— А энфина Яванна?

— Уже улетела на Эленмар, но с нетерпением будет ждать всех нас в гости.

— Проблемка… — усмехнулась я, — рогатая…

— О чем ты, птенчик?

— О Серафиме Дормидонтовне Селедкиной и ее козе Машке!

— А… Родственница Жоффрея… — добродушно рассмеялся дед, — думаю, приглашения распространяется и на нее.

— А на козу Машку? — настаивала я, зная, что староста всея Руси ни за какие коврижки не захочет разлучаться с животинкой. Мы Машку еле-еле в питомник пристроили, намекнув бабушке Жоффрея, что только там козе будет доступна свежая травка.

— И с козой Машкой мы тоже что-нибудь придумаем, — пообещал мне легар.

— Я могу идти? — спросила у деда, мысленно планируя разговор с ребятами.

— Иди, птенчик. Не забудь про ужин.

— Ни за что! — улыбнулась я, — бабушке привет передавай.

— Тангир Элвэ, вас я тоже не задерживаю, — сказал легар, обращаясь к «леденцу».

— До встречи, — попрощался он и вышел вместе со мной.

— Аля, — обратился ко мне Дарин Элвэ, когда мы очутились в коридоре, — если ужин у тебя занят, могу я рассчитывать, что ты пообедаешь со мной? Поздравление с Днем Рождения вышло… совсем не вышло…

Мой милый эльф грустно улыбнулся, рождая в моей душе что-то светлое и трепетное.

— Боюсь, что нет, тангир, — с сожалением ответила я, — обед уже обещан друзьям и приехавшей к Жорке бабушке Симе. Никак не могу.

Для убедительности развела руками.

— Может тогда послеобеденная прогулка? Ведь ты же еще не видела Кхарму, а здесь не мало интересного.

— Я не возражаю, тангир Элвэ, — улыбнулась смущенному мужчине.

— Зови меня Дарин, когда мы наедине… — тихо сказал он, — Пожалуйста.

— Дарин, — послушно повторила я, и тангир улыбнулся, нежно и очень заразительно.

— Значит охмуряем молоденьких курсанточек в служебное время? — раздался ехидный голос тангира Стшарсси.

— Ну я хотя бы на женщин внимание обращаю, а не на здоровенных, мускулистых коллег к тому же своего пола, — не остался в долгу «леденец».

С удовлетворением заметила, как под смуглой кожей запылали щеки тентурийца.

— Это было недоразумение! — сквозь зубы процедил он.

— Недоразумение, слишком странное для ласкового прозвища слово, не находите тангир? — и когда Элвэ успел понахвататься типично Хунькиной язвительности.

— Хорошего вам дня! — прошипел Стшарсси так, словно послал нас к черту и прошел мимо.

— Разрешите идти? — я тоже решила под шумок сбежать.

— Идите, — разрешил Элвэ, — о времени и месте я вам сообщу дополнительно.

Кивнув в ответ поспешила к лифтам. Меня ждали друзья, баба Сима и… коза Машка.

Войдя в гостиную своего блока, я едва ее узнала. Посреди помещения были сдвинуты пуфы и любовно укрыты расшитой, домотканой скатертью. И этот импровизированный стол просто ломился от яств, а вокруг витал такой аромат, что можно было захлебнуться слюной. Квашенная капустка, маринованные подосиновики, соленые огурчики, грузди и рыжики, домашний каравай, копченая грудинка и рыба, домашние колбасы, сочные, осенние яблоки, груши, сливы, моченая брусника, посыпанные тертым лесным орехом крендели и посреди этого изобилия огромное блюдо с дымящейся, рассыпчатой, настоящей картошкой, щедро присыпанной зеленью и политой топленым маслом. Судорожно сглотнув, спросила:

— А вы где картофель отварили?

— Дак в лабалатории, — отозвалась староста всея Руси, которая здесь, видимо, и заправляла всем банкетом, — паряньков попросила и оня мяне в тярмостатя и сварганили!

— Ох, ну, баба Сима, вы и кудесница! — восхитилась я.

— Будя тябе, Алька, будя! — похлопала она меня по спине сухонькой ручонкой, — идитя вона с Хуняю руки ополоснитя, да к столу.

— Правда, Аль! — взмолился Погодин, развалившийся на кресле, — давайте быстрее, а то я тут уже почти умер от сумасшедших запахов.

