Бристоль был городом, из которого еще саксы отправлялись в свои смелые морские путешествия. Он оставался главным торговым путем английских купцов вплоть до 1552 года, когда вышел королевский указ о создании в Бристоле морского торгового общества. Вскоре морская торговля расцвела по всему миру, и вот теперь, в результате войны, для Англии наступили тяжелые времена, торговля сильно пошатнулась, впрочем, как и многие ремесла.

Николь любила этот город и, любуясь старинными доками, которых в ее время здесь уже не было, она вдруг поняла, что, несмотря на то отчаянное положение, в котором она оказалась, ничего не зная о муже, этот старинный порт совершенно очаровал ее. Опять она была поражена тем, насколько сам город меньше своего потомка, город был аккуратно окружен городской стеной, вокруг нее располагались судостроительные верфи и порты.

Судно пришвартовалось к одной из восточных пристаней, и Николь не поверила своим глаза, увидев, что вода подступает к самым стенам Бристоля. Когда она играла здесь в Королевском театре, этого залива уже не было и в помине, и она даже решила, что та небольшая речушка, которая обрывалась у нового городского центра, создана искусственно. Довольная тем, что капитан предоставил ей возможность полюбоваться Эйвоном старых времен, она щедро заплатила ему из своего изрядно «похудевшего» за долгое путешествие кошелька и в окружении семьи, пройдя через Западные ворота, вошла в город.

Стражники, стоявшие на воротах, сказали, что принц Руперт может быть или в своем гарнизоне в замке, находящемся за Восточными воротами, или в своем доме на Уайн Стрит. Оглядываясь по сторонам и ничего не узнавая вокруг, Николь поднялась по Корн Стрит к месту, где сходились четыре большие улицы. Так же как главный перекресток в Оксфорде, это, по всей видимости, тоже был центр города, и, совершенно уверенная в этом, она увидела, что прямо напротив начинается Уайн Стрит.

Как она и ожидала, принца Руперта дома не было, и его мажордом ответил на ее взволнованные вопросы совсем неутешительно. Лорд Джоселин Аттвуд вовсе не жил в доме принца и было даже неизвестно, находится ли тот вообще в городе.

– О, Господи! – воскликнула Николь, оглядывая своих уставших спутников и не представляя, что ей делать дальше.

– Но, быть может, миледи согласна подождать, пока вернется его высочество, и я уверен, что он сможет рассказать вам о местонахождении лорда Джоселина.

– Я с удовольствием подожду, – благодарно произнесла Николь и с облегчением прошла в маленькую гостиную, куда их пригласили, поставив новые зажженные свечи.

– Мы останемся в этом доме? – прошептала Эммет, как только за слугой закрылась дверь.

– Это зависит от того, где Джоселин. Но почему ты спрашиваешь?

– Потому что, если милорда здесь нет, я бы не одобрила то, что принц будет находится с вами под одной крышей.

– О, ради всего святого! – раздраженно ответила Николь. – Руперт – джентльмен и прекрасно понимает, что все уже сказано. Или ты сомневаешься во мне?

– Руперт влюблен в вас, – просто сказала девушка, – а у вас – доброе сердце.

– Что ты хочешь этим сказать?

Но Эммет ничего не ответила, она с жадностью набросилась на сладкий пирог с фруктами и только упрямо покачала головой, когда Николь повторила вопрос.

Принц вернулся уже в сумерках. Они услышали, как его кованые сапоги простучали по холлу, а потом, после короткого разговора со слугой, он, как сумасшедший, влетел в гостиную с вытаращенными от удивления глазами.

– Арабелла! – воскликнул он и опустился перед ней на одно колено, стараясь заглянуть в лицо.

Эммет бросила на нее взгляд, в котором читалось: «Я же говорила!», но Николь не обратила на нее внимание, расцеловав Руперта в обе щеки.

– Так приятно видеть вас снова, ваше высочество. Но мы пришли сюда, надеясь найти моего мужа, – сказала она.

– Прежде чем я расскажу о нем, – ответил принц, – разрешите мне сообщить вам, как я был несказанно рад, когда получил письмо от моего кузена Карла. Ведь я думал, что вы погибли и похоронены, я носил траур, скорбя о вас, – немного понизив голос, он добавил: – Эта новость чуть не убила меня, если бы вы знали, как я страдал.

Видя выражение его лица и зная, что Эммет не сводит с нее упрекающего взгляда, Николь произнесла:

– Благодаря Господу, нам всем удалось тогда спастись после Нэзби. Нам четверым и Джекобине Джермин.

– Да? – растерянно ответил принц, и ни один мускул не дрогнул на его лице при упоминании о девушке, которую он сделал женщиной. – Она здесь, с вами?

– Нет, она отправилась своей дорогой. Но могу вас заверить, что она в полной безопасности.

Тем же тоном Руперт сказал:

– Я очень рад, что с ней все в порядке, – он перевел взгляд на корзинку, стоящую у ног Николь. – Я вижу, что вы успешно разродились.

– Да, – она подняла Эмлина так, чтобы Руперт смог получше разглядеть его.

– Мальчик?

– Да.

– У вас просто замечательный сын. Лорд Джоселин будет очень рад, – он поднялся с колена и продолжал совершенно другим тоном: – Пока мы будем ждать милорда, я настаиваю, чтобы вы были моими гостями.

– Мне кажется очень странным, что его до сих пор нет, – сказала Николь, тоже поднимаясь. – Принц Уэльский заверил меня, что Джоселин уже давно покинул Раглан Кастал и отправился сюда, чтобы помочь вам держать оборону города.

– Значит, принц ошибся, – коротко бросил Руперт, – вашего мужа не было тут и в помине. Но как только до него дойдет новость о том, что вы здесь, я уверен, он тут же примчится сюда.

«Кажется, он подсмеивается надо мной», – подумала Николь и искоса взглянула на него. Но и сейчас это красивое лицо не выражало никаких чувств, она даже удивилась, вспомнив, что когда-то это лицо что-то выражало. Зная, что Эммет все еще неотрывно смотрит на нее, Николь сказала:

– Я с благодарностью приму ваше приглашение остаться здесь, сэр. Мои дети совершенно измучены оттого, что нам все время приходится переезжать с места на место, нигде не останавливаясь.

– Они настоящие дети войны, видит Бог, – ответил Руперт. – Хотя я считаю, что нет ничего лучше в мире, чем обзавестись семьей и жить спокойно рядом с любимой женщиной.