— Он же черный! — выдохнул потрясенный тангир.
Видимо, его вера в божественную сущность Сумрака была очень велика. Наверное, я бы тоже отреагировала почти также, если бы мне встретился, например, древнегреческий Пегас, ну или единорог какой-нибудь. Дарин смотрел на кота с таким детским восторгом, что на какое-то время я почувствовала себя лишней рядом с ними. Все волшебство текущего момента разрушил… сам божественный проходимец, раскрывая перед тангиром свой сволочной характер.
«Ну лайвелл, ну черный! Я же не кричу на весь храм о том, что ты блондин!»
— Он говорит… — потрясенно прошептал «леденец».
Бедный, бедный мой эльф! Этот кошачий летун не просто говорит, он разговорился! Лучше бы по-прежнему произносил односложные фразы, чем вот так сразу пугать моего… мужа! И вообще, первоначальную скупость общения у Сумрака, я связывала в длительным, вынужденным молчанием. Сейчас кот наверстывал упущенное и снова с удовольствием общался. Посиди-ка в одиночестве несколько тысяч лет, не только говорить разучишься, но и вообще с катушек съедешь. В прочем… и на этот счет, в отношении лайвелла, у меня были подозрения, базирующиеся на неоспоримых фактах, учитывая мое скоропостижное замужество. Кстати, об этом мне еще предстояло рассказать мужу.
«Говорю, говорю» — беззаботно подтвердил кошак и принялся вылизывать переднюю лапу.
— Ты его слышишь? — решила уточнить я.
— Так же отчетливо, как тебя, птенчик, только в голове, — подтвердил тангир, не сводя с кота очарованного взгляда. Мне кажется, даже на меня он с таким восхищением не смотрел, — а потрогать его можно?
— Конечно! — ответила я.
«Ни в коем случае!» — возмутилось божество, одновременно со мной.
— А я говорю — можно! Иди сюда, киса! Иди, иди! — с нажимом сказала я, глядя при этом в желтые глаза лайвелла и мстительно добавила, — кис! Кис-кис-кис!
Незадачливый Купидон, отлично припомнив все свои промахи и просчеты, признал ошибки и подозрительно молча направился в нашу сторону. Что не говори, а молчание кота напрягало. Я ждала, как минимум, возмущения, поэтому заготовила обличительную речь, а теперь смысл в ней начисто отпал.
Дарин протянул руку и очень осторожно погладил зверя между ушами. А потом придвинулся чуть ближе и вообще стал почесывать коту шею. Готовая к любой гадкой выходке лайвелла, я зажмурилась, а пушистый проходимец… замурлыкал, чем безмерно удивил не только меня, но и Дарина.
— А у тебя есть лайвелл? — спросила тангира, подойдя к кошаку с другого бока и запустив пальцы в густую шерсть.
— Есть! — ответил «леденец» и улыбка, полная нежности, осветила его лицо. Все-таки он очень красивый мужчина!
— Как его зовут? — продолжила свои расспросы. Ну, нужно же мне выяснить о муже, как можно больше прежде, чем я попаду на Эленмар. Не люблю неожиданности! Только, к моему глубокому сожалению, они меня сильно любят!
— Не знаю, — пожал плечами Элвэ, — я несколько раз летал на ней, но она ни разу не заговорила со мной.
— Самочка? — искренне удивилась.
— Да! — тангир мечтательно прикрыл глаза, — очень красивая. Ее шкурка цветом напоминает твой любимый шоколад, Аля, а на лбу у нее белое пятнышко, в виде звездочки.
— Красиво! — восхитилась я, рисуя в голове образ лайвелла Дарина.
«Ее зовут Террис, — отозвался кошак, перестав мурлыкать, — горячая, я вам скажу, штучка!»
— А ты откуда знаешь? — спросила, подозрительно окинув взглядом Сумрака.
«У рода Элвэ не так много духов-хранителей, — фыркнул кот, — а уж самок среди них, вообще, единицы. И шоколадная среди них одна — Террис!»
А ведь точно, как же мне раньше не пришло в голову. Наслушалась в Академии эленмарского языка, он хоть и похож на апаньяр, но все же несколько отличается от древнего. «Лайв» — дух, «елл» — хранитель, вот и выходит дух-хранитель. И если бы дед не говорил о лайвеллах, как о животных, я бы обязательно догадалась.
