– Может, задернуть шторы?- спросил Арнольд Хакетт.

– Зачем?- безразличным голосом спросила Марина.

Она лежала на кровати в купальных трусиках.

– Вас могут увидеть из других окон.

– Всего делов? Вы же меня видите!

Арнольд откашлялся. Он не решался сказать ей, что, оплатив ее путешествие в Европу, рассчитывал иметь на нее исключительное право. Ничего подобного сказать Марине он не мог. Он была с другой планеты, где язык Хакетта, его доводы, логика ровным счетом ничего не значили. Она без особых восторгов согласилась приехать сюда, и Арнольд, сам не зная почему, почувствовал, что не сможет приручить ее.

– Марина, вы довольны?

– Пфф…

Она посмотрела ему прямо в глаза, и, как обычно, его охватило смутное беспокойство. Его партнерши должны были поддерживать его, направлять, вселять уверенность… Время, когда он с радостью бросался на любое существо в юбке, безвозвратно ушло. Сейчас ему нужна была ее помощь, инициатива, как это бывало с Пэппи. Но Марина была непробиваема, как бетонная стена. Ее глаза обескураживали его: он ничего не мог в них прочесть.

Скрывая смущение, он направился к окну и резким движением задернул шторы. Он находил пикантным, что поселил Марину в том же отеле, где остановился вместе с женой.

– Как жаль, что сегодня вечером я не могу вас взять с собой в казино… я хочу сказать, официально.

Марина перевернулась на живот.

– Какое это имеет значение?

– Мне было бы приятно. Чем вы займетесь сегодня вечером?

– Не знаю.

– Где ужинаете?

– Еще не решила.

Он осторожно присел рядом с ней на край кровати и бросил взгляд на букет роз, стоявших на столе в вазе, но не осмелился спросить, от кого они. Он протянул руку и провел пальцами по ее ягодицам. Она резко повернула голову. Их глаза встретились лишь на мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы он поспешно встал.

– Я буду на сегодняшнем коктейле…

Марина редко проявляла интерес к тому, что он говорил, поэтому ему не всегда удавалось закончить фразу.

– Будут вручать премию Луи Гольдману, продюсеру. Вы знаете его?

– Нет.

– Известный человек. Он предложил мне участвовать в финансировании его следующего фильма. Вас интересует кино?

– Нет.

– Я мог бы сделать из вас кинозвезду.

Он с отчаянием думал, что бы еще сказать. Когда он разговаривал с Пэппи, та проявляла живой интерес, и он мог часами рассказывать, уверенный, что будет понят и им будут восхищаться. Но здесь…

– Может, вы придете в казино… попозже?

Никакого ответа.

– Завтра пойдете на пляж?

Ее «да», едва слышно произнесенное, он воспринял как дорогую награду.

– На «Бич?»

– Не знаю.

– Могу я прийти к вам завтра?

– Пфф…

– Эй! Марина, Марина… У меня столько планов относительно вас!

Она встала, потянулась, достала из шкафа соломенную шляпу и перчатки из шевро. Помогая себе движениями бедер, она стянула с себя трусики и бросила их на кровать. Поняв это как приглашение, он протянул руку к ней и шагнул ей навстречу. Ее взгляд остановил его.

– Сейчас я буду делать отжимания.

– Марина, у меня есть идея!.. Сегодня вечером, поздно… ночью… я могу прийти к вам.

– Не хочу.

– Не хотите? Почему?

– Я буду не одна.

– Как не одна? С кем?

– С первым, кто мне понравится. Жить без мужчины – опасно для здоровья. Время от времени мне необходимо потрахаться.

В разгар сезона в подземном гараже «Мажестик» находилось до двадцати «роллсов», не говоря уже о «феррари», «мазаретти», «порше», «кадиллаках», «ягуарах»… Но Серж никогда в жизни не видел стоящих рядом перед отелем трех одинакового белого цвета «роллс-ройсов». Это его развеселило.

– Эй, парни, что вы рвете глотки?

Шоферы смеялись. Серж подошел и представил их друг другу.

– Норберт, это Ричард. Работает у Хакетта.

– Очень приятно,- сказал Ричард, протягивая Норберту руку.

– Это – Анджело, шофер Гамильтона Прэнс-Линча. Прэнс-Линч – это банк «Бурже». Ты знаешь?

– Смотри-ка,- сказал Норберт,- мой хозяин, получается, – один из ваших клиентов?

– Как его фамилия?- поинтересовался Анджело.

– Пайп. Ален Пайп. Он расплатился с моим агентством чеком вашего банка «Бурже», в Нью-Йорке.

– Вполне возможно. Ты работаешь по лицензии?

– Для этого не хватает средств,- ответил Норберт.

– Зарабатываю меньше, но меньше и неприятностей.

– Надеюсь, твой хозяин не такой жмот, как мой? Моего трясет, если нужно заменить колесо. А бензин!- пожаловался Ричард удрученным голосом.

– Да, это гадко,- согласился Серж.

– Внимание!- сказал Анджело и бросился к машине, чтобы открыть дверцу Эмилии и Гамильтону Прэнс-Линчу. За ними следовала их наследница Сара Бурже.

– Добрый вечер!- поздоровался Серж, сделав широкий жест рукой, в которой была зажата фуражка.

Следом появился Ален Пайп. Он сел в «роллс», и Норберт проскользнул за руль.

Серж повернулся к Ричарду.

– Давай заключим пари! Пусть мне отрубят руку, если завтра же Эмилия не даст команду перекрасить машину в другой цвет.

– Анджело, кто этот молодой человек, который только что сел в белый «роллс»?- спросила Эмилия у шофера.

– Американец, миссис. Его фамилия Ален Пайп. Возможно, мистер его знает. Мне сейчас сказали, что он клиент банка «Бурже» в Нью-Йорке.

Гамильтон вздрогнул, но промолчал. Слова шофера он запомнил.

Когда Ален сел рядом, Норберт почувствовал, что тот в плохом расположении духа. Несмотря на его настойчивую просьбу, Норберт отказался снять фуражку.

– Меня здесь все знают. Любой недоброжелатель может сообщить в агентство, что в рабочее время я был одет не по форме, а это серьезное профессиональное упущение.

«Роллс» медленно двигался в потоке машин по Круазетт. Когда впереди засверкал неоном «Палм-Бич», движение внезапно остановилось.

– Авария?

– Нет, мистер. Все направляются туда же, куда и мы. Отгонщиков машин человек пять-шесть, поэтому образовалась очередь.

Ален заметил, что все стараются остановиться точно напротив входа в казино. Норберт затормозил. Втянув голову в плечи, Ален быстрым шагом прошел к дверям, стараясь не видеть любопытных взглядов, направленных на него, и не слышать полунасмешливых, полузавистливых реплик в свой адрес. Излишнее внимание к своей персоне раздражало его. Он почти бегом пересек центральный холл, свернул налево и подошел к регистрационному столику, рядом с которым стояли несколько служащих в коричневой униформе.