И сегодняшний праздник тоже доказывает правоту тех утверждений. Не было сейчас в Беленгоре, помимо него самого и Тимула, ни одного гостя из знатных семейств Тальзии, кроме тех, кто повязан с королевой магией. Зато всюду мелькали чужие лица с пытливыми взглядами любознательных глаз и распоряжались, как у себя дома, наглые ведьмы.

— И маг этот, который проводил ритуал, — понаблюдав за мрачнеющим Мишеле, подбросил дров в костер его подозрительности Бризен, — не слышал, как его называли? Магистр Иридос! Тебе это имя ничего не говорит? Вспомни, рассказывали про маглора, который собрал всех оборотней Дройвии. И теперь он у нас настолько важный гость, что ему доверяют проводить брачные союзы князей и герцогов. Скажи кому в Карстаде — не поверят!

Последние слова белобрысого сплетника неприятно кольнули Мишеле, но он не сразу осознал, чем именно, да и не о Тимуле сейчас размышлял. Графу Хангро живо припомнились легенды и байки, ходившие по Идрийсу про оборотней, и как-то сразу поверилось, что веселые и быстрые гости с добродушными, но внимательными взглядами — действительно оборотни. И потому все до единого имеют дар обольщения, или, как они сами его называют, очарования. Значит, любому из них ничего не стоит заморочить Октябрине голову, и, может быть, сейчас, когда он сидит тут и рассеянно, не чувствуя вкуса, глотает вино, щедрой рукой подливаемое Тимулом, какой-нибудь медведь уже одурманил его любимую.

— Я пойду туда, — поднялся со скамьи рыжий шутник и, слегка покачнувшись, ухватился рукой за перила.

— Куда? — ухмыльнулся Бризен. — Ты же на ногах не держишься! Мало тебе позора? Послушай моего совета, как другу говорю. Уезжай отсюда и забудь про нее. По тебе такие красавицы вздыхали, и ни одной из них сегодня даже в голову не пришло бы отказать. Это же так впечатляюще — огромный букет, к ногам, при всех…

— А она сказала, — пролепетал Мишеле, и сам не понимая, зачем открывает душу перед этим сплетником, — злая шутка! Опозорил девушку!

— Кто сказал, ведьма? — заинтересованно подался вперед Тимуальд. — Ну так они же живут в доме того самого Иридоса. А он наверняка рассчитал, как неплохо бы одному из волков получить герцогский титул. Королева ведь не отказала бы, дала же княжеский титул своему магу? И к свежеиспеченным нищим красоткам тоже слишком уж благоволит, дарует такие привилегии, каких не давала раньше никому из преданных знатных дам и господ.

— Откуда ты всегда все знаешь? — пьяно бормотал Мишеле, отстраненно поражаясь своему опьянению.

Никогда еще его так сильно не развозило от одного бокала вина.

Хотя… поужинать так и не удалось, да и обед он пропустил, занятый подготовкой к замечательному, как тогда казалось, сюрпризу. Зато никогда не забывает тайного наказа деда — никуда не ходить без амулета, хоть и медленно, но верно очищающего тело от любых ядов и крепких напитков. Вот и сейчас расплывчатые очертания светящихся кустов и деревьев постепенно обретают четкость и яркость, а в голове начинает постепенно проясняться. И просыпается в душе давнее подозрение — а действительно, каким образом Тимулу удается всегда быть в курсе самых свежих новостей, да еще и неплохо на них наживаться?

— Не могу сейчас никуда ехать, ноги не идут, — подпустив в голос слезливой жалобности, сообщил Хангро и неуклюже рухнул на прежнее место, словно нечаянно перевернув свой бокал.

Вино выплеснулось на стол и потекло на пол, несколько капель попало на рукава и кружево рубахи, но Мишеле больше не думал об одежде. Теперь его вела неистребимая страсть к розыгрышам и шуткам, за которые граф заработал не только репутацию шутника и плута, но и несколько довольно серьезных шрамов. Что поделаешь, и среди знатных господ хватает людей, у которых напрочь отсутствует чувство юмора.

— Но если ты решился, я тебе помогу, — продолжал настойчиво уговаривать граф Бризен. — Только скажи «да», и я прикажу собрать твои вещи.

— Но там темно, — жалобно прохныкал Мишеле и обиженно выпятил нижнюю губу. — Я не трус, но темноту не люблю. Может, утром?

