- Милорд. Ваш благородный брат Аластрион и наши товарищи эспье погибли на чужбине. Страшную новость принес благородный милорд Долвьеро Де Карро из Ла-Мартине. Видя учинённое горе, изволил уехать. Вы - единственный наследник земель и замка Соллей. Барон пребывает в печали, в старой башне, откуда иногда грозит спрыгнуть, но в основном сильно пьян. Он совершенно один и мы пока не можем до него добраться. Ваша матушка впала в беспамятство от горя. Она в спальне, за ней присматривают. Вчера прибыл Филипп Фарлонг. Враги узнали про вашего брата. Не иначе из графского замка, милорд Долвьеро гостил там, разыскивая наши земли и советуясь с графом.

Нынче Филипп в гостевом доме на чистом дворе, терпеливо ожидает ответ. Хотя, если он ещё день-другой не вернется в Вороний замок, оттуда придёт войско.

Была полутьма, по двору как тени бродили люди, на нас никто не смотрел. Преклоненная поза Оливера не казалась мне подходящей для нормального разговора, поэтому я нашел непонятную деревянную конструкцию возле кузни и присел на неё, жестом пригласив мажордома присесть. Он на протестовал, молча уселся рядом.

- Оливер. Мессир Оливер Рэд. Я не спрашивал у тебя совета. Наверное, никогда не спрашивал. А сейчас спрошу. Что мне делать?

- Ну, для начала пойдите к матушке Коринн, обнимите, успокойте сыновьими словами. Не секрет, что Аластриона она любила больше. Да и он был похож на её отца, благородного Мишеля Красивого. Но теперь ей нужно утешение. Все в горе, все потеряли родных и друзей. Идите к сеньору Айону, хотя бы через дверь попробуйте его вразумить. Потом надо дать ответ Фарлонгам. Может это один шанс на сто лет помириться с ними.

- Считаешь, стоит заключить мир?

- Считаю, что Соллей сейчас не в том положении, чтобы драться с кровными врагами. Миру не бывать, но можно хотя бы прекратить открытую вражду.

- С чего бы Фарлонгам нас жалеть? Не время добить?

- Это не жалость. Горе сближает.

Я подумал про себя, что это не горе для Фарлонгов и что не моя память смутно подсказывает другие мотивы слов Оливера.

- Вели кому-то стать на ворота. Когда Снорре или эспье доскачут, чтоб шустро вошли в замок. Сдается мне, выспавшийся норманн мне ещё пригодится.

Итак, происходит то, чего я так тщательно избегал. Мне мать его, надо принимать решение. За себя и за других.

* * *

Этоиль оступилась и недовольно всхрапнула. Древний тракт шёл прямо, а наш путь - правее. Буквально за поворотом должен ожидать малый походный лагерь Фарлонгов. Во главе со все тем же Филиппом. Он с тройкой воинов ждёт, чтобы «проводить» в замок.

Несомненно, моё решении шокировало и родителей, и обитателей замка.

Сколько времени ушло, чтобы сделать выбор? Наверное, сойка не успела бы перелететь через Одд, когда я стал твердо вышагивать к отдельному строению чистого двора замка, чтобы приветствовать молодого Фарлонга. Моего врага. Чертова обувь, которая от нечеловеческого бега порвалась и растопталась, мешала идти нормально, но не стал её скидывать совсем. Внутренний голос подсказывал, что показаться босым будет глупо и несолидно.

Я дал согласие на мир. Кивнул, пожал по-рыцарски руку, сказал, что уберу беспорядок в замке, облачусь в чистое платье и приеду с парой слуг, потому что доверяю добрым намерениям и честной клятве Фарлонгов. Приеду от имени всех Соллей, как наследник – заключить мир. Привезу в подарок серебряную чашу.

Лицемерие и обман. Мир наполнен ложью, и я являюсь её частью.

Пока проводил или скорее выпроводил гостя, подоспел Снорре. Отвел его в сторону и, глядя в глаза, спросил - готов ли он шагнуть вместе со мной прямиком в ад? Глаза сделались задумчивыми, он открыл рот. Ручаюсь, собирался спросить – будут ли там кормить и можно ли перед этим поспать. Потом со стуком захлопнул пасть, приосанился и ответил, что готов.

Поймав за рукав Оливера, втроем мы отправились в оружейную. Отперли, и я выбрал подходящее для моего визита оружие.