— Ничаво с тобой, молодец, не сделаится! — грозно зыркнула на Стасика бабушка Жофрея, — молодые посяретки сядуть! Дяван сюда выдвягяй, Жофреюшка, унучик мой ненагляднай! А ты, Аюшка-лапушка, к няму ближе, ближе двинься. Чай, не съест покамест.

Четкие команды раздавались из гостиной пока мы с Фархундой мыли руки в санблоке.

— И давно у нас тут застолье готовится? — шепотом поинтересовалась я.

— Сразу после твоего ухода и началось, — хмуро отозвалась подруга.

— Хунь, что случилось?

— Ничего, — буркнула она.

— Не первый день знакомы, признавайся! — продолжала допытываться.

— Гостя в дом — щастя в дом! — передразнила бабу Симу Фархунда.

— Конкретнее! — теперь уже я начала хмуриться.

— Она Беллимов пригласила. Обоих.

— И Анвен?

— Верник, «эльфийка» здесь живет между прочим! — огрызнулась злая Хунька.

— Надо полагать, расстроилась ты из-за Фингорма? — спросила я, пропустив ее «шпильку» мимо ушей.

— Я за стаканами в столовую бегала, а там он… Опять с какой-то новенькой астерийкой был… Хорошо, что меня не заметили…

— Хунь, что происходит? — серьезно спросила подругу.

— Не знаю, Аль, ничего не знаю! Пошли за стол, нас ждут.

— Подожди! — я попыталась ее задержать, но она уже выбежала в гостиную, нацепив на лицо дежурную улыбку.

— А вот и мы! Куда нам сесть? — запела на публику Хунька.

— Стасяк, сдвинси! Сдвинси в бок, тябе говорю, там усе сядитя, — привычно закомандовала Серафима Дормидонтовна, усаживая нас на диван к Погодину, — щас еще гостя подойдуть.

Двери в блок отъехали в сторону и вошли Беллимы, в сопровождении… тангира Элвэ!

— Черт! — шепотом простонала я, но Хунька прекрасно меня услышала.

— Верник, а что происходит? — вернула она мне мой вопрос.

— Ничего, Хунечка, абсолютно ничего! — с притворным весельем отозвалась я, — все прекрасно.

— Верник!

— Я не буду вредничать, как ты и честно тебе скажу. Мы с тангиром расстались несколько минут назад, договорившись о свидании и вот он уже заходит в наш блок со своей невестой!

— С кем?.. — скривилась Хунька.

— Ах, да! Ты же не знаешь. У эленмарцев почти все решает главная женщина рода — энфина. Так вот энфины Элвэ и Беллим договорились поженить Анвен и Дарина. Так доступно?

— Доступно… — задумалась подруга, поглядывая на вошедших.

Элвэ стоял позади Беллимов, но блондинистая эленмарка нарочно касалась его спиной, словно облокачивалась в поисках опоры и поддержки. Фингорм улыбался, показывая ровные белые зубы, и не сводил глаз с Хуни.

— Позер! — прошипела подруга, растягивая губы в подобии улыбки, — цирк! Чисто цирк, Аля! Все эленмарцы — лживые козлы!

— Не все, — сразу возразила я, — например мой дед — замечательный!

— Сдаюсь, сдаюсь! — не удержалась и улыбнулась более искренне Хуня.

— Проходитя, гостя дорогия! — запела баба Сима, подтверждая слова жестами, указав на пустующий диван, — Анюшку и Фенюшку знаю, а ты хто таков будяшь, добрай молодец? — спросила она у Элвэ.

— Анюшку и Фенюшку… — заржал Стасик, — жжет баба Сима!

— Это мой жених! — выпалила Анвен и победно посмотрела на меня.

— Вот ведь, ссс…. собака-девочка! — выругалась рядом сидящая Хунька.

— Жаних?!! — радостно воскликнула Серафима Дормидонтовна, окинув пару взглядом.

— Боюсь, информация преждевременная, — процедил тангир в ответ бабе Симе, но смотрел при этом на меня.

А я… Да, что я. Была неприятна вся эта ситуация, в целом. Особенно, возмущало то, что назначив свидание мне «леденец» преспокойно встретился с Беллимами и даже не постеснялся прийти в наш блок. Чертовы эленмарцы! Смотреть в бирюзу с золотыми искрами я не стала, отвернувшись к Стасу.

— Случилось что? — шепотом поинтересовался Погодин.

— Ничего существенного, — ответила ему.

И это было правдой, потому что ничего не начиналось, ничего не закончилось и значит, ничего существенного действительно не произошло. Подумаешь, мужчина, пять минут назад пригласивший на свидание, пришел в гости с невестой. С кем не бывает!