— Значит все лайвеллы бессмертны? — воскликнула я, поразившись своей догадке.
«Все имеет свое начало и свой конец, но в вашем понимании мы бессмертны» — величественно изрек Сумрак и хитро подмигнул мне.
— То есть лайвелл не рождается с эленмарцем и не умирает вместе с ним, а просто тот или иной дух рода берет на себя опеку?
«Именно так»
— Тогда, почему только черные лавеллы считаются божественными?
«Тут как раз все просто. Чем древнее род, тем сильнее его хранители. Сорг — первый из родов, а я самый сильный среди духов этого рода!» — ох, сколько же гордости прозвучало в этом объяснении. Ну и ладно, зато мне стало все понятно. Хотя нет, не все.
— А Террис могла помочь Дарину там, на скалах?
«Нет, Аля. Духи рода могут прийти на помощь только на родной планете. Лишь я — хранитель Звезды Равновесия, могу переноситься между мирами»
— Что же вы, духи родов, допустили такое? — что именно они допустили, расшифровывать не стала, пушистый гордец итак все правильно понял.
«Равновесие нарушено, Аля. Влияние Звезды, и каждой ее части в отдельности, на многие судьбы слишком велико. Поэтому и требуется его восстановить!»
— Ты не ответил! — Дарин внимательно следил за разговором, переводя взгляд с кота на меня и обратно. Конечно, ведь затронутая нами тема была животрепещущая.
«А что тут отвечать. Равновесие всегда устраивало всех. Храм существовал, люди жили в относительной гармонии. Но возможность влиять на судьбы — это слишком большая власть, слишком огромное искушение. Кроме того, у частей Звезды тоже есть весьма заманчивые свойства. Причем у каждой из четырех частей — свои. Но однажды, воины народа, именующего себя айвены, добрались до храма и нашли способ похитить три треугольника, лишь золотой круг равновесия остался на месте»
— Что же ты, могучий хранитель, не помешал им? — укоризненно спросила я.
«Лайвелл всегда подчиняется прямым приказам того, кого он выбрал. Мой прежний хозяин ценил жизнь, считая ее высшим из чудес и самым великим даром вселенной, поэтому приказал не забирать ничьей жизни. Когда пришли айвены, мне пришлось подчиниться, ведь мой прежний хозяин умер, а нового я так и не выбрал. Пришедшие воины были готовы идти до самого конца, и я не посмел их тронуть. Стоял и смотрел, как рушится гармония этого мира…» — Сумрак печально вздохнул, а мне стало его очень жаль.
— Я не приказываю, но прошу! Если мы вернем все части этого артефакта, защищай его ото всех на свете, любой ценой! Потому что иногда смерть лучший исход, чем альтернативное подобие жизни, — тихо сказала я и погладила кошака по пушистой шкурке.
— И все-таки я не понял, — сказал вдруг, молчавший до этого, Дарин, — почему на моей родной планете создалось такое бедственное положение, если лайвеллы существуют и могут оказать помощь только на Эленмаре? Где они были? И почему мы вымираем?
«Видишь ли, — и наглый кошак сам потерся о застывшую ладонь «леденца», — нарушение равновесия действует на всех, в том числе и на лайвеллов. У людей как устроено? Самец всегда сильнее самки, по крайней мере физически. У людей то же самое. И логично, когда сильный самец выбирает себе сильного воина. Чем сильнее лайвелл, тем более могучего воина он себе выбирал. Те, кто по настоящему силен духом и телом, никогда не обидят слабого. Но когда равновесие нарушилось, изменился и принцип выбора. Самки все чаще стали выбирать воинов, а самцы — женщин. По началу, видимость равновесия сохранялась. Казалось, гибкость, хитрость и изворотливость женщин уравновешивают силу воинов, если бы не одно но! Испытание властью может пройти далеко не каждый. Чем сильнее существо, тем больше вероятности, что обрушившееся на него величие, никак не изменят его внутренний мир. Женщины Эленмара не прошли это испытание. Постепенно в их душах нежность, мягкость, сострадание и любовь заменило одно единственное чувство — жажда! Жажда повелевать и подчинять себе мужчин.» — рассказ лайвелла хоть и был несколько сумбурным, но все же приоткрывал завесу тайны.
— Почему же духи-хранительницы не помогли мужчинам Эленмара? — спросила я.
