— Это все для драки. Не то, — отмахнулся рубщик. — Выделим тебе, что требуется. Вон там, смотри, висят ножи. Следить за ними будешь сам. Для рыбы одни, для скотины другие. Сейчас выдам тебе плату за первую неделю, вроде как на обзаведение. Фартук тоже возьмешь. И приступай. — Посмотрев на меня, добавил. — Тебя хоть зовут как, горец?

— Кайдан Дуфф, йомен из Дуффтамора в Ардайле, — представился полным именем. И подумал: «Вот ведь, а маг даже имя мое не спросил, может, и так разгадал или не нужно ему такими вещами голову забивать?».

— Старшина мясников — Халейф Страгге из Слока, имперский гражданин. Все зовут Хал, вот и будем знакомы.

И протянул руку. Рукопожатие вышло проверочным. Мясник словно тисками сдавил ладонь так, что пришлось и мне ответить во всю силу. Испытанием новый начальник остался доволен. Он достал из кошеля горсть мелких монет и отсчитал ровно четырнадцать.

Пояснив:

— По две серебрушки в день. А там посмотрим, как будешь справляться, может, и накину чуток. Держи, — монеты перешли из рук в руки, и я стал капельку богаче. — У нас требуха готовится, мы своим коштом едим. Так что на жратву меньше тратить придется. — И повысив голос, так что все услышали, объявил. — Шабаш мужики, пошли обедать.

Лишних вопросов Страгге задавать не стал, видимо решил, что если захочу, сам все расскажу. Обед превратился для меня в пиршество. Давно так не наедался или не объедался. Похлебка с требухой вышла наваристая и густая. Что называется, ложка стоит. И сготовлена отменно пусть и без всяких изысков. Или мне с корабельной баланды и почти суточной голодухи так показалось?

На разные коренья и местные ароматные травки, дикий лук и чеснок кашевары не поскупились. Так что, быстро одолев первую миску, спрашиваю взглядом у старшины разрешения, а получив ответный кивок, принялся за вторую, не забывая и про свежий, еще горячий черный хлеб, только что принесенный из пекарни. Хал между делом пояснил, что печево тоже покупается на общий кошт, по две серебрушки на неделю.

— Другим приходится за все платить монетой, а мы со своим мясом живем, артельное право у нас такое. Так что считай по пять денег — в запас. Это самое малое. А и сытнее. Ешь, сколько хочешь и не пустую воду с горстью крупы, а свежее мясо. Землянка у нас тоже своя, тут рядом. — Солидно и с явным удовольствием раскрывал подробности крепко обустроенной жизни Страгге. — Но ты можешь и со своими родичами поселиться, неволить никто не будет.

— Нет у меня никого, Хал. Все свои остались в Империи или погибли.

— Тогда и думать нечего. Надо тебе в баню сходить, помыться будет с дороги. Но это к вечеру, сейчас все одно на разделку встанем. Полчаса — отдых, а потом как раз рыбаки и подвалят с уловом.

— Хал, мне магик приказал к полудню каждый день являться к нему в шатер на лечение.

— Вижу беда с ногой. Лечение это хорошо. Раз приказал, значит, будешь ходить.

После сытного обеда работники потянулись к землянке, провести полчаса законной сиесты. Туши, прикрытые от мух рогожами, остались висеть на крюках.

Войдя в артельную избушку, оглянулся. Ряды крепких двухэтажных нар стояли вдоль стен, в середине стол, у задней стены печурка, сложенная из дикого камня с жестяной трубой, уходящей наверх.

— Вот так и живем пока. Смотри, эта пустая — ни внизу, ни вверху никто не живет теперь, так что бери себе и располагайся.

— Так и сделаю Хал, спасибо тебе.

На кровати лежал набитый сухим сеном тюфяк. Одеяла и подушки нет, бросил под голову изрядно округлившийся мешок, раскатал старое одеяло, а сверху укроюсь новоприобретённым плащом. Погода стояла — благодать. Теплынь и свежесть, так что просто улегся поверх одеяла, скинул ботинки и неожиданно уснул.

