Я когда стал колоду тасовать, незаметно для вассермана сунул ее в карман, а из кармана свою вынул. И со своей колодой сразу выиграл, Фитюка вернул. Дальше пошло и пошло. Кон за коном и все свое добро я отыграл. Потом вассермана раздевать начал. Шкатулку с жемчугами, забрал, золотых старинных талеров кожаный кошель. Почистил Михеля так, что ему ставить нечего. И цветной лоскуток тоже выиграл, Фитюку отдал. Он его потом какому-то раку на хвост привязал.

- У него, выходит, карты все-таки крапленые были? - спросил Ставр.

- А то! Я их потом как следует рассмотрел. Жуликом этот вассерман оказался. А еще при голубом галстуке. У нас таких Михелей мордой в корягу тычут, пока не посинеют. Но там нельзя, культура и демократия.

Михель, мой, понять не может, почему к нему карта больше не идет, но разошелся, отыграться хочет. Своих никсов да никелей предложил: хоть одного бери, хоть дюжину. Но эти пучеглазые мне ни чему. Они такие страховидные, что всю рыбу у нас в речке распугают. Михель тогда подряд две кружки своего бира выпил и говорит:

- Есть у меня замечательный антиквариат. Ставлю его на кон, против всего проигранного мной богатства.

- И что это у тебя такой за антиквариат? - спрашиваю.

- Джинн в бутылку заключенный. Мне его из далеких восточных стран привезли. Я за него большой сундук старинных талеров отдал.

Врал, конечно, не было у него никогда сундука старинных талеров. Цену набивал.

- Зачем мне твой джинн нужен, - говорю я ему. - Тем более, что он в бутылке сидит. Его оттуда и не вытрясешь.

- Его не надо трясти, - объясняет. - Пробку откроешь, он дымом выйдет и материализуется. И будет тебе верно служить. Что прикажешь, то и сделает. Но только три раза. У них, у джиннов, закон такой: три желания выполнять хозяину-освободителю, А потом все, исчезает на свою историческую родину, и больше его не увидишь.

- А мне терять было нечего. Если проиграю, так не свое, его добро и проиграю. Но опять выиграл! Лежит этот джинн где-то в сундуке, Марфута должна знать.

- У тебя самого карты не крапленые были? - спросил Ставр.

- Тоже скажешь, - возмутился Филипп. - Я никогда краплеными картами не играю. Да если бы я краплеными картами играл, разве я бы столько проигрывал. Вашему захудалому Хролу недавно и то проиграл остатки жемчуга.

- Значит, тебе просто повезло? - спросил Никодим. - Прямо чудо.

- Не то чтобы совсем чудо, - не согласился водяной. - Карты эти у меня особенные были. На них крапа нет, но кое-какая хитрость имеется. Я ими никогда не играю, держу, чтобы фокусы показывать. Тот раз - единственный, что я ими сыграл, чтобы жулика наказать. Ладно, пойду домой вытряхивать джинна из бутылки. А то он там засиделся. Дам задание и сразу к вам пришлю.

- Спасибо, - поблагодарил Ставр. - Это по-соседски. Я если тебе нужно будет, все для тебя сделаю.

- Да брось ты. Сколько лет рядом живем, ни одного конфликта. Как родные друг другу стали. Как не помочь.

- Марфута! - позвал Филипп ключницу.

Та не появилась и даже не откликнулась.

- Ну, народ! - рассердился Филипп. - Когда не нужно, все возле омута трутся, не переступишь. А как кто нужен, так не дозовешься. Ни ключницы, ни дежурного.

- Марфута! - сердито закричал он.

И опять тихо.

Потом Ефтей зашел. Явился - не запылился. Уставился пустыми глазами, будто не его дело за порядком смотреть.

- Это что такое!? Это что здесь делается?! - обрушился на него водяной. - Ты куда смотришь?! Распустились все, никакой дисциплины. Почему дежурных донников нет?

- Только что проверял пост, были на месте!

- Нет твоих дежурных на месте! Никого нигде нет! Один я здесь! Ключницу наверно час ищу. Кричу, надрываюсь, так никто даже хвостом не шевельнул.

Начальник охраны вытянулся, брюхо подобрал, молчит. Виноват-не-виноват, хозяину перечить не имеет права.

- Ты что застыл, как топляк!? Почему у тебя народ разболтался?! - Когда порядок в омуте наведешь!? - не унимался водяной.

- Слушаюсь! Сейчас и наведу! - и столько суровости было в голосе коряжника, что водяной даже посочувствовал подчиненным Ефтею омутникам и подкоряжникам.

- Вот и наведи, - уже спокойно велел начальнику охраны Филипп. - Дежурных накажи, а Марфуту ко мне.

