- Вот ты как пошел... - Колотей задумался. - Хитришь, хитришь... Только ничего у тебя не получится. Мы вот так сделаем, - подвинул он очередную пешку.

- А мы вот так, - ответил ему Сундук и снял эту пешку ферзем. - Прозевал ты свою пешку, а пешки - не орешки...

- Все-таки перехитрил. Тогда мы вот так... - вывел Колотей черного коня. - Да, в приграничье. Лучшего места чтобы укрыть банду не найти.

Сундук снова налил по малости себе и противнику.

- Бальзам высочайшего качества, - оценил он, сделав небольшой глоток. - Ты его на каких травах настаиваешь?

- На разных, больше десятка разных трав, - не стал вдаваться в подробности леший.

- Хочешь меня попросить, чтобы я наших молодцов направил поискать эту землянку. Так?

- Так. Наши поищут со стороны Леса, а ваши со стороны Чащи. Кто- нибудь непременно найдет.

- Подходит, - согласился Сундук. - Есть у нас молодежь, которая приключений ищет. Они за это с радостью возьмутся, с удовольствием.

- Только если они пришлых найдут, пусть не трогают, мы с ними сами разберемся, - попросил Колотей. - Знаю я твоих ребят. Они им руки-ноги поломать могут. Нет, пусть не трогают, - повторил он свою просьбу, - у нас украли, мы с ними и поговорим. И наказание им придумаем.

- Правильно, - согласился Сундук. - Сами разбирайтесь. Нашим я велю, чтобы к ворам близко не подходили. А то сейчас, знаешь ли, такие научные работники пошли, что у них бицепсы развиты гораздо основательней, чем мозги. Но вы, когда поймаете воров, непременно надавайте им по морде, - посоветовал он. - Чтобы их внешний вид соответствовал внутреннему содержанию. Ага! А у тебя на левом флаге позиция слабовата, - обрадовался он. Да, да, да, и никакого подвоха. Мы у тебя сейчас еще одну пешку съедим... Пешки не орешки, - Теперь он уже белым слоном снял черную пешку.

Гудим и Бурята вышли на большую поляну у реки и в удивлении остановились. Зрелище перед ними открылось прелюбопытнейшее. А если бы они лучше знали, как обычно проводят время русалки, они бы вообще не поверили своим глазам. В центре поляны горел небольшой костерок: не для огня, не для освещения, а для уюта. Возле костерка тесным полукругом сидели русалки, рядом пристроились с полдюжины моховиков, а немного дальше расположились на травке подкоряжник Еник и омутник Рында. Перед всем этим собранием, по-восточному подвернув под себя ноги, сидел крупный, широкоплечий детина, в полосатом халате и с белой чалмой на голове. Он что-то неторопливо говорил, а остальные внимательно слушали. Совсем близко от него сидела Пелга. Кикимора сняла серый платок, и по плечам ее рассыпался водопад золотистых волос. Она не сводила глаз с рассказчика. А тот, тоже, чувствовалось, выделял Пелгу из всех своих слушателей. Рассказывая, он то и дело поглядывал на кикимору и улыбался.

- Ты только посмотри, как он их достал, - восхитился Фитюк, - как он их достал! Сроду такого не было, чтобы русалки спокойно сидели. И Еник здесь. Еник-Веник, бросил лошадок и притащился сюда. Ну, хозяин ему врежет. А это же Рында! Я уходил, он с каким-то донником в карты резался. Тоже приперся джинна послушать.

- Это и есть твой джинн? - спросил Гудим, кивнув на широкоплечего.

- Ага, его Сема зовут, иностранец. Хочет домой, а не может, пока три желания не выполнит. Хозяин его из бутылки освободил, и джинн ему обязан. У них зарок такой, чтобы непременно три желания выполнить, а потом можно на все стороны. Ну, силен Сема. Заслушались все. Что-то он им крутое рассказывает...

- И Пелга здесь, глаз с него не сводит, - обратил Бурята внимание спутников на кикимору. - Какие у нее оказывается шикарные волосы... Слушайте, а она симпатичная. Платок сняла и сразу похорошела.

- Даже моховики притихли, - не переставал удивляться Фитюк.- Моховики молчат! Ну - чудеса!

- Подойдем, послушаем, - предложил Гудим.

Они потихоньку, чтобы не помешать подошли и присели рядом с моховиками. На их появление никто внимания не обратил.

