— То есть ты осознаешь, что ты…

— Не сестра Мартына? Конечно. Он думал, что хочет видеть рядом родную душу, помощницу, аккомпаниатора и соратницу, но, как это обычно бывает с людьми, на самом деле он хотел совсем другого. Ему хотелось отделить от себя то, что ему мешало быть таким, как все, и он выделил это в меня. Создал себе тульпу.

— Извини, это было неделикатно с моей стороны, — мне было ее жаль, но, кажется, Мартын отрезал от себя куда больше, чем собирался.

— Ничего, это всего лишь правда.

— Зачем тебе мне помогать?

— Когда все закончится, я попрошу тебя об услуге. И это будет большая услуга.

— Я не хочу подписывать пустой бланк контракта со сверхъестественным существом…

— Ой, я не могу, — весело засмеялась вдруг Марта. — Что ты себе вообразил сейчас? Запах серы, подписи кровью и печать в виде копыта? У меня нет копыт!

Она выставила из-под длинного концертного платья изящную открытую туфельку и пошевелила пальчиками.

— Я не настолько сверхъестественное существо, как тебе кажется, — сказала она уже спокойно. — Почти совсем не сверхъестественное, если честно. Я попрошу об услуге, ты согласишься или откажешься, вот и все. Никакие черти не воткнут тебе за это в попу вилы.

— Хорошо, как скажешь.

— Я бы в любом случае тебе помогла, — сказала она, вздохнув. — Мне ее жалко.

— Анюту?

— Нет, эту несчастную девочку, в которую она убегает от собственного страха и слабости.

— Даже так?

— Именно. А еще, — она потянулась губами к моему уху, овеяв меня сладким и горьким, — а еще ты мне просто нравишься!

Она чмокнула меня в щеку, рассмеялась и, нарочито покачивая бедрами в обтягивающем тонком платье, изящной походкой направилась обратно в «Поручика». Ей пора было на свою сцену.

А мне — на свою.

— …А двенадцатого октября — Всемирный день зрения! Присущее человеку уникальное умение — видеть только то, что хочется и не замечать остального, — дает людям возможность жить в разных мирах, физически находясь в одной точке пространства-времени. Фантасты зря напрягаются, выдумывая «параллельные миры» — люди и так живут каждый в своей, проходящей только через него плоскости. И точек соприкосновения между ними очень немного…

Я проводил глазами человека в дождевике, сапогах и с зонтиком, прошедшего мимо под нашим неприятным, но все же абсолютно безоблачным небом. На асфальте за ним оставались мокрые следы, о происхождении этой жидкости думать не хотелось. Я, стоя на привычном месте, исполнял обычный ритуал — гипнотизировал табличку «Аренда» и терзал телефон, набирая два номера по очереди. Интересно, если бы я был местный — сделалось бы по слову моему? Или податливое здешнее Мироздание послало бы мне тульпу Анюты? Мне даже на секунду стало жалко, что это невозможно — небось тульпа была бы посговорчивее моей упрямой подружки. Можно ли с ней завести детей? Или достаточно просто захотеть — и вокруг внезапно затопают маленькие ножки очаровательных детишек? Хочешь — мальчиков, хочешь — девочек…

Как мне рассказал профессор, феномен тульпы не был чем-то таким уж новым. Это старинная тибетская практика, внезапно обретшая вторую жизнь в эпоху интернета. В современном атомизированном мире найти себе пару все труднее. Гиперразвитые средства коммуникации вовсе не объединяют, а все сильнее растаскивают людей по индивидуальным норкам. Это максимально стимулируется новыми социальными трендами, ведь образование прочных пар — как семей, так и других союзов, — радикально сокращает потребительскую базу. Каждый несчастный одинокий утырок купит себе холодильник, стиралку, микроволновку и машину, а в семье они будут общими. Прямой убыток производителю. (Поэтому глобальный мир так любит геев — они идеальные потребители). Когда-нибудь технологии силиконовых, управляемых с «Айфона» вагин окончательно победят рудименты традиционных укладов, но пока что одиночество — серьезная проблема, особенно для подростков. Именно среди них развилась мода на тульп — выдуманных друзей. Обычно основой для тульпы становится героиня/герой компьютерной игры или манга — молодой человек начинает вести себя так, как будто она/он живет рядом с ним. В тематических сетевых сообществах обсуждаются приемы, близкие к технике самогипноза — с тульпами разговаривают, воображая себе их ответы, читают им книги, гуляют с ними. Даже открывая дверь, делают шаг в сторону, пропуская вперед воображаемого друга. В общем, вводят себя в слегка шизоидное состояние, что для подростка не так уж и сложно. Многим удается действительно хорошо и прочно поехать крышей, галлюцинируя по двадцать четыре кадра в секунду — тульпа готова.

