— Не расстраивайтесь, — подмигнула я, — На самом деле я все равно рассчитывала побеседовать с преподавательским составом, мне же нужны и другие таланты.

— Конечно, конечно!

— Вы организуете нас встречу, пока я здесь?

— Все, что угодно, моя дорогая.

— Отлично, тогда я прямо сейчас с ними и потолкую, — решила я не тянуть кота за хвост, распивать чай мне уже надоело.

— Я скажу Танечке, она вас проводит до кафедры. Я пока позвоню и обеспечу вам полное сотрудничество моих коллег.

— Спасибо, Модест Ицхакович!

— Полно те, зовите меня просто Модестом, — он поцеловал мою ручку и проводил к двери, дав Танечке подробные инструкции.

Жулик не подвел, на кафедре меня поприветствовали как родную. Попытались еще раз напоить чаем, но я отказалась: на самом деле я вообще не люблю чай, а пить его из пакетика — и вовсе кощунство. Я пробыла на кафедре никак не меньше часа, поговорив практически со всеми (кроме какой-то Марьи Игнатьевны, которая была в отпуске и Николая как-то там, он на больничном). Никто из них не смог припомнить лже-Анну, хоть я и продемонстрировала ее обе фотографии. Незнание ее имени еще больше осложнило поиски.

Спустя час я не без труда покинула приветливый коллектив: на вопросы я там отвечала куда больше, чем их задавала. Оказалось, что некий Борис слышал про Розу, и понеслось… в общем, еле ноги унесла.

Что ж, стоило признать поражение: лже-Анна здесь явно не училась. Это было обидно, потому что я делала ставку именно на этот университет. Оставалось надеяться, что Ромке повезет больше. Устроившись в кафе напротив, я ему позвонила:

— Ну что, как тебе местный университет? — довольно быстро отозвался Ромка.

— Ничем не отличается от нашего: ленивые студенты, бездушные преподаватели, идущая на спад система…

— Пессимистично.

— Как есть.

— Значит, у тебя голяк?

— Абсолютный.

— У меня тоже… Хотя, небольшая зацепка все же есть: одна студенточка поделилась интересной информацией: якобы в городе есть отдельная школа актерского мастерства. Оттуда часто нанимают девушек на небольшие роли. Она туда и сама пару раз заглядывала, но Анну не признала. Может, есть смысл заглянуть туда, раз мы проделали такой путь?

— Она дала тебе адрес?

— Обижаешь. Еще и телефончиком поделилась, — хмыкнул этот кобель.

— Эти подробности можешь опустить, — нахмурилась я.

— Это как минимум несправедливо: мне часами приходилось слушать про твоего Макара, планы мести твоему Вишневскому… А теперь еще и потратить день на поиски убийцы невесты блондина. И все это — непонятно с какой целью!

— Ты тратишь день исключительно на меня любимую!

— Я на полпути к тебе, горячо любимая ты моя!

— Найдешь меня в кафе, что напротив. Возьму нам что-нибудь перекусить, — отозвалась я и отключилась.

Мои сеансы с Мариной нет-нет, да давали о себе знать: Ромка прав, я его вообще редко слушаю. Может, мне стоит чаще интересоваться его личной жизнью? Слушать это как-то не особо интересно… на что не пойдешь ради дружбы! Марина утверждает, что надо чаще слушать окружающих, даже если мне абсолютно не интересно. Это якобы порождает доверие… она вообще любит утверждать, что доверие порождает доверие: интересно, она сама то в это верит? Сдается мне, либо она редко выходит на улицу и реальных людей не встречает, либо привирает. Потому как я точно знала: доверься, а потом извлекай нож из спины. Ну, это я конечно, про всех, кроме Ромки: если в моем лексиконе и существовало слово на букву «д», то оно относилось исключительно только к нему. Что ж, можно признать, что Марина права: кого-кого, а Ромку я могу и послушать. Иногда.

Я взяла себе латте с мятой, Ромочке — обычный эспрессо и огромный бургер. Не понимаю, чем ему так нравятся эти жутко вредные монстры из хлеба, слабого подобия мяса и вялого листика салата, но он постоянно их жевал. Увидев свою белоснежную красавицу, я вышла на улицу.

