О чём ещё мог думать двадцатилетний даун?

– Пупусечка моя, собачушечка-а-а! – плавно льются причитания из её сексуального ротика. – Сволочи, гады, уроды!..

На её мелодичный рёв прибегает начальник отдела:

– Что за хуйня? – Деловой такой. Эффективный менеджер.

– Да вон, – говорю, – не даёт линолеум мерить. Животную ей жаль.

– Э-э-э! К нам с собаками нельзя! Даже с дохлыми! И с Джорджами Бушами тоже! На дверях же написано.

Мы откатили рулон, красавица соскребла остатки своего бобика с пола, бросила в любезно подставленный мною пакет с логотипом магазина и, чем-то пафосно угрожая, удалилась. Начальник убежал по своим делам. Мне же надо было выполнять свою миссию дальше. Я толкнул линолеум ногой, и он раскатился по полу. Я нагнулся, приложил зацеп рулетки к началу рулона, широко раздвинул руки. Смотрю – где-то метр сорок пять. Отнюдь не четыре, значит.

Надо угол сокращать с полом. Геометрия, бля, восьмой класс, это вам не книжки писать.

Лёг пузом на линолеум, раздвинул руки пошире и краешком глаза постарался снять показания с измерительного прибора. Метр пятьдесят три вроде. Слышу чей-то неуместный хрюк.

Оборачиваюсь, смотрю: клиент стоит весь такой покрасневший и оплаченным чеком свой смеющийся паскудный рот прикрывает. Стало быть, я ему линолеум мерю. «Хуй с тобой, – думаю. – Смейся, тварь, раз уплачено!» А он ржёт. Видимо, с момента последнего пуделиного аккорда стоит.

Мысля моя, гуманитарная, растеклась по древу дальше.

Я прижал крючок рулетки ногой, проявляя чудеса эквилибристики, а сам разлёгся на линолеуме в полный рост и вытянул руку с рулеткой. Зрелище, конечно, ещё то! Смотрю… Блядь! Два метра двадцать пять сантиметров. Клиент, пидор, уже икает и пускает сопли на чек. Вот фиг я ему по испорченному чеку товар выдам.

А сучий линолеум всё равно мерить-то надо!

Я с помутнённым невыполнимым заданием рассудком, стремясь во что бы то ни стало не запороть первое партийное поручение, пополз по линолеуму аки диверсант под колючей проволокой. Прижал полотно рулетки своим весом к материалу и толкнул рулон перед собой. Доползаю до трёх пятидесяти и бац, рулон упирается в стену.

Обломингос, амигос, адьёс! Это песня такая, если что. Лебединая.

Я лежу, думаю, что же делать дальше, и тут рулетка с громким шипением сматывается обратно. Это я бёдра приподнял и хер через комбез почесал, чтобы лучше думалось, освободив от своего веса полотно рулетки. Про волшебный фиксатор я тогда был не в курсе.

Сука, покупатель уже, судя по всему, рожал дикобраза против шерсти жопой, сползая по стенке, как сопля! А мне-то обидно. Первые полчаса работы – и такой пердимонокль. Хоть раздавленных собачек на комбезе жёлтой краской начинай рисовать, как звёзды на самолёте. И побитых клиентов…

Я встал, нахмурил брови и грозно двинулся к покупателю.

– Предъявите чек на линолеум, сэр! – говорю я голосом камердинера Дживса из сериала «Дживс и Вустер».

Почему именно сэр? Пёс его знает… От стресса я пипец какой вежливый становлюсь, особенно перед тем, как хорошенько втащить. Но сэр – это ещё ладно. Вот если бы назвал компаньеро…

Тут подлетает вездесущий начальник отдела.

– Чё за хуйня опять?

Я ему рассказал свою грустную, как половое бессилие, историю. Покупатель во время моего повествования, сидя на полу, бился затылком о стену и стонал. По щекам были размазаны слёзы, сопли и размякший от жидкости чек.

– Ты, Гагач, что, дебил?! Линолеум, мать его, меченый по полметра! – орёт начальник.

– А-а-а! – стонет клиент. – Скорую, блядь!!!

Дефективный менеджер заматерился, быстро отчикал четыре метра и протягивает обрезок клиенту.

– Пожалуйста, чека не надо!

– Не то-о-от! – взахлёб давится конским ржачем клиент и сучит по полу ногами, чтобы заглушить звуки своей смеющейся задницы.

– Что?!

– Лино-о-олеум не то-о-о-от! Я другой оплачивал! Ха-ха-ха-ха!

Занавес…

Я, оказывается, рулоном ошибся. Меня за эту историю не уволили почему-то. Оставили. Видимо, скучно им было в этом магазине, а со мной всякое приключалась. Точно не соскучишься!

Красавица всё-таки пришла на следующий день в магазин с каким-то дрыщом и активно тыкала пальцем в мою сторону. Дрыщ вылупился на меня как джунгарский хомячок, но вежливо поздоровался. Затем быстро сделал вид, что выбирает линолеум.

– Что, и от этого животного надо избавиться? – учтиво спрашиваю я её.

Красотка фыркнула, развернулась и ушла в туман, всем своим видом крича: «Свободная касса!»

А я остался думать.

Думалось много. Про клиента, недополучившего по чайнику, про разрушенный мною союз хомячка и красавицы, про убитого линолеумом пуделька. Про… про… про… Много слишком этих «про» для начинающего специалиста. Жизнь – штука сложная. А жить-то всё равно надо.

– Слышь, Джунгар, не расстраивайся. Диктуй телефон мамзели. Куплю ей с первой зарплаты какого-нибудь бультерьера. Скажу, что ты застращал.

– А она поверит?

– А это, Джунгар, уже метафизика…

Когда меня переводили на работу в отдел электрики, директор строго предупредил: «Гагач, не ходи на халтуры, ну его, особенно в дома по соседству. Сгорим синим пламенем, тьфу-тьфу-тьфу».

Я покорно кивнул, но в душе возликовал: «А-а-а, сука, здесь есть халтуры, заебись!» Деньги были нужны всегда, особенно молодому, требующему алкоголя и женщин организму.

На первой же халтуре, в соседнем доме, я установил мужику двухклавишный выключатель. Через час после моего ухода он позвонил и спросил: «А это так и должно быть: если я хочу включить вторую лампочку, то нужно обязательно включить первую? По-другому, – говорит, – вторая лампочка не включается. Подозреваю в вашей оказанной услуге хуйню!»

– А как вы хотели? – отвечаю я. – Специальный такой выключатель. Если бы дешевле купили, то такая опция, наверное, отсутствовала бы, а тут вот, пожалуйста, пользуйтесь! Мировая тенденция.

– Н-да? – засомневался дядька. – Меня эта опция бессмысленная напрягает. Нельзя ли ее убрать?

– Никак нет! – отвечаю я, будучи полностью уверенным в своей правоте. – Нанотехнология, уважаемый.

Если бы я знал, что через десяток лет проект «Бизнес Молодость» инициирует тысячи таких же активных долбоёбов, действующих по принципу «взял предоплату, а дальше разберёмся», то сам бы озолотился на их инициации, делясь своим богатейшим опытом.

Короче, дядька понял, что скупой платит дважды, и повесил трубку. А я радовался и ждал следующей халтуры. Долго она ждать себя не заставила.