— Мы не знаем, сколько тульп в городе, — рассказывал Маракс. — Отличить их от обычных людей невозможно, да и зачем? На фоне всего прочего они хотя бы относительно безвредны.

— Относительно? — спросил я. Я заманил профессора остатками остродефицитного кофе специально, чтобы выяснить, чем для меня может обернуться сотрудничество с Мартой.

— Не более опасны, чем любой человек, с которым у вас эмоциональная связь, — подтвердил Сергей Давидович. — Даже, наверное, менее. Вряд ли кто-то материализует себе тульпу, которая будет спьяну поколачивать партнера или зарежет его из ревности кухонным ножом…

— Они полностью идентичны обычным людям?

— Зависит от уровня материализующего, — уточнил Маракс. — Чем более развиты его фантазия и интеллект, тем более интересна и разнопланова личность тульпы. Или вы про материальный план? Тогда разницы нет — они едят, пьют, испражняются, уязвимы для физического ущерба и так далее. Есть и забавные случаи — обычно тульпы появляются у людей, страдающих от одиночества, но у нас зафиксирован случай, когда раздвоилась семья, которая пятнадцать лет в браке!

— Раздвоилась? — удивился я. — Это как?

— Представьте себе! — профессор щедро отхлебнул из чашки мой драгоценный кофе. — У мужа возникла тульпа жены, у жены — тульпа мужа, и у обоих — по комплекту тульп их двух детей! Даже после пятнадцати лет брака их представления друг о друге настолько расходились с реальностью, что реальность этого не выдержала. Теперь у них в доме куча народу — два мужа, две жены, три пары детей. К счастью, настоящие дети не настолько идеализировали родителей, чтобы создать себе еще пару комплектов. Они все как-то ухитряются игнорировать странность ситуации, несмотря на очереди в сортир. Материализованные представления довольно похожи на прототипы, только тульпа жены на двадцать килограммов легче, тульпа мужа не пьет, а тульпы детей предпочитают видеоиграм учебники.

— Забавненько…

— И не говорите, — вздохнул Маракс. — Нет ли у вас еще кофе?

— И кого мы здесь видим? — к красивому голосу Апполиона Адимуса совершенно не шла эта гопническая интонация. — На ловца и зверь бежит!

Пока я стоял на углу, раз за разом механически нажимая на телефоне кнопку вызова, из двора вышла целая процессия. Впереди семенил короткими кривыми ножками лучащийся довольством карлик, сзади вышагивали трое рослых пузатых куполоносцев. Сочетание типажей было совершенно карикатурное, и я бы посмеялся, если бы один из них не тащил с собой ту самую фаллическую дубину, которой мне однажды уже ломали руки. У меня немедля возник соблазн запихать ему эту палку в задницу так глубоко, чтобы мешала сглатывать, но я сдержался. Придет еще время.

— Антон, я так и думал, что рано или поздно найду вас здесь! — ухмылялся это недомерок. — Вы такой предсказуемый!

Редкостно противный тип. И чего Крыскина в нем нашла? Но послушать, что ему надо может быть полезно.

— Ну вот, нашли, — сказал я неприветливо. — Дальше что?

Громил его я ничуть не боялся. Это из-за угла по башке двинуть они храбрые, а лицом к лицу мы еще посмотрим, кто кого.

— Ну что вы такой злой, Антон? — хихикнул Апполион. — У нас, между прочим, общие интересы!