— Только сейчас понял, кого ты мне сегодня так напоминаешь, — заржал Ромка, когда я присела рядом и сунула ему в руки дурацкий бутерброд.

— Мечту твоей жизни?

— Нет. Ты в этом голубом прикиде — ну вылитая Снежная Королева. А с твоей вечной привычной взглядом хрен морозить — сходство абсолютное!

— Где ты вообще эту фразу откопал?

— Понятия не имею… должно быть, услышал от кого-то из вашей семейки, уж вы то любите поупражняться в игре слов.

— У меня нет такой привычки!

— Есть, есть, — заржал он.

— Отлично! Если есть, тогда твой наверняка уже отвалились, от мороза то, — разозлилась я, — Скажи лучше, далеко нам до той дыры добираться? Мне через пять часов надо быть в городе!

— Успеешь ты к своей докторше, — буркнул обидевшийся Ромашка.

Дальнейший путь продолжался в тишине: я пила кофе и размышляла о лже-Анне и ее неизвестном нанимателе, который все больше казался мне вполне известным. Не знаю, на что я опиралась: в очередной раз на интуицию, или сумму мелких фактов. Отыскать бы еще хоть одно доказательство… Ромка почти всю дорогу жевал, ловко управляясь с машиной одной рукой. Ехать пришлось чуть ли не в другой конец города, что меня не особо радовало: на обратной дороге придется собрать все пробки.

— Приехали, — не особо бодрым голосом оповестил Ромка и его настроение мне было понятно: здание «Школы актерского мастерства имени З.В. Гаранина» оказалось бывшим садиком. Древнее двухэтажное здание с покосившимися окнами, в последний раз его красили явно еще до моего рождения. Кое-где я заметила куски фанеры, прибитые к оконным проемам: новые стекла вставить никто не потрудился.

— Ты уверен? — усомнилась я.

— Ага. Кариночка так и сказала — дыра дырой.

Я поморщилась на его «Кариночку», но промолчала, потому что Ромка явно издевался.

— А еще она сказала, что на самом деле это довольно популярное место среди начинающих актеров, а этот самый З.В. Гаранин — очень интересный мужик. Немного чудаковатый, но классный. И часто подкидывает работенку.

— Какого рода? — заинтересовалась я.

— Актерского, должно быть.

— Так идем скорее это проверим, а то только один вид этой развалюхи на меня депрессию навевает.

Мы с Ромкой не без опаски приблизились к садику: чего опасался друг мне неведомо, я же была уверена, что его Кариночка что-то напутала с адресом. Ну еще я волновалась за свою красавицу: в подобном месте она напоминала бельмо в глазу и светилась чуть ли не на километр. Что ж, мое опасение № 1 не оправдалось: на табличке у входа было ясно написано «Школа актерского мастерства З.В. Гаранина».

— Что за имя такое, на «З»?! — задумался Ромка, — Зураб что ли?

— Что-то фамилия не слишком подходящая, для Зураба то. Наверное, Захар, — предположила я, не зная больше ни одного имени на «З».

— Или Звенигород.

— Кто?!

Само собой, оказалась права я, в основном потому, что Ромкины варианты, мягко говоря, диковинные. Когда мы оказались внутри и прошли по обшарпанному коридору до самого его конца, как велела светловолосая женщина, которую мы поймали на входе, то оказались перед очередной дверью. На этот раз загадочные инициалы на ней были расшифрованы как «Захар Владимирович Гаранин».

— Черт, ты оказалась права.

— А то. Я всегда права.

— Ты вообще в курсе, что такое скромность?

— Нет.

— Говорят, она украшает, — не желал успокоиться друг, не скрывая насмешку.

— Только тех, кому больше нечем себя украсить! — отрезала я и толкнула дверь этого самого З.В. Она оказалась заперта и не желала поддаваться, не смотря на все мои усилия (я толкнула ее трижды).

— У него семинар сейчас, — услышала я за спиной: говорившей оказалась та самая женщина, что направила нас сюда.

— А сразу нельзя было сказать?

— Вы спросили, где его кабинет, а не где его найти, — пожала она узкими плечиками.

— На кой черт нам его запертый кабинет?! — рявкнула я.

— Вы извините Сенечку, она у нас актриса, творческая личность, — влез Ромка, широко улыбаясь, — Вы нам не подскажете, где проходит его семинар?