Норду и мне – тесного мелкого плетения кольчуги под одежду. Два коротких легких топора. Широкие короткие мечи. Норду – один громадный топор, которым он не воспользуется. Мне – большущий нелепый родовой меч, украшенный красными цветами по рукояти. Реликвия. Всё это мне не положено даже трогать, а я собрался ещё и перековать мечи.

Не сам, разумеется. Уже без Оливера и Снорре, того я отправил навести порядок на кухне, отловил Жерара, велел отыскать Кристэна и разжечь огонь кузни. Описав перепуганным кузнецам техническое задание, вышел во двор и принялся орать на всех присутствующих, подражаю манере Гюнтера. Собрал и загнал молодняк эспье тремя группами на стену. Стеречь, спать по очереди, вниз не спускаться. Слугам – навести порядок и кормить придурков на стене. Заняться делом, а не скитаться со скорбными рожами. Ответственный за молодняк – Гюнтер. Найти и передать приказ.

Мой рык отрезвил присутствующих, все засуетились.

Свой план я никому не собирался рассказывать. Для начала нужно помыться.

- Открыть ворота!

Опять в реке, других вариантов не видел. Зато следом за мной по насыпному валу уже трусил норд. Что-то жрал на ходу. Вино тащит. Добровольно полез в воду и принялся поить меня прямо из фляги.

- Что вы делаете?

На нас с насыпи грустно взирал Оливер. Кажется, с момента, когда я вытащил Снорре из петли и в этом же месте загнал в воду - прошла вечность. Мой телохранитель-спутник заматерел и отъелся. Возможно, не последнюю роль сыграло лечение. Трех человек в этом мире лечил и двое из них на моих глазах сильно преобразились и поздоровели.

- Помыться решили? Как перед смертью?

Молча смотрел на Оливера, он на меня.

- Кавалер Кайл, что вы намерены делать? – не унимался мажордом.

- Поеду к Фарлонгам, как ты и предлагал. Многие мои предки хотели и даже пытались попасть в Вороний замок силой оружия. Меня впустят как гостя, чтобы заключить мир. Выезжаем утром, нужно ещё поесть и немного поспать. С родителями проститься.

- С кем вы едете?

- Ну… Снорре. Людоеда возьму. Всё. Зачем свита, я же не любовница короля Филиппа Августа.

- Я еду с вами, вместо Жака. Бывал там, тайком, пару раз.

- А ты понимаешь, чем это может закончиться? Осознаешь, что Фарлонги могут просто меня убить. А что? Братишка мёртв. Родители в горе. Если меня обезглавить – считай, Соллей закончились, кровавой вражде конец. Победа. Делов-то, зарезать юного придурка благородных кровей как барашка в стенах замка и дождаться, чтобы Айон Соллей спился с горя. Марселон ещё и братца своего посадит баронствовать в этот замок, того прыщавого Филиппа, что приезжал. Может он на свои будущие владения осматривал. Что скажешь, Снорре-Искатель?

Мы стояли в воде по пояс. Вместо ответа норд раскинул руки, в одной из которых была фляга, запрокинул голову и стал медленно оседать назад. Одд играючи подхватил парня, так что в вино даже не попала вода. Как огромный пёс, норд отряхнулся и сделал очередной богатырский глоток.

На глазах Оливера блеснули слезы, он не отрывал от меня взгляд. В глазах его, как всегда, была угроза, смерть и что-о необычное. Страх? Мажордом зол, но бесстрашен. Сожаление? Сглотнув комок, он как-то тихо произнес:

- Я приму любую судьбу вместе с вами, молодой барон. Если так нужно. Выбор сделан.

* * *

В чистой одежде явился в спальню к матушке, проигнорировал причитания служанки, поднял с постели и аккуратно обнял. Она тут же тихонько расплакалась. Я не знал, что говорить, поэтому молчал, пока она не отстранилась, погладила меня по голове и попросила позаботиться об отце, потому что ему тяжелее. Сыночек. Ласково так сказала – сыночек.

Дверь, ведущая в старую башню, была действительно не совсем дверь. Это чертова железная конструкция, произведение кого-то из предшественников Кристэна для вида слегка обшитая деревом, а затем снова оббитая железными полосками. Тяжелая, как люк бомбоубежища и заперта изнутри. Можно напрячься, согнуть, изувечить и сломать её, но я снова как ящерица полез по стене до ближайшего окна, защищенного ржавой решеткой, всего-то на высоте третьего этажа. Решетку отломал, прямо вырвал из стены, сам едва не упал. Обдирая бока, словно уж, с трудом втиснулся внутрь и принялся за поиски отца.