— Эй, горец, пора за дело браться! Ишь раскемарило парня. — Доносились словно издалека голоса. Показалось, я все еще на корабле, скрипят снасти, мерно покачаются борта… В первый момент даже не понял, что вообще происходит и только усилием воли осознал, что уже на берегу. Встряхнувшись и быстро вскочив на ноги, скривился от внезапной боли. Словно раскаленный прут сунули в живое мясо. Сильно закусив губу, чтобы не закричать, застыл на несколько бесконечно долгих мгновений. Благо, все уже вышли, и я смог спокойно без чужих глаз отдышаться, приходя в себя. Подобрав костыль, осторожно заковылял к месту работы. Предстояло собрать инструмент и привести его в рабочее состояние на точильном кругу.

Рыбу уже сгрузили. И в самом деле, таких огромных я еще не встречал. С другой стороны, кроме размеров туши, ничего особенного в этой работе не было. С разделкой рыбы я знаком не понаслышке. В прежней жизни в горах, мы часто ловили горную форель. Хотя и свои особенности, конечно, у всякой рыбы, тем более, такой крупной, всегда есть. Так-то суть проста, потрошим от хвоста к голове, аккуратно удаляем внутренности, режем наискось с двух сторон голову, а потом взрезаем филе с обеих сторон. Ничего такого, с чем бы не справился крепкий мужчина, выросший с ножом в руках. Но мороки — хватает, особенно без навыка. Хал свою рыбину разделал виртуозно и словно играючи, я же далеко не сразу смог приноровиться. Но к вечеру свой кусок работы все равно сделал. За что и получил первую скупую похвалу от старшины.

Потом была баня, стрижка, бритье и чистая, свежая смена одежды. Даже на душе стало легче и несмотря на целый день, проведенный на ногах, словно и боль поуменьшилась. Отужинав, артель еще долго сидела в потемках. Мужики курили, вполголоса переговариваясь, а я совершенно без сил сразу завалился спать. В эту ночь мне ничего не снилось. Или не запомнилось, что одинаково хорошо после череды ночных кошмаров.

Утро не принесло новостей. Поели и за работу. Утренний улов оказался большей частью мелочью, это работа не для мясника, так что рыбу сразу отправили на поварню. И меня быстро переставили на разделку дичины, где и трудился до самого обеда. Впрочем, и тут работа продвигалась без лишней суеты и дерганья, а почти за час до обеда старшина отпустил меня, зная, что мне надо к магу.

Шагая по улице палаточного городка к шатру Алезиуса, я размышлял, что же делать и говорить. Душапротивилась любому доносительству. Это я решил твердо. Не будет Кайдан Дуфф собирать сплетни и всякую дрянь, не будет наушничать магу про людей. Но если чего действительно важное для людей отмечу, угрозу какую, то может и стоит рассказать. Но сначала надо самому толком будет разобраться, чтобы никому не навредить. Успокоенный таким решением, уже подходя к палатке магика, почти столкнулся с ним у входа.

— Здравствуйте, ваше волшебство.

— А горец, явился. Ну, пойдем, пойдем.

Маг был явно чем-то доволен и прямо таки лучился энтузиазмом.

— Садись. Сейчас дам тебе зелье, сделаешь большой глоток и закроешь глаза. Сиди так пока не разрешу. Понял.

— Понял. — Коротко откликаюсь. Опять подкатило волнение.

— Нет, лучше встань на ноги, костыль не бери. Вот, держи, пей. — Маг протянул мензурку темного стекла, внутри была какая-то густая, вязкая жидкость. Выдохнув, я осторожно поднес горлышко к губам и влил в себя жидкость. Во рту сразу загорелось, словно обожгло. Дернулся непроизвольно, желая выплюнуть мерзкую отраву, но жесткий голос мага приказал.

— Глотай! Не смей и думать о другом!

Сделав над собой огромное усилие, унял дрожь и рвотный позыв и смог сглотнуть адское варево. По внутренностям прокатилась волна нестерпимого жара и дикой боли. Ноги подкосились, но окрик волшебника буквально заморозил на месте.

— Терпи! Закрой глаза.

Маг вынул мензурку из моих рук и с еле слышным стуком поставил ее на стол. Теперь могу ориентироваться только на слух.

— Глаза не открывай! — еще раз приказал маг.

Что происходило в следующие несколько минут, узнать я не мог, может быть, волшебник просто сидел за столом и пил травяной чай? Но и мне было не до любопытства. Стоял, с огромным трудом сдерживаясь от рвоты и боли. Корежило сильно. Постепенно огонь внутри стал стихать. Сначала рот перестал гореть огнем, потом и в животе пожар перешел в умеренную боль.