Николь стало очень интересно, она снова наполнила стакан Мирод и спросила:
– Но теперь-то все изменилось?
– Официально молодые люди должны спрашивать благословения у родителей перед тем как жениться или выйти замуж, но теперь, во всяком случае, так было до войны, дети получили возможность быть гораздо более самостоятельными в выборе супругов, даже среди аристократов.
– Ты хочешь сказать, что сейчас для того, чтобы жениться на ком хочешь, достаточно быть здоровым и способным вести половую жизнь?
– Боюсь, что сейчас наступают именно такие времена.
– А война все изменит еще больше, – задумчиво произнесла Николь. – Войны всегда все меняют.
Мирод удивленно посмотрела на нее:
– А ты действительно очень умна для своих лет, дорогая. Совсем неудивительно, что Джоселин так тебя любил.
– Любит, – поправила ее Николь, – он не погиб, Мирод. Я это точно знаю.
– Но откуда?
– Если я скажу, что мне нагадала это цыганка, ты ведь будешь смеяться надо мной?
– Совсем нет, – серьезно сказала Мирод, – много лет назад я сама ходила к цыганке в Дартмут… – она замолчала, отдавшись воспоминаниям.
– И что она тебе предсказала?
– Еще тогда, много лет назад, она предсказала мне твое появление. Она сказала, что я буду счастлива, когда последую совету того, кто будет казаться мне молодой девушкой, но которая будет мудрой, ее душа прожила несколько столетий. И это именно ты, Арабелла, – в волнении произнесла Мирод. – Она сказала, что ты переступишь порог моего дома, и вот ты здесь.
Николь лукаво улыбнулась:
– Не знаю, как насчет большого ума, но я действительно прожила несколько столетий.
Но Мирод уже ее не слушала, она вспоминала старое предсказание и даже слегка покраснела от удовольствия, а потом продолжила:
– Еще она сказала, что Ральф – это тот парень, которого я любила, – вернется ко мне, попросит моей руки, и я уйду вместе с ним.
– Возможно, так оно и будет. Но где он сейчас? Ты не потеряла с ним связь?
Неожиданно Мирод снова побледнела и стала очень серьезной:
– Некоторое время назад он забрал своих людей и лошадей и присоединился к войску графа Эссекса. Так что он теперь – член Парламента. Понимаешь теперь, что я испытываю?
– Прекрасно понимаю, но пусть это тебя не беспокоит. Если судьбой предначертано, что он приедет за тобой, значит, так тому и быть. И почему бы тебе не подготовить себя к этому?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты слишком долго ограничивала себя во всем. Дорогая, сейчас тебе пришло время подумать о себе. Слушай меня. Могу тебе поклясться, что с твоими светлыми волосами и карими глазами ты могла бы стать просто красавицей. Но ты почему-то не стараешься подчеркнуть в себе все самое привлекательное, а, наоборот, выставляешь напоказ не самое красивое, что в тебе есть. Нет ничего грешного в использовании косметики, Мирод. Ею пользуются все женщины.
– А ты – великолепный пример, ты просто мастерски пользуешься ею. Но я даже представления не имею, как это делается.
– Давай, я научу тебя. Для меня это будет огромное удовольствие, да и тебе самой понравится. Так что, когда твой Ральф появится, он будет приятно удивлен.
– В лучшем случае он придет для того, чтобы взять нас в плен, – мрачно сказала Мирод.
– Тогда почему бы ему не получить тебя в качестве своей военной добычи? Ну, что ты на это скажешь?
– Я скажу, слава Богу, что ты появилась здесь, моя дорогая, – с этими словами Мирод поднялась со стула и порывисто обняла Николь. – Ты даже представить себе не можешь, как тяжело мне было последние несколько лет, – тихо добавила она.
– Из-за Сабины?
– Да, иногда я очень за нее беспокоюсь, – продолжала говорить Мирод, низко наклонившись к Николь, чтобы никто не мог их подслушать.
– Но почему?
– В семье ее матери не все было благополучно. Мы узнали об этом слишком поздно, когда они уже были женаты. Так вот, брат жены Джоселина забил свою жену до смерти, и его отец сам отдал его под стражу.
– Боже мой!
Мирод заговорила еще тише:
– Я была рада, когда умерла Катерина, прости Господи. У нее была дурная кровь, и я не хотела, чтобы от нее осталось потомство.
– Но Сабина?
– Она дикая, взбалмошная, у нее часто меняется настроение, но она не сумасшедшая.
– Ты уверена?
– Настолько, насколько это возможно.
– А Джоселин знает об этом?
– Нет. И не узнает, покуда я жива. Самое лучшее, что для нее можно сделать, это выдать замуж за человека, у которого была бы железная воля. И чем скорее, тем лучше.
– Но на это нет никаких шансов из-за войны?
– Все оставшиеся молодые люди или слишком больны, или совсем глупы. Так что пока не кончится война, Сабина останется под этой крышей.
– Тогда будем надеяться, что ее отец скоро вернется. Я уверена, что Джоселин сможет приструнить ее и выдать замуж.
Мирод покачала головой:
– Боюсь, что он слишком идет у нее на поводу. Но теперь, когда появилась ты, я верю, что все должно измениться. Он не захочет больше потакать ее диким выходкам и капризам.
– Мне кажется, она сама так думает, – задумчиво произнесла Николь.
Говоря это, она почувствовала нечто странное, как будто сзади кто-то положил ей на спину ледяную руку, заставив вздрогнуть от неожиданности и страха.