Безразличное подчинение, — не одному лицу, что было естественно, а одной системе управления, — христианской и мусульманской половины Закавказского края повело в свою очередь к извращению взгляда на отношения государства к его заторным владениям, послужило источником всех последующих ошибок. Мы стоим за Кавказом потому только, что христианской Грузии удалось, ценой сверхчеловеческих усилий, уцелеть до того часа, когда Россия доросла наконец до подножия Кавказа. Грузия свободно отдалась России и не может существовать иначе как с Россией, между тем как мусульманские губернии перешли бы и теперь еще с великим удовольствием, по крайней мере на первых порах, под владычество Турции или Персии. Грузины, как христианский народ, не отгороженный неодолимой гранью Корана от европейского склада понятий, способны к тому же развитию, как и мы, русские. Управление Грузией требует покуда, может быть, некоторой особенности в административных приемах, но не ставит между двумя христианскими губерниями Закавказья и Россией никакой разницы политической. Для русского Государя грузины такие же православные подданные, как и кровные русские; на войне их можно поставить под ружье всех поголовно, даже с их собственными офицерами. Хорошее ли, дурное ли настроение мнения в Грузии — имеет не более значения, как такое же настроение одной из русских губерний, также легко излечимо. По совести и по здравому смыслу грузинские губернии должны быть приобщены к общему развитию коренного русского населения. Сокращение издержек на управление Грузией может быть осуществлено тремя мерами: устранением особенностей и изъятий, всегда ведущих к лишнему расходу, которыми столь богато Закавказское Уложение; ограничением непомерно разросшихся размеров центрального управления и применением к этой стране всех упрощений, неотразимо вызываемых течением общерусской жизни, в мелочной административной опеке по мере их осуществления в России. Грузия не может расшириться, а потому нечего опасаться новых растрат с этой стороны.

Совсем иное дело — мусульманские области. Они могут раздвинуться еще очень далеко, но даже в настоящем виде поглощают на свое искусственное управление много государственных средств совершенно бесплодно. Хотя в Закавказском крае и далее, почти до Средиземного моря, между мусульманским населением разбросано клочками армянское, но это последнее везде не только составляет меньшинство (не выше трети), но до такой степени порабощено духовно долгим татарским игом, что в отношении к нам эти области, несмотря на присутствие в них армян, нельзя считать иначе как чисто мусульманскими. Достаточно видеть раз, как богатый армянин в подвластной России области (конечно, вне Тифлиса) гнется перед оборванным беком, чтобы судить — насколько он может покуда служить опорой русской власти… Должно, конечно, поддерживать армянское население в материальном отношении, как трудолюбивое и промышленное, в случае особенной надобности можно даже вооружить его — покуда оно разбросано клочками посреди татарского племени и его боится, чему, впрочем, не предвидится конца. Восстановление же армянской народности, преобладание которой над мусульманами нигде не продержалось бы дня без присутствия русских штыков, могло бы стать целью нашей политики в таком лишь случае, если б пришлось во что бы ни стало исхитить эту задачу из других рук — не иначе. В общем же выводе на мусульманские области Закавказья никогда не следовало, не следует и теперь смотреть иначе, как на чисто азиатские. Со стороны русской власти было несомненной ошибкой подчинить их однородному управлению с Грузией. Но теперь это управление существует уже десятки лет и заменить его внезапно иным, произвести этот переворот столь же скоро, как в Туркестане, конечно, нельзя. Новый начальник края может только упростить его и тем удешевить. При настоящем положении дела упрощение должно заключаться не в упразднении, а лишь в сокращении числа и состава учреждений, перенесенных в мусульманские земли ради «просветительной миссии». До учреждения наместничества Закавказский край делился на две губернии, и, конечно, неместное население жаловалось на недостаточное число присутственных мест, канцелярий и чиновников; теперь там пять губерний, кроме новозавоеванных областей, и почти в три раза более уездов, а большая и малая губерния, большой и малый уезд стоят одинаковых денег. В этом направлении можно ждать наибольшего сокращения, но есть и другие средства. Новые судебные установления, например, стали явно вразрез с потребностями и понятиями большинства, — они прямо мешают разумному управлению краем. Наше уголовное судопроизводство по Своду Законов бессильно для содержания азиатского края в порядке и может быть с выгодой заменено военными судами для крупных и усилением полицейской власти для мелких дел; иски до известной суммы могут решаться по обычаю, после чего один суд для обрусевшего зажиточного слоя окажется достаточным на все татарские губернии; такой шаг показался бы понятным только чиновникам, а никак не населению. Власть местных начальников должна быть непременно расширена, с упразднением должностей служащих только для поддержания ничего не ограждающего формализма, сто раз еще более вредного в Азии, чем у нас дома. Приведение центральных управлений на Кавказе, военных и гражданских, в размер, например, варшавских дало бы одно более миллиона экономии.

При князе Воронцове гражданское управление состояло из Совета, канцелярии наместника, начальника управления с его секретарем и экспедиции государственных имуществ, которой Воронцов не хотел, которая была навязана ему из Петербурга. Отдельные части — учебная, почтовая, горная и карантинно-таможенная — управлялись членами Совета, при которых состояло 2–3 чиновника. Штаб, даже после переименования начальника его начальником главного штаба, имел размеры корпусного, с весьма ограниченными добавлениями. Ныне гражданское управление заключает в себе 20 различных учреждений, 217 чиновников и стоит 637 000 р. (стоимость варшавского центрального управления 212?тыс.); в военно-окружном кавказском управлении 948 лиц и стоимость 859 000 (варшавского 259 000). Из этих цифр достаточно видно чрезмерное излишество нагроможденных на Кавказе бюрократических учреждений, военных и гражданских. Можно было бы указать еще на многие предметы. Отмена преимуществ закавказской службы, утратившей смысл в настоящее время, когда сотни людей, окончивших университетский курс, остаются в России без хлеба, даст очень большое сокращение. Упразднение земской стражи, расходящейся преимущественно по карманам полиции, сбавит большую сумму с местных повинностей. Это еще далеко не все. За Кавказом нет ни одного учреждения без излишества в размерах и расходах. Такой труд упрощения не может, конечно, быть совершен разом, он требует времени и последовательности, он должен щадить личности, но от него можно ждать крупных плодов. В 1860 году, несмотря на очень многие излишества, введенные уже тогда в местные учреждения, штатные расходы на содержание разных частей гражданского управления составляли 1 707 000 р. Если считать с тех пор возвышение всех цен на половину, то на гражданское управление, при сохранении тогдашних его размеров, выходило бы теперь с небольшим 2 миллиона. Приложив еще полмиллиона на постепенное развитие учреждений двух грузинских губерний, действительно им пригодных сравнительно с русскими, получим 3 миллиона, — со всякими экстраординарными положим З? — прибавим еще полмиллиона на военно-народное управление, значительно с тех пор развившееся, — всего будет 4 миллиона. Из доходов края, 8 832 000, оставалось бы до 5 миллионов на покрытие военных издержек или иных расходов Государственного Казначейства. В этот счет не включены еще излишки в расходах Северного Кавказа. Но можно ли было оставаться до сих пор — не при денежных окладах, а при размерах гражданского управления 1860 г., которое тогда уже упрекали в излишестве? Конечно, никто из живущих на Кавказе частных людей в том не усомнится. Если б возрастание доходов пошло еще на разработку естественных богатств края, оно окупилось бы со временем, но оно ушло почти все на усовершенствования формального делопроизводства. Это, впрочем, естественно, в той же колее шло общегосударственное управление; но очевидна также невозможность продолжать подобные отношения государства к его азиатским окраинам.