Джинн продолжал свой рассказ:

... - И все они сговорились об этом деле, и пошли, и шли до тех пор, пока не пришли к колодцу, и тогда они сказали Хасибу: "О, Хасиб, спустись в колодец и собери нам мед, который там остался". И Хасиб спустился в колодец, и собрал оставшийся там мед, и крикнул: "Тащите меня, здесь ничего не осталось!" Но никто из дровосеков не дал ему ответа; они нагрузили ослов и поехали в город, оставив Хасиба одного в колодце. И он стал звать на помощь и плакать, и кричать, что погибнет здесь.

Вот что было с Хасибом Каримом. Что же касается дровосеков, то, достигнув города, они продали мед и пошли, плача, к матери Хасиба и сказали ей: "Твой сын Хасиб приказал долго жить!" - "Отчего же он умер?" - спросила она. И дровосеки сказали: "Мы сидели на горе, и вдруг пошел сильный дождь, и мы приютились в пещере, чтобы укрыться там от дождя. И не успели мы опомниться, как осел твоего сына убежал в долину, и Хасиб пошел за ним, чтобы вернуть его из долины, а там был большущий волк, и он растерзал твоего сына и съел осла".

И услышав слова дровосеков, мать Хасиба стала бить себя по лицу и сыпать землю себе на голову и принялась оплакивать своего сына.

Джинн сделал паузу и оглядел слушателей. Слушатели явно сочувствовали Хасибу и его матери. Русалки утирали навернувшиеся на глаза слезы. Всегда веселые моховики помрачнели. А Рында обратил свой гнев против подло предавших Хасиба дровосеков.

- Ух, я бы их! - вырвалось у него, и он ударил кулаком себе по колену.

Удовлетворенный реакцией слушателей джинн продолжил:

- Вот что было с матерью Хасиба, а что касается дровосеков, то они пооткрывали лавки и стали купцами и не переставая ели халву, пили сладкий шербет, смеялись и играли в кости. Что же касается Хасиба Карима ад-Дина, то он продолжал плакать и рыдать, и когда он сидел в колодце, будучи в таком состоянии, вдруг упал на него большой скорпион. И Хасиб убил скорпиона, и потом он подумал про себя и сказал: "Этот колодец был наполнен медом; откуда же пришел этот скорпион?" И он встал, чтобы осмотреть то место, откуда упал скорпион, и стал поворачиваться в колодце направо и налево и увидел, что из того места, откуда упал скорпион, блистает свет. И Хасиб вынул бывший у него нож и расширил это отверстие, так что оно стало размером с окно. И тогда он вышел через него и шел некоторое время внутри колодца.

И он увидел большой проход, и пошел по нему, и увидел большую дверь из черного железа, на которой был серебряный замок, а в замке - ключ из золота. И Хасиб подошел к двери, и посмотрел в щели, и увидел великий свет, блиставший из-за двери. И он взял ключ, и отпер дверь, и вошел внутрь помещения, и, пройдя немного, дошел до большого бассейна, и увидел, что в этом бассейне что-то блестит, точно вода. И он шел до тех пор, пока не достиг того, что блестело. И увидел он большой холм из зеленого топаза, а на холме было поставлено золотое ложе, украшенное различными драгоценными камнями...

И тут Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

И сестра ее младшая Дуньязада сказала "О, сестрица, как сладостен твой рассказ, и хорош, и усладителен, и нежен".

И Шахразада ответила: "Куда этому рассказу до того, о чем я расскажу вам в следующую ночь, если я буду жить, и царь пощадит меня"

"Клянусь Аллахом, - воскликнул царь, - я не убью ее, пока не услышу всю ее повесть, ибо она удивительна!"

Джинн замолчал, и на поляне долго стояла тишина. Потом как-то все сразу зашевелились. Кто-то закашлялся, кто-то потянулся, о чем-то тихо заговорили между собой моховики, а Еник ущипнул русалку за мягкое место. Та взвизгнула и так толкнула подкоряжника, что тот едва не упал. Рында спросил:

- Чего там дальше будет? Вернется Хасим домой к матери? Поотрывает головы дровосекам?

- Что будет дальше - узнаем завтра, - ответил ему джинн. - Ты же слышал, Шахразада сказала, что продолжит свой рассказ завтра. Если, конечно, царь ей голову не отрубит, - добавил он. Джинн был опытным рассказчикам, и умело подогревал интерес к своим рассказам.