Уилл покачал головой.

– Не понимаю. Вы слишком обобщаете.

– Случалось ли так, что вы отчаянно хотели что-то получить, но обстоятельства складывались против вас?

Уилл вспомнил день, когда брат сказал ему, что прекращает ежеквартальную выплату содержания, если он уедет путешествовать.

– Да.

– Джорджетта вскользь сделала одно замечание. Она хотела меня порадовать и не догадывалась, что ее слова ужалили в самое сердце. А теперь оставим эту тему.

– Ваша обида не уляжется, если вы не выговоритесь до конца.

– Ничего тут не поделаешь, Уилл. Мне просто напомнили, что у меня никогда не будет того, что есть у нее. Я была всем довольна, пока она не сказала тех слов. Но я снова буду всем довольна. Просто нужно принимать вещи такими, какие они есть. Не тосковать о мечте, которая не сбылась.

– Вы несчастны, потому что вам чего-то не хватает в жизни? Скажите мне, что вам нужно, и я принесу вам это, – предложил Уилл.

– Вы не можете дать мне то, чего давать не обязаны, – возразила Эми. – Прошу меня извинить. Я должна написать письмо родителям.

Уилл отправился на прогулку верхом. Слова Эми привели его в отчаяние. Он надеялся, что скачка прояснит его ум и он поймет, чего так отчаянно хочется его жене такого, чего он, по ее словам, и не обязан ей давать.

Два часа спустя он вернулся домой. Шел по дорожке к домику, бормоча себе под нос: «Ох уж эти женщины!» Будь все проклято, но он заставит ее признаться. Она сама все время настаивала, чтобы они разговаривали. А теперь вдруг захотела спрятаться в молчание как в раковину. Плохо дело.

Его сапоги стучали по мраморному полу передней, оставляя грязные следы. Уилл решил увидеться с Эми прямо сейчас и сказать, что с него достаточно. Он был уже у самых дверей гостиной, когда услышал голоса. Эми развлекалась с подругами – Юджинией, Сесиль и Бернис. Девушки рассматривали рисунки новых платьев.

– Простите, – произнес Уилл. – Я не хотел вам мешать.

Леди встали, приветствуя его реверансом.

– Мы уже собирались уезжать, сэр, – сообщила леди Юджиния. Сесиль и Бернис смотрели на него с некоторой тревогой. Явно думали, что он сам дьявол.

– Эми, на следующей неделе мы обязательно поедем с тобой по магазинам, – напомнила леди Юджиния.

Дамы уехали, а Уилл сел на диван возле Эми.

– Надеюсь, я не напугал ваших подружек.

– Нет, они просто хотели меня навестить и назначить день для поездки по магазинам. Они хотят, чтобы я дала несколько советов, что модно и что им пойдет.

Уилл кивнул.

– Я ездил верхом. Я был в отчаянии и хотел понять – чего же вам не хватает в жизни настолько, что вы завидуете лучшей подруге. Вы заявили, будто я не смогу дать вам этого, да и давать не обязан. Мне пришлось-таки поломать голову, ведь сначала я думал: это зримая, осязаемая вещь, – но затем вспомнил тот день, как мы поженились. Вы хотите романтической любви, как в сказке!

– Какое это имеет значение, – отозвалась Эми. – Я допустила, чтобы зависть на миг затмила мой рассудок. Нельзя сравнивать себя с другими – из этого не выходит ничего хорошего, я знаю, – однако я человек и пошла на поводу у глупой обиды.

– В ту ночь, когда мы ссорились, я честно признался, что чувствую к вам. Но, по-видимому, обстоятельства нашей женитьбы все-таки не дают вам возможности быть счастливой. А мы оба поклялись, что будем верны друг другу.

– Уилл, все это я говорила всерьез, и, думаю, вы знаете, что была вполне счастлива и довольна – до той минуты как поговорила с Джорджеттой и начала ей завидовать.

– Неужели она сказала что-то такое, что вас расстроило?

Некоторое время Эми молчала.

– Она не знала, что ее слова больно ранят меня.

– Что же она сказала?

Эми ломала руки.

– Это было одно из тех замечаний, которые люди бросают мимоходом. Не то чтобы неискренне – просто для того, чтобы поддержать человека, польстить. Я сама не ожидала, что оно так во мне отзовется. Я была поражена как громом.

– Так что же она сказала? – настаивал Уилл.

