- Та надпись на смеси латыни и галльского. Варварские слова на вульгарной северной латыни, той, которая сотни лет спустя стала всеобщим языком. Короче, судя по всему, по имени их вождя и членов племени, они никакие не римляне. Хастилле, это стена, вал, а изображение вообще - Фемиды. Они не римляне, они потомки рабов, поэтому всё путают. Скорее всего, когда на город напали, часть надсмотрщиков из варваров-наемников и часть рабов удрали в старую военную крепость, где когда-то обитал военный гарнизон легионеров. Наспех огородились, там и стали жить, когда город сгорел. Наверное, нападавшие не смогли ту римскую крепость взять. Или поленились. Местность эта – никакие не болота, это были поля, сады и виноградники. Даже линии дорог видны. Это и есть агрокультура древних, которая кормила город. Кругом были оросительные каналы, без обслуживания местность стала заболачиваться и постепенно всё распаскудилось. Грязь, вода и говнище. Свиньи эти кругом. Но это был процветающий край! Этот дворец скорей всего резиденция местного хозяина полей, садов и рабов. Ничего не осталось. Эта шайка вонючих болотников собирает на своих топях лишайник, торф, грибы и ягоды, и верят, что они истинные римляне. И имена дурацкие, ты заметил? Это варварские имена, дохристианские. А декан значит – десятый, тот кто командует десятью солдатами, а вовсе не старейшина.

- Послушай, Михаэль, пусть себе верят, во что хотят. Верят и молятся на свою стену, тем более что ты им её восстановить пообещал. Не факт, что это понравится отцу, надо будет сделать, чтобы и вал отсыпан, но и в крепость это не превращалось, к чему нам в землях Соллей лишняя фортификация? Я же так понял, что главное, чтобы они кирпич делали, так? Справятся?

Аббат заулыбался, привычным жестом поправил монашеский балахон, кивнул и предложил тост.

- Выпьем. За кирпич. Форма брусок, высота три фаланги, ширины шесть, длина – двенадцать. Лично закажу формы у краснодеревщика из Конкарно, плотник не пойдет. Пропитать льняным маслом. И чтоб отполировал внутреннюю поверхность. Так. Кирпич будет, теперь надо придумать лесозаготовку, доставку. Лесопилку бы построить. А потом уже самое сложное, добыть известь для римского цемента.

- Сложное? То есть это сегодня простое было?

- Да, - беззаботно кивнул Михаэль. - Когда будут первые партии кирпича, на пробу построим мне дом, двухэтажный, с площадкой вместо крыши для наблюдений за стройкой. Только место подберем живописное. Я же, надо думать, останусь в этом городе жить?

* * *

Технологию дуболесов аббат решил не менять. Потому что, когда удалось донести до дремучих жителей лесной деревни, что за поставку бревен до будущего города они получат настоящие медные денье, а не устную благодарность барона, эта идея им очень понравилась. Они наобещали целую гору бревен. В их деревне нашелся большой кусок козьей шкуры, на котором аббат написал и для верности нарисовал примерные характеристики требующегося леса, длина, толщина, порода, и чтобы без сучков, дупл и прочих посторонних предметов. И пообещал, что проверять будет лично перед оплатой.

Мы засомневались, что они привезут так много, как наговорили, но, сколько довезут, всё выкупим.

Рыбников озадачили привозом рыбы на стройку, тоже за звонкую монету, потому что одним зерном сыт не будешь, а после, и правда поехали в Конкарно.

После шумного рынка таверна Дебаркадер встречала приятным полумраком и тишиной. Армана на месте не было, его дочь Элен учтиво усадила и накормила нас с аббатом. Слухи о том, что молодой барон Соллей затеял большую стройку, постепенно расползались как дождевые черви, на нас поглядывали, а я радовался, что сделал для архитектора хорошую легенду, потому что он становился местной знаменитостью.

Весь день закупали и заказывали кованые гвозди и скобы для стройки, масло для светильников, лопаты, кирки, заступы, топоры и молотки. Всё требовало доставки, так как нормальной дороги не были, то грузы везли в ясную погоду лодками. Там же под присмотром Авроры, которая сама на себя приняла роль горластого командира – выгружали. Я даже на пробу доверил ей некоторые деньги.

