Чиж зашел в столовую. Официантки накрывали столы, готовились к встрече летчиков. Обычно Чиж питался вместе с техническим составом в соседнем зале. Сколько Волков и Новиков его ни уговаривали столоваться вместе с ними, Чиж категорически отказывался. «Это зал для летного состава, – говорил он. – А я в наземной службе».

Сегодня он без угрызений совести сел на командирское место. Хотел подсчитать, сколько лет он просидел в этом кресле, но сбился со счета и позвал одну из девушек.

– Луиза! Чем будешь угощать?

– Павел Иванович, – перед ним предстала круглолицая, с тугими, как у куклы, щеками девица и сощурила в улыбке и без того глубоко спрятанные глаза, – вас мы накормим, чем только прикажете.

– Судак-фри!

– Чего нет того нет, – развела руками Луиза, обнажив ровный ряд белых зубов.

– Тогда неси что есть.

Лет пять назад, когда Чиж еще командовал полком, она попросилась к нему на прием и без предисловия заявила: хочу работать в летчицкой столовой официанткой. Присела на краешек стула, улыбнулась и сказала, что работа ее очень устраивает. Ходить через день, и питание здесь хорошее. Рассказала, что отец ее был рыбаком, что долго болел и умер, а мать вышла замуж и уехала куда-то, оставив дома младшего брата; мальчик он хороший, но не может ходить, и с ним надо заниматься, он уже третий класс проходит…

– У вас здесь много холостяков. Они хорошие ребята. Может, я кому-нибудь понравлюсь, – выложила она свой главный аргумент. И Чиж не устоял, распорядился взять ее временно на должность судомойки. Когда появилась вакансия, Луизу перевели в официантки. Встречались с нею многие, но замуж так и не вышла. То ли отпугивал женихов больной братишка, то ли что-то еще мешало.

Чиж ее давно не видел, и ему показалось, что девушка еще больше похорошела и расцвела. Когда она принесла поднос, уставленный закусками, он попросил ее присесть.

– Может, позавтракаешь со мной?

– Спасибо, Павел Иванович, нам здесь запрещено. Да и завтракала я.

– Как братишка?

– Восьмой класс заканчиваем.

– Извини за неприятный вопрос – замуж так и не вышла?

– Ничего, Павел Иванович. Дело житейское. Предлагал мне один братика в специальный детдом передать, а я как погляжу ему в глаза, сердце кровью обольется и не могу. Хороший, такой ласковый и способный мальчик.

В столовую с шумом и хохотом ввалились летчики, стряхивали с фуражек капли дождя, шли мыть руки.

– Не беспокойтесь за меня, – улыбнулась Луиза, – я не горюю. Побегу, надо кормить эту братию.

– Спасибо, Луиза.

Летчики почтительно кивали Чижу, рассаживаясь по своим местам. Звенели стаканы, вилки, ложки, скрипели стулья, кто-то ругал соседа за подсыпанный в яичницу сахар.

Из столовой Чиж зашел в канцелярию первой эскадрильи, сел за стол и написал рапорт. Лаконично и четко, как положено по уставу. Сложил втрое по продольной линии листа и, не перегибая, засунул во внутренний карман кителя. После его увольнения руководителем полетов будет командир первой эскадрильи майор Пименов. Человек стал в последнее время тяготиться полетами, просил перевести его на штабную работу. Такое тоже бывает в авиации.

Взяв другой листок, Чиж решил набросать тезисы необходимых советов начинающему руководителю. Инструкция инструкцией, а особенности есть в любом деле. Строчки плотно ложились одна к другой, и вместо тезисов Чиж написал целое исследование в области руководства полетами.

В класс летно-тактической подготовки он пришел в разгар спора летчиков о тактике воздушного боя.

– Модель воздушного боя, конечно, можно строить и на научном анализе, – горячился Руслан Горелов, – если знать самолет противника не по бумажкам, а по результатам конкретного боя.

– В бою один и тот же самолет может быть в разных руках, – вставил Муравко. – Я уже в этом убедился.

– В войну были разные самолеты, – сказал Новиков, – а сколько выдумки, смекалки, творчества проявляли наши летчики для достижения победы… Была даже формула боя трижды Героя Советского Союза Покрышкина: высота – скорость – огонь.