Эми молчала. И Уилл не торопил ее, хотя в его привычках было реагировать незамедлительно. Он ждал, пока она обдумает ответ.

Эми облизнула губы.

– Она сказала: «Право же, разве может он тебя не любить?» – Она грустно рассмеялась. – Видите сами, ничего такого, но моя излишняя чувствительность заставила меня искать здесь тайный смысл, чего делать не стоило. Мне стало очень грустно, и я изменила своему обету, а ведь обещала сделать вашу жизнь счастливой и спокойной.

У Уилла защемило в груди, и это ощущение ему очень не понравилось.

– Мы оба знали, что наш брак не обещает быть безоблачным, – сказал он. – Мы принесли клятвы и скрепили наш союз на брачном ложе. Мне казалось, что мы действуем в полном согласии друг с другом.

– Когда мы поехали кататься в парк, я очень волновалась, и вы это заметили. Мне не хотелось, чтобы наше уединение закончилось так быстро. Я чувствовала – и по-прежнему чувствую сейчас, – что наши отношения только начинают складываться и еще очень непрочны! Я не хотела выставлять нас на обозрение светского общества. Конечно, я была ужасно рада снова видеть Джорджетту. Я сказала ей, что искренне счастлива в браке, потому что мы с вами начали узнавать друг друга. Но потом до меня дошло, что, с точки зрения Джорджетты, я не сказала ничего особенного. Я хотела, чтобы она тоже обрадовалась. Мне не понравилось, когда она сказала, будто считает начало наших отношений «обнадеживающим». Хотелось услышать, что она тоже счастлива за меня. Я взглянула на свое счастье ее глазами и поняла – реальность так далека от моих девических мечтаний.

Она моя любимая подруга, а я позавидовала ей, потому что у нее было время сшить себе подвенечное платье. Позавидовала ей, потому что у нее будет долгое свадебное путешествие. И еще я позавидовала ей, потому что знаю – Бо любит ее. Как же не позавидовать – все само шло ей в руки. Зато почти все, кроме моих рисунков, стоило мне стольких слез и трудов.

Из-за этого я думала, что мне нечего ждать от жизни чудес. Я даже думала, не выйти ли за мистера Кроуфорда. А ведь он мне совсем не нравился, хотя родители весьма его одобряли. Я была готова выйти замуж только потому, что это казалось разумным, да еще потому, что это обрадовало бы моих родителей. Если бы не совет Джорджетты, я могла бы совершить ошибку.

– Вместо того вы совершили еще худшую ошибку – со мной, – подсказал Уилл.

– Я могла бы так думать, когда нас скомпрометировали, но с тех пор мое мнение о вас сильно изменилось, Уилл. Я ожидала самого плохого, но вы свято соблюдали условия договора.

Это я допустила, чтобы между нами пробежала черная кошка! Я настаивала, чтобы вы доказали мне – вы достойны, а сама нарушила обязательства, без которых наш брак обречен на неудачу. Вы были правы, когда говорили, что мне трудно вам доверять. Я понимаю, в чем моя беда, и постараюсь преодолеть свои страхи. Наверное, я ошибусь еще не раз, но надеюсь, что вам хватит терпения.

– Постараюсь. Но не могу обещать, что ваше недоверие не станет причиной моего отчаяния или злости. Взгляните на дело с другой стороны, Эми: представьте, что бы вы почувствовали, если б я не доверял вам?

Эми болезненно поморщилась. Разумеется, Уилл и не догадывался, что она его обманула. Вот оно, ее лицемерие! Она взяла его сильные ладони в свои.

– Я поняла. Если я ожидаю доверия с вашей стороны, то сама должна доверять вам.

– Эми, мы не можем скрываться в этом домике всю жизнь. Рано или поздно бабочка должна вылететь из кокона. Я понимаю ваши опасения, учитывая обстоятельства нашего брака, но прятаться? От этого будет только хуже. Послушайте – если вам по какой-то причине станет неуютно в чьем-то обществе, разыщите меня, и я увезу вас. Вовсе незачем терпеть злонамеренных или жестоких людей, а мы оба знаем, что в свете их полным-полно.

Эми слегка нервничала, входя под руку с Уиллом в переднюю дома лорда и леди Уоллингем. В этот вечер они впервые предстали на светском мероприятии как супружеская чета. Эми старалась не смотреть на окружающих, поскольку боялась любопытных глаз. Скандал любого толка был для светских завсегдатаев что мед для пчел.