- Я им так хвосты накручу, что два дня булькать будут, - пообещал Ефтей. - А Марфуту сейчас же разыщу и пришлю.

На Ефтея надеяться всегда можно. У этого слово с делом никогда не расходились. Филипп и остыть не успел, как коряжник вернулся, и Марфута за ним влетела, как будто за ней косяк щук гнался.

- Ты где шатаешься, что тебя найти невозможно!? - рыкнул на нее водяной.

- Я, батюшка, твой гардероб перебирала, - она и сама была злая, дальше некуда. - Завезли этих моллюсков из теплых морей, так они весь твой гардероб источили: дырка на дырке, скоро в дырявых обносках ходить станешь.

- Как?! - к гардеробу своему Филипп относился бережно. Водяной фигура немалая и одет, должен быть соответственно, чтобы все уважали. - А ты куда смотрела?!

- Я что ли их к нам завезла, - не смолчала ключница. - Ты их и притащил к нам, экзотики тебе захотелось. Вот и получай ее. Если бы я сегодня не занялась твоим гардеробом, ходил бы ты, батюшка, в обносках. И была бы тебе полная экзотика с голым задом.

- Много испортили? - сбавил тон водяной.

- Хорошо, что спохватилась, кое-чего спасла.

Если Марфута говорила, что кое-чего уберегла, Филипп мог быть уверенным, что с голым задом ему ходить не придется.

- Молодец! - похвалил он ключницу. - Не знаю, что я без тебя делал бы. Ты вот что, бутылочку я тебе как-то давал из темного стекла, на сохранение. Ну, с джинном заморским. Давай-ка, неси его сюда.

- Ты что, эту гадость выпускать собрался? - скорчила кислую рожу Марфута. - Моллюсков нам мало, так ты еще джинна приволок. Пусть сидит в своей темной бутылке. Выпустишь, этот тоже чего-нибудь жрать станет. Им, заморским, только бы сожрать побольше. Тебе что, опять экзотики не хватает? Джинны же, говорят, зеленые в бородавках, как жабы и огнем плюются.

- Все ты, старая напутала, - попытался успокоить ее Филипп. - Это драконы зеленые и огнем плюются. А джинны смирные. Если их не задевать. Если ему поперек хоть одно слово скажешь, проглотит, даже жевать не станет, и не выплюнет, - не удержался он, чтобы не пугнуть ключницу. - Ты с ним поласковей. Не перечь ему. А то могу и без ключницы остаться. Найди-ка сейчас эту бутылочку и принеси сюда.

- А все равно он, должно быть зеленый, - неизвестно почему решила Марфута, но за бутылкой пошла.

Марфута бутылочку принесла быстро. У нее каждая вещь свое место знает, искать ничего не надо: приходи и бери. Если бы не характер, цены бы ключнице не было.

Отдала она водяному бутылочку, и отошла. Не особенно далеко, чтобы видеть все, что он делать станет, и чтобы зеленого джинна разглядеть, когда он из бутылки полезет. Но и не слишком близко, а вдруг он все-таки станет огнем плеваться. Ефтей, наоборот, поближе подошел. Взял тяжелый трезубец и встал рядом с водяным: кто их знает, этих джиннов, может он и вправду зеленый. Его выпустишь, а он на хозяина бросится. Ефтей на всякий случай и Фитюка привел, рядом с собой поставил и тоже с тяжелым трезубцем.

Филипп взвесил бутылку в руке. Она была легкой и, вроде, пустой. А ведь джинн должно быть не маленький, - подумал водяной, - и уж весить сколько-то должен.

Он попытался разглядеть джинна, но стекло было темным: сколько ни всматривайся, ничего не видно. Тут Филиппа и стали одолевать сомнения. Вдруг Михель обманул, и никакого джинна в бутылке нет. Жулик ведь. Чего хорошего от него ожидать, если он все время помойный бир пьет, а вокруг скользкие никсы и никеле крутятся. Морда благообразная, галстук синий, а жулик. Он и в карты мухлевал. Что же получается? Откроешь бутылку, а там шиш. Или, еще хуже, какая-нибудь мерзопакостная вонь пойдет. Ефтей, конечно, промолчит. И Фитюку прикажет молчать. Марфута тоже никому не скажет. Но уж сами непременно подумают: как ловко их хозяина иностранный немец вокруг пальца обвел. Наверно лучше и не открывать ее, не позориться? Но обещал Ставру помочь. У лешего такое несчастье. Может все-таки джинн там сидит и как раз леших выручит. Три желания беспрекословно выполняет. Это если он здесь, в бутылке. Если хитрый вассерман не обманул.