– Высота тогда для летчиков считалась особенно ценной, – вставил Чиж, – потому что ее в любое время можно было превратить в скорость: сравнительно небольшая потеря высоты давала ощутимый прирост скорости.

– Но эта формула приемлема для дозвуковых скоростей, – не сдавался Руслан. – Сейчас нужна другая тактическая основа.

– А она есть, – сказал Чиж. – Скоростной показатель шагнул уже за два звука, и мы получили возможность взаимных превращений – высоты в скорость и скорости в высоту. С хорошего разгончика можно забраться выше, чем позволяет практический потолок. А уж оттуда набрать еще большую скорость.

– И как теперь выглядит новая формула?

– Скорость – высота – маневр – огонь!

– За примерами ходить далеко не надо, – снова заговорил Новиков, – Ефимов и Муравко перехватывали цель на высоте, которая больше предельной для их машин. Они как бы перешагивали рубеж, считавшийся для этого самолета непреодолимым.

– Это исключение из правил.

– Как сказать, – улыбнулся Чиж, – Ефимов мне показывал анализ графиков и формул такого перехвата. Думаю, что, если каждый из вас разберется в сути этих формул, понятие «привычного» круто изменится в пользу «возможного». Одно вам скажу, ребята: знать назубок тактико-технические данные самолета сегодня мало. Плохо, когда летчик берет от машины лишь половину возможного. Современный бой такого не простит. Учитесь свои знания превращать в наиболее выгодные маневры, в скорость, высоту. В правильные решения при выборе тактики воздушного боя.

Вошел Волков. Все встали, Чиж лишь кивнул ему с места.

– Уже пять минут как перерыв, – улыбнулся Волков, – можно покурить.

Летчики шумно повалили в коридор.

– Вытащили твоего коня, – сказал Волков Новикову, – погрузили на трейлер. При беглом обследовании обнаружили клочья резины. Похоже, напоролся ты, Сергей Петрович, на какой-то загадочный шарик…

«Сейчас отдать или позже? – подумал Чиж и посмотрел на Волкова. – Надо сейчас. Чтобы все сразу поставить на свои места. Давай, Паша, не малодушничай, летчики в класс возвращаются».

Он встал и сразу почувствовал, как чертов осколок остро шевельнулся под лопаткой, обдав немеющей болью кисть левой руки. Чиж переждал боль и подошел к Волкову.

– Командир… – Голос все-таки подвел его – заскрипел, перешел на свист. – Прими, пожалуйста, рапорт мой.

Он уверенным движением захватил во внутреннем кармане сложенную втрое бумагу и подал ее Волкову. Новиков удивленно вскинул глаза.

– Не сердись, Петрович, – сказал Чиж, – не хотел я тебя беспокоить своими сомнениями. С Ваней вот вчера поговорили, он поддержал меня.

Входившие в класс летчики затихали и вслушивались в разговор.

– Хорошо, Павел Иванович, – Волков сложил рапорт по готовым сгибам и сунул в планшет. – Сегодня же ваше решение будет доложено по команде. Продолжайте занятия, Сергей Петрович. Я в первую зону проскочу, надо посмотреть, как идет эвакуация самолета.

– Что обещают синоптики?

– Летать сегодня не будем. Завтра.

Он задержался в дверях, словно что-то хотел сказать, но тут же упрямо мотнул головой и вышел.

Летчики мгновенно обступили Чижа.

– Павел Иванович, как же мы без вас?

– С вами нам этот Север – семечки. А теперь как же?

– Да мы его просто не отпустим и все.

– Как это не отпустите? – засмеялся Чиж. – По закону положено. Тридцать пять календарных плюс льготные. Служу больше, чем живу. Непорядок.

– Павел Иванович, вы послушайте нашего умного совета.

– Ну-ну?

– Заберите рапорт назад. Не ошибетесь. Вы не все продумали.

– Что вы учите меня жить? – Чиж почувствовал, как боль утихает и настроение поднимается. – Не учите, я уже на пенсии.

– Это не ответ…

– Диалектику, ребята, не перехитришь. Главное, что вы подросли. Башковитые, здоровые, смелые, как черти. Зачем вам нужен старый Чиж?