— Не волнуйся, — уверенно пообещал сплетник, — я поеду с тобой и никому тебя в обиду не дам. Как ты мог подумать, что я брошу друга в такой беде?

— Ты настоящий друг, — с энтузиазмом подтвердил Мишеле и снова пьяно закручинился: — Больше меня никто не любит…

— Это здесь, — упорно гнул свое Тимул, — а в Карстаде, наоборот, все тобой восторгаются. И девушки за твое внимание соперничают, и знатных друзей у тебя не счесть. С тобой же всегда весело… раньше было, это теперь ты раскис. Давай, соберись, если сейчас выедем, к полуночи будем в ближайшей усадьбе, у графа Ченриса. Переночуем у него, а утром попробуем достать контрабандные капсулы и уйдем в столицу.

— Я не хожу конра… котра… банными капсулами, — еле ворочая языком, важно объявил рыжий шут, стараясь, чтобы Тимул не заметил иронии в его голосе. — Поедем в карете.

— И прибудем в Карстад через неделю, когда там все уже будут наслышаны о твоем позоре. Нам нужно опередить слухи, и тогда все будут думать об этом происшествии так, как представишь ты. Или не знаешь простого закона — кто рассказывает первым, тому верят на слово, а всем остальным приходится доказывать свою правоту?

«Умный ты и очень хитрый», — хотелось сказать Мишеле, уже сообразившему, что Тимулу зачем-то срочно нужно выбраться из Беленгора, и он нашел подходящий предлог, как уйти, не потеряв собственного достоинства. И королевского доверия. Ведь стоит только оскорбленно заявить, будто спасал опозоренного друга, решившегося покончить с собой или еще на какую глупость, и никто не посмеет упрекнуть в трусости. Наоборот, решение бросить вызов королевским любимчикам сочтут большой смелостью.

Вот только и Хангро не дурак и уже успел присмотреться к тем, кто в тот день встал рядом с ним с оружием в руках плечо к плечу. Да и мнению Ительниза верит беспрекословно, у барона просто нюх на гниловатых людей, и с плохими он никогда не стал бы вести себя так свободно и дружелюбно. И его влюбленность в миниатюрную брюнеточку, умеющую развеселить публику не хуже самого рыжего плута, вовсе не отбила у Ительниза разум, как у Мишеле.

И сейчас необходимо любыми путями выяснить, ради чего белобрысый сплетник так рвется за ворота? Желает выгодно продать тайны, какие успел разнюхать о магах и оборотнях, или отправить отчет о происходящем в Беленгоре недоброжелателям королевы? Ведь иного способа, кроме как лично вывезти их за ворота, просто нет, маги надежно защитили поместье, и теперь отсюда невозможно ни голубя послать, ни контрабандное магическое письмо.

Но в таком случае важнее всего его остановить, ведь страшно даже представить, какой бедой может обернуться это предательство для обитателей дворца и их гостей. Значит, Мишеле должен немедленно придумать верный способ одурачить Тимула и заманить во дворец, а потом попытаться подать знак мечнику. К сожалению, никто в Беленгоре, кроме Ительниза, не поверит рыжему шутнику, даже если он начнет вслух кричать о своих подозрениях.

— Т-ты… п-прав! — подняв палец, важно и невнятно возвестил граф Хангро, копировать поведение пьяных он умел мастерски. — Но дов-верить багаж никому… в тайничке одна вещ-щица… тсс! Эт-то тайна! Идем… утром будем в моем особняке… ты помнишь, где я живу?

— А ты сам-то хоть помнишь? — усмехнулся Тимул, поднимаясь, и бдительно заглянул в лицо Мишеле.

— Зеленая с… золотом спальня… второй этаж. Ик… — подавился искусственной отрыжкой тот и небрежно рванул ворот рубахи. — Как жарко…

Граф Бризен ухмыльнулся, подхватил его под руку и повел сильно шатавшегося плута к дому, время от времени умело подогревая язвительными фразочками его обиду на заносчивую герцогиню, и не подозревая, что Мишеле давно уже не таит зла на отвергнувшую его Октябрину и искренне терзается раскаянием. Зато с каждым шагом все сильнее ненавидит своего назойливого спутника, понимая, в каком виде он по его вине должен предстать перед гостями и обитателями Беленгора. Но ничего поделать уже нельзя, нужно доиграть роль до конца.