Первой строительной бригадой стали никакие не норды, а та шайка, которая уже трудилась в замке. Командовал этим потасканным отрядом худой молчаливый Ордерик, по виду – бывший бандит и каторжник. Возможно, его смутное прошлое действительно было примерно таким, поскольку он никогда ничего не рассказывал, даже откуда родом.

Морда Ордерика сделалась недовольной, как только мы с Михаэлем стали зазывать его из теплого уютного замка в пещеру на берегу сырой бухты. Конечно, он и его бригада не крестьяне, которые вроде как обязаны выполнять приказ хозяина земли. Но, работа в замке Соллей с грехом пополам окончилась, а новая ждала только на берегу Слепой бухты.

Поворчав и посовещавшись, они собрали по углам свой инструмент (мажордом Оливер с неискренней улыбочкой следил, чтобы ничего не упёрли) и поплелись за нами в сторону моря. К сожалению, мне, попавшему в поле зрения отца с матерью, пришлось скоро покинуть будущую стройку, чтобы выполнить непонятное социальное обязательство - посетить старого доброго Рэне Гостони Де Тремони. Толстяк, весельчак, друг отца и мой потенциальный тесть. А заодно вручить подарки своей невесте по имени Ноэлла. Мерд! Как там аббат говорит? Стронзатэ – дерьмо.

Что делать с тем, что я не хочу жениться? Не знаю, как это работает, но мне нравятся девушки. У них приятные лица и голоса. Мягкая нежная кожа и волосы. Глаза как целый мир. Таинственные окружности. В Спарте мы со Снорре несколько раз знакомились и общались с местными девицами, слегка обескураженные их громким смехом.

Снорре вечно наглый и чуть что достает топор, но при них робел. Гильом, конечно, заметил его и мою стыдливость, пару раз предлагал отправить нас в городской бордель. Сам-то негодяй туда не ногой, у него дескать есть несколько дам сердца, они не поймут. В ответ мы его посылали по другому адресу. А сами вздыхали по длинноволосым красоткам.

Жениться не хотел. До икоты. И, хотя, родители шли мне во всем навстречу, даже разрешили строить город, мои возражения по поводу брака с этой самой Ноэллой, которую даже помнил весьма смутно – просто не воспринимались.

С другой стороны, человек имеющий цель, увидит какую-то возможность для её достижения. Тем более, что избежать брака, наверное, проще, чем построить город. В крайнем случае, я могу сбежать из-под венца в очередной крестовый поход, сказав, что намерен отомстить сарацинам за брата. Только от Николь я не убегу. Эта, ещё не родившаяся дама – начинала занимать большое место в моем сердце.

А смутная возможность избежать брака с прекрасной Ноэллой нашлась, была прыщавой и именовалась Ольтом.

* * *

Ещё раз с тоской глянул на невозмутимого Снорре. Полдня пути верхом и вот, с очередного пригорка открывается чудесный вид. Замок Тремони возвышался впереди, был предательски красив словно благородный молодой конь. Ближе к морю, чем наш, стоял на каменной возвышенности, эдаком горном «столе». Деревенька внизу пестрела разноцветными крышами, извилистый подъем наверх, потом оборонная стена или скорее насыпь камней, в ней первые ворота, потом через небольшой промежуток сам замок, ровный, высокий. Слева от него огромное пространство возвышенности стола нечто вроде внешнего двора замка, у большинства такого нет. Там у Тремони были внешние конюшни и загон для барашков, курятни, амбары и просто здоровенный сад со смотровыми площадками, на одной из которых, под конусообразной крышей оборудована беседка для летних посиделок. Чтобы вкусно кушать с красивым видом и солнце не припекало.

Чертов замок богат, уютен и красив, вокруг каменного стола густой лес, вдали морская гладь, а сами Тремони ухитряются ни с кем не ссориться и не воевать.

Пока выполнялись все ритуалы, я заученно здоровался с Рэне, с его женой - благородной Моргэйн, сыновьями, невестой Ноэллой, от меня не укрылось, с какой ненавистью на меня смотрит одетый благородно стоящий поодаль паренёк. Вроде не из слуг, но и не то, чтобы член семьи. Другой гость?