— Прекрати меня наказывать за один-единственный промах, Макар, — начала злиться я, — Ты уже все мне доказал, хватит. Ты у нас парень с характером, а я первостатейная дрянь. Только вот я не такая дрянь, какой ты меня всегда выставляешь.

— Я ничего тебе не доказывал, и не собираюсь.

— Отлично, тогда открой чертову папку и прочитай, что там написано.

— Очередной обман?

— Что ты заладил?!

— Второй раз в жизни встречаю такую лгунью как ты, — тяжело вздохнул он и устало потер глаза.

— Это обидно.

— Потому что я назвал тебя лгуньей?

— Потому что ты сказал, что я вторая.

— Наверное, ты меня не так поняла… На самом деле я имел ввиду, что ты первая. Лгунья номер один… С тобой вообще будет трудно кому-либо конкурировать, ведь ты врешь как дышишь, а дышишь ты постоянно.

— Это… лестно, вообще-то, но почему-то мне кажется, ты не собирался меня хвалить, а как раз наоборот… И кто же у нас заслужил второе место?

— Думаю, ты догадываешься. Не зря же ты примчалась сюда с таким самодовольным видом.

— Так ты знаешь о своей Анечке?!

— Я не такой уж и дурак, Бри, — невесело усмехнулся он.

— С чего ты это взял? — не удержалась я от язвительности, но быстро взяла себя в руки, — Извини, это было не к месту.

— Отчего же? В конце концов, я собирался на ней жениться, и уже был бы женат, если бы не тот несчастный случай.

— С каких пор это стало несчастным случаем? Не ты ли утверждал, я кровожадная убийца, которая все и подстроила?

— Я не буду за это извиняться, потому что до сих пор ничего не известно. Следствие зашло в тупик, — опять горько усмехнулся он, — Но я знаю одно: ты вынудила ее уйти, а через пять минут она была мертва. Никаких следов, концы в воду. Очень похоже на тебя, Бри.

— Это даже не камень в мой огород, это огромная гора, размером с Эверест.

Он пожал плечами, а я изо всех сил старалась сдерживать огромными волнами нарастающую злость. Теперь она начинала напоминать цунами, и это было не к добру: когда я сильно злюсь, начинаю говорить лишнее.

— Не перегибай палку, я никогда подобным не занималась, Макар. Ты не можешь говорить, что это на меня похоже. Такое чувство, что ты винишь меня во всех грехах мира, вообще во всем, но так не делается…

Он отвел глаза и покачал головой. Кажется, разговор ему нравился не больше, чем мне, и я уже догадывалась о причине:

— Сейчас ты ненавидишь меня, потому что послушал, не так ли? — усмехнулась я своей неожиданной догадке.

— Скажешь, что я идиот, раз до сих пор хочу тебе верить?

— Ты идиот, но не поэтому.

— Вот как?

— Да, Макар. Потому что я, черт возьми, была права. Твоя горе-невеста выдавала себя за другого человека, и я думаю, что лучше о таком знать до свадьбы. Ты проверил ее, и оказалось, что я не лгала и манипулировала, как ты привык считать! — я уже повысила голос, но вовремя вспомнила о Ниночке (Валечке?), которая наверняка сейчас прислонилась ухом к двери, и сбавила обороты.

— Возможно, в этот раз ты и не обманывала, — пожал он плечами.

— Такое чувство, что ты только и ищешь, каких бы еще грехов на меня повесить. Неужели ты настолько стал меня ненавидеть?

— Ты не понимаешь, Бри…

— Ты объясни мне! — рявкнула я.

— Хорошо, если ты этого так хочешь, — он вскочил со своего места и стал нарезать круги по кабинету, потом резко остановился передо мной, — Сейчас я ненавижу только себя, потому что чувствую себя последней тварью. Хочешь знать почему?

Я неуверенно кивнула.

— Потому что стоило тебе заявить, что Аня меня обманывает, знаешь, что я почувствовал на самом деле? Облегчение, хотя в тот момент я даже не знал, права ли ты. И когда… когда… это произошло, я опять почувствовал облегчение, хотя опять же не знал о ней ничего наверняка.

Видимо, под «это» он имел ввиду ее убийство.

— Потом я кое-что узнал, но это все совершенно неважно, потому что… — продолжать он не стал, лишь махнул рукой.

