– Арнольд, вы проиграли?- спросила Эмилия Прэнс-Линч с наигранной веселостью.

– Да, немного. И мне очень неприятно…- признался Хакетт.

Эмилия, продолжая улыбаться, внимательно посмотрела на своего мужа.

– Ты тоже играл, дорогой?

Гамильтон заерзал на стуле и буркнул:

– Два-три кона… по маленькой… чтобы поддержать Арнольда.

Эмилия терпеть не могла, когда он садился за игральный стол, и вела с ним непримиримую войну.

– Что ты называешь «по маленькой»?

Гамильтон и Хакетт договорились ничего не рассказывать Эмилии об общем банке, который они проиграли Наде Фишлер.

Чуть-чуть,- ласковым голосом проворковал он.- Несколько жетонов.

– Я там была,- сказала Сара, не поднимая носа от своего стакана.

Ей доставляло огромное удовольствие поставить отчима в затруднительное положение. Гамильтон знал, что она доносит Эмилии о его действиях и малейших промахах.

– Кто был тот альфонс, который играл вместе с Надей Фишлер против вас?

– Альфонс? Альфонсам запрещено проводить время там, где нахожусь я,- смеясь, сказал Джим Хоуден.

Он галантно поцеловал руку Виктории Хакетт и Эмилии Прэнс-Линч, нежно провел рукой по волосам Сары и щелкнул пальцами, подзывая Марио.

– Шампанского!

Хоуден сел за стол.

– А сейчас, Сара, рассказывайте.

– Я говорила о парне, который был вместе с Надей. Вдвоем они обыграли в баккару этих несчастных Гамильтона и Арнольда.

– Несчастных, но только в игре,- парировал Арнольд, которого не так легко было выбить из седла.

Сара моментально выделила Алена из толпы: бледность его лица и видимое отсутствие уверенности понравились ей. Она чувствовала себя комфортно только с теми мужчинами, которыми могла бы управлять. Она прилагала максимум усилий, чтобы отшить властолюбивых, и в этом была точной копией своей мамаши.

– Удивляюсь, как эта проститутка может играть на чужие деньги?- сказала Эмилия, плотоядно улыбаясь.

Виктория Хакетт захихикала. Она дорого дала бы за возможность сказать такую блестящую фразу. Хоуден знал, что Эмилия была в курсе его дружеских отношений с Надей. Возможно, она знала, что когда-то он даже спал с ней. Но кто еще не успел переспать с Надей? Ничего необычного он в этом не видел. Эмилии просто захотелось его задеть. Ну что ж, в долгу перед ней он не останется.

– Она нравится мужчинам, дорогая Эмилия. В ней есть притягательная сила. Самцы не могут долго ей сопротивляться…

– Скажем, самцы определенного типа,- оборвала его Эмилия, поджав губы.

– Арнольд,- спросила Виктория с обворожительной серьезностью,- неужели мужчин притягивают легкодоступные женщины?

– Ну что вы,- безапелляционным тоном возразил Джим.- Соблазняет только добродетель, дорогая Виктория.

Он заметил, что Эмилия бросила на него не слишком нежный взгляд, и понял, что окончательно рассчитался с ней…

Они ехали по спящему Риму в машине, которую Альберто прислал за ними в аэропорт Фьючимино. Виа Леворнио была пустынна: ни прохожих, ни света в окнах. Альберто ждал у дверей ресторана.

– Надя! Как дела?

Она бросилась в его объятия.

– Альберто, старый плут! Мне так тебя не хватало!

– Мне тоже, Надя, тебя не хватало! Сейчас я угощу вас такими спагетти, которых вы еще не пробовали в своей жизни!

– Альберто – это Ален Пайп. Это – Альберто!

Альберто пожал Алену руку, как самому своему лучшему другу. Ален осмотрел пустой ресторан. В углу зала стоял столик, накрытый белой скатертью, в центре которого горели три свечи. Два официанта бросились к столику и предупредительно отодвинули стулья.

– Я разбудил их к вашему приезду,- сказал Альберто и повернулся к Алену. В Риме ради Нади готов проснуться любой. Вам повезло, синьор.

Он налил в стакан немного холодного вина. Неожиданно кто-то запел под звуки гитары, и Ален с удивлением обнаружил певца.

– Это Энрико,- объяснил Альберто Наде.- Я позвал его специально для тебя. Я знаю, ты любишь его мелодичные песни.

Он взял ее руку и с чувством поцеловал.

– Надя! Боже мой!.. Сейчас все принесу сам.

Он бросился на кухню. Пораженный Ален смотрел на Надю. Она ласково взяла его за руку.

– Голодны?

– Уже не знаю.

Во время полета к ним пришел радист и принес бутылку шампанского. Они выпили за Канны, за Рим, за Америку, за казино… Ален готов был убить его. Ему хотелось остаться с Надей наедине. Может, на обратном пути…

– Вам нравится здесь?- спросила Надя.

– Очень.

– Мне всегда здесь хорошо. Я чувствую себя как дома.

– Что вы любите в жизни?

– Жизнь.

– А еще?

– Свободу.

– Вы свободны?

– Нет.

– Вы похожи на мальчишку, который ограбил банк. Вы на самом деле ограбили банк?

– Я слишком неуклюжий для этого. Меня бы сразу же арестовали.

– Женаты?

– Был женат.

– Я тоже. И много раз…

– Мораль?

– Невозможно жить одному, как и жить вдвоем.

– Вывод?

– Менять партнеров, как зубные щетки. Это избавление от одиночества и не утомляет.

– Спагетти!- торжественно провозгласил Альберто, появившись в зале с огромным дымящимся блюдом в руках. Он прикрикнул на официанта:- Подогретые тарелки! Быстро! Стаканы! Они же у них пусты! Чего ждете?

Он метался из стороны в сторону, этот волшебник странного праздника, в реальность которого Ален никак не мог поверить. Он поднял стакан и сделал большой глоток вина. По крайней мере, хоть один раз в жизни он прикоснулся к безумству.

– Кушайте, умоляю вас! Сейчас все остынет. Коста! Еще бутылку вина! Надя, тебе нравится?

– Мммм…- ответила она с полным ртом.

– А вам, синьор?

Ален утвердительно кивнул несколько раз головой. Ему не хотелось есть. В присутствии Нади у него отнимались ноги и пропадал аппетит.

– Скажите, Ален, этот банк…- проговорила она между двумя глотками..

Его рука с вилкой повисла в воздухе.

– Какой банк?

– Вы же прекрасно знаете… Тот, который вы ограбили.

Подходя к окошечку заказа международных телефонных разговоров, Гамильтон Прэнс-Линч дважды обернулся: Эмилия и Сара вполне могли идти следом за ним. Он ушел, предварительно спросив у Эмилии разрешения «помыть руки».