сделать шаг назад — и остался стоять на месте. Тут Весельчак понял, что Архун-Коллак воет совсем не от боли.

«И уж поверь мне — этот зверь свое дело знал», — вновь прозвучали в голове слова Ревенкрофта.

Перед глазами Борланда заплясали красные точки. Через мгновение он уже не видел ничего, кроме сплошного алого пятна. Пронзительный вой чудовища становился все громче, а Борланд проваливался все глубже в разверстый зев проклятой Бездны, где царила смертельная стужа и сверкал перемешанный с кровью смерзшийся яд.

В голове не осталось места для мыслей. Ничего, кроме воя и неторопливых шагов приближавшейся смерти…

Ударился об пол и погас выпавший из руки человека факел.

Ноги Борланда подкосились.

Душа его покинула тело, и Весельчак перестал наконец слышать мерзкий вой воскресшего Владыки прежних веков…

— Учитель был прав. Это все-таки началось.

— Причем совсем не там, где мы ожидали…

— Там тоже начнется, будь уверена. Ох, не хватит нас для этой заварухи. Всего Дома хранителей не хватит.

— Нужно тормошить Дорнблатта, Эрталиона, Кальдерика, Танариса. Всех, до кого сможем дотянуться. Большая беда приближается. Но мы пока еще в силах ее предотвратить.

Два голоса — мужской и женский — раздавались где-то поблизости. Борланд постепенно приходил в себя. Он лежал спиной на холодном каменном полу. Какой-то камешек неприятно давил на ребра. Весельчак попытался пошевелиться, но не сумел — ноги и руки его будто одеревенели. Сейчас, когда Борланд ни на что не отвлекался, он явственно ощущал царивший в склепе запах сырости и тлена.

К диалогу присоединился третий голос. Он был таким густым и громким, что стены усыпальницы задрожали. Весельчак даже подумал сперва, что это говорит Архун-Коллак. Но сразу вспомнил, что голос дзерга он уже слышал, и тот звучал совсем иначе. К тому же похороненный больше тысячи лет назад зверь вряд ли мог знать особенности современного человеческого языка.

Но существо, чьи слова звучали сейчас в усыпальнице Архун-Коллака, уж точно не уступало ему в размерах. А то и превосходило — так, по крайней мере, подумал Борланд. Увидеть говорившего он не мог, поскольку шея тоже онемела.

— Я выполнил вашу просьбу, — произнес невидимый великан. — Теперь я должен идти.

— Постой, — возразил мужчина. — У нас есть для тебя еще одно дело.

— Не гневи меня, Даргор, — промолвил его грозный собеседник. — Взамен за свою свободу я должен был выполнить лишь одно ваше поручение. Я сделал это. Я убил дзерга. Теперь я свободен. Навсегда. Таковы правила.

При упоминании о правилах у Борланда кольнуло в груди. Он вспомнил о том, сколь трагическую роль они сыграли в судьбе несчастного Заффы.

«С Архун-Коллаком, стало быть, покончено, — подумал Весельчак. — Подумать только, Хагнир и его прихвостни ухайдакали самих себя ни за хвост собачий. А Даргор — это же тот самый маг, что докапывался ко мне в гостинице. Сильфа вызвать просил, хе-хе, спасибо Пентаклю. Кстати…»Телу понемногу возвращалась прежняя чувствительность, и Борланд осознал, что бляшки медальона у него на груди больше нет…

Впрочем, об этой потере он почти не сожалел. Главным для Борланда был тот факт, что вся эта безумная каша с Кладбищем криков была наконец расхлебана. Пускай даже таким неожиданным образом и вовсе не тем, кто взял на себя это обязательство. Заффу, конечно, жаль: ведь именно Борланд был определенным образом повинен в том, что с ним произошло. Но должен же быть способ превратить его обратно в человека? Весельчак решил во что бы то ни стало отыскать такой способ.

Усыпальницу заполнил резкий свист — Борланду он напомнил о забавах ветра в расщелинах скал. Потом раздался резкий хлопок, и все стихло.

— Ушел, — констатировал маг.

— Ушел так ушел, — откликнулась женщина. — А если разобраться, зачем он нам теперь нужен?

— Кельдер мог дать ответ на главный во прос, — сказал Даргор. — Что случилось с Учителем. Кедрик все же убил его, Заффа или же кто-то третий?

— Чего теперь толку судить об этом? — скептически произнесла Лой. — Сам посмотри — здесь не осталось живых волшебников, кроме нас с тобой.

— Да, верно. Ну Кедрика можно в расчет не брать. Он ведь и магом-то не был.

«Рановато вы меня похоронили, ненаглядные», — изо всех сил пытаясь пошевелить пальцем или хотя бы языком, подумал Весельчак.

— Да, и смерть ему досталась самая лютая, — сказала женщина. — Гибельный вой дзерга исторг из него душу, отправив ее прямиком в Бездну.

«Так вот что это было. Стоило попристальнее изучать родную историю». — Борланд почувствовал, что сможет, пожалуй, заговорить. Стоит попробовать…

— Я… хрр… пфррр… тьфу! — выпалил Борланд.

Маги сразу подбежали к нему и склонились над неподвижным телом.

— Жив, значит, голубчик, — улыбаясь, произнес Даргор. — Знаешь, я даже рад этому. Хотя еще недавно был готов сунуть острие ножа тебе под ноготь.

— Это к чему бы? — с трудом ворочая языком, пробурчал Борланд. Он попытался встать, но сил хватило лишь на то, чтобы поднять голову. — В твой карман я вроде руку не запускал.

— В мой — нет. Но вопросы к тебе все равно имеются. Такой, в частности… — Даргор потряс перед лицом Борланда цепочкой с Пентаклем Света. — Где ты это взял?

— Нашел на поляне неподалеку от города, — абсолютно искренне сказал бывший разбойник. — Он лежал среди останков мага.