Я резко встала и потянулась к нему:

— Макар… — голос мой звучал как-то жалко.

— Не надо, Бри, — он оттолкнул мою руку, — Ты должна быть довольна.

— Чем?!

— Мной. Собой. Этой ситуацией. Не знаю…

— Ты не прав, Макар, — покачала я головой.

— Неужели? Я думал, каждый раз, когда слышишь «ты была права», ты просто с ума от счастья сходишь, — издевательски заметил он.

— Наверное, сегодня будет первое исключение.

Нет, я не врала, но немного приукрашивала, каюсь. Но все равно чувствовала себя мерзко, как будто все это на самом деле было моей виной. По неизвестной причине в компании Макара я начинала стыдливо ощущать все свои грехи, а их у меня было как блох на собаке. Внезапно я осознала, что ненавижу это ощущение, ненавижу чувствовать себя вот так. Интересно, все дело в нем или все же во мне?

— Исключение, как же.

И вот опять: он давил на меня, как будто душил моим же чувством вины. Чувством, которого вообще не должно быть, в ситуации с Крокодильшей так уж точно.

— Мне кажется, тебе пора уходить, — продолжил он, потому что я молчала, обдумывая неожиданное открытие.

— Но…

— Просто уходи, прошу. Мне тяжело тебя видеть… — перебил он.

— Хорошо, я уйду, — я сделала пару шагов по направлению к двери, но остановилась, — Макар, ты не можешь ненавидеть себя, и меня в придачу только за то, что совершил ошибку. Это твоя ошибка, не моя — это во-первых. А во-вторых, это так же неправильно, как и винить меня за все, происходящее в твоей жизни. Подумай лучше об этом…

Он ничего не ответил, и я просто вышла. Галечка (Светочка?) имела весьма заинтересованный вид, так что мои догадки о прослушке наверняка оказались верными. Настроение было ни к черту, но связываться с ней не хотелось: расскажу дамочке о том, как нехорошо подслушивать в другой раз.

— Черт, черт, черт! — выругалась я, пнув колесо своей красавицы, но быстро одумалась, — Прости, моя хорошая, просто твоей хозяйке сегодня вынесли мозги, пропустили их через мясорубку и запихали обратно, вот она и дерется.

Пара охранников смерила меня выразительными взглядами, думая, что я не замечу. Само собой, я это видела и показала им неприличный жест. Что ж, у меня здесь и так слава сумасшедшей избалованной дочери Симбирина, надо ее поддерживать. Жеста мне показалось мало, так что я притормозила около них, когда выезжала и открыла окно:

— Это еще что за «мы с Тамарой ходим парой»?! Быстро разошлись, голубки, иначе нажалуюсь родителю!

И уехала.

«Ну что, Сентябрина, ты почувствовала себя лучше после этого?» — спросила бы меня Марина. Чертова докторша, окончательно растормошила мой разум, из-за дурацких сеансов постоянно думаю, а что бы она сказала. Постоянно копаюсь в причинах чужих поступков, чужих слов. Раньше я таким не увлекалась, и ощущения хреновые, черт ее побери. Неужели кто-то посторонний смог повлиять на меня? Нет уж, такого быть не может.

И да, сейчас путь мой лежал как раз к Марине. Я опоздала всего на пять минут: зашла без стука, зная, что меня ждут, и плюхнулась на диван напротив. Подумав, скинула сапоги и легла, все еще чувствуя раздражение после предыдущей своей встречи.

— Добрый вечер, Сентябрина, рада тебя видеть, — как всегда вежливо поздоровалась Марина.

— И в этом вся разница между нами, — буркнула я.

— Ты сегодня не в духе?

— Ага, — махнула я рукой, — Предновогодняя депрессия, если такая вообще существует… Почему у вас не предусмотрен массаж ног? Я бы сейчас не отказалась!

Для достоверности я потрясла своими длинными конечностями и зыркнула на Марину. Поймав мой вопросительный взгляд, она мягко рассмеялась:

— Извини, но это не входит в мой список услуг. Но идея мне нравится.

— Еще бы, у меня не бывает плохих идей.

— Я помню, — кивнула она, наверняка отметив про себя что-нибудь про мою гордыню.

— Ну да, я же плачу за вашу память… Так что сеанс грядущий нам готовит? — невесело поинтересовалась я.

— Что ж, давай сегодняшний час начнем с ассоциаций: например, я говорю день…