Я ложусь спать,- сказала Эмилия. Для него это звучало как: «Гамильтон – в постель!» – Иду, дорогая,- ответил он, улыбаясь.- Только приготовлю тебе твой апельсиновый сок.

Это был ежевечерний ритуал. Вот уже в течение двенадцати лет он должен был собственными руками отжимать сок из трех-четырех апельсинов, который она выпивала перед сном. Кроме этого, он должен был подносить ей огонь, как только сигарета оказывалась у нее во рту, и открывать перед ней дверь там, где они появлялись, молчать, когда она говорила, делать обеспокоенное лицо, если она замолкала, терпеть ядовитые замечания Сары, согласовывать свой распорядок дня с ее планами. А взамен он получал право на внешние признаки власти и славы.

– Гамильтон, чего ты ждешь?

– Ложись в постель, я иду.

Он увидел, как она направляется в спальню. В свои пятьдесят лет Эмилия сумела сохранить стройность и фигуру молодой девушки. Гамильтон знал, что мужчины находят ее соблазнительной, но ему она никогда не нравилась.

Он открыл холодильник, достал три апельсина и выдавил сок из них в стакан. Затем на цыпочках подошел к двери и заглянул в комнату. Готовясь ко сну, Эмилия накладывала на лицо какой-то крем ужасного коричневого цвета. Он возвратился в гостиную, достал из маленькой коробочки, которую прятал в кармане, три таблетки, и бросил их в стакан с соком.

– Гамильтон!

– Я здесь.

Она терпеть не могла ждать, это раздражало ее. Он взял стакан и пошел в спальню.

– Ты еще не переоделся?

– Я должен просмотреть кое-какие документы.

Он поставил стакан на ночной столик.

– В три часа ночи?

– Фишмейер ждет ответа. Это займет не более двадцати минут, дорогая. Ты не расстроилась?

– С чего бы?

– Эта неприятная история в «Палм-Бич»…

– Немного понервничала…

Она взяла стакан и залпом выпила содержимое. Он присел на край кровати, взял ее руку и нежно поцеловал.

– Я скоро приду.

Возвратившись в гостиную, он сел в кресло и задумался. Два дня тому назад деньги Джон-Джона Ньютона были переведены в Нью-Йорк. Чтобы не вызвать подозрения у своего управляющего, Гамильтон разместил их в банке Манхеттена, запросив при этом и получив согласие на двенадцать процентов за этот краткосрочный вклад. Но гибель Брокера, к сожалению, спутала все карты. Гамильтон сам подумывал о том, чтобы убрать Брокера, но не раньше чем завершится операция. Брокер знал слишком много, и достаточно было одного его слова, чтобы вся карьера Гамильтона полетела к черту. Об этом страшно было даже думать.

Он глубоко вздохнул и попробовал оценить свое положение. Через несколько часов Джон-Джон Ньютон потребует от него ответа. Если он не предложит соответствующую замену, Ньютон выйдет из дела, а сам он окажется на краю пропасти. Теперь все его будущее зависело от какого-то ничтожного клерка, который, по ошибке получив деньги, возомнил о себе невесть что.

Он посмотрел на часы. Через пять минут снотворное «успокоит» Эмилию, и он сможет нанести визит Алену Пайпу.

– Вы были великолепны, Ален!

– Я даже пальцем не шевельнул.

– А мотоцикл?

– Когда он оказался на столе, я только потянул за скатерть. Боялся, что эта железка может задеть вас.

– На вашем месте мой отчим использовал бы в качестве щита мою мать.

Как только прибыла полиция, Сара утащила Алена из начавшегося там конца света…

– Почему вы так его ненавидите?

– Он пройдоха, ничтожество и посредственность.

– Но ваша мать, надо полагать, другого мнения.

– Он служит для нее ковриком, о который она вытирает ноги, знает об этом и люто ненавидит ее.

Они шли по Круазетт, а мимо них в сторону «Бич» с включенными сиренами проносились пожарные команды и кареты «скорой помощи». Ночь была теплая и безветренная.

– Сара, вы замужем?

– Нет.

– Почему?

– Еще не встретила своего хозяина.

Краем глаза она заметила улыбку Алена.

– Вам смешно?

– Вы говорите о муже, как о подчинении силе.

– А разве не так?

– А доверия друг к другу вам недостаточно?

Вот вы, например, доверяете людям?

– Да.

– И никогда об этом не пожалели?

– Почему же? Почти всегда.

– И тем не менее продолжаете?

– Так уж я устроен.

Отправит его Гамильтон за решетку сегодня или завтра? А что означает появление Марины в компании с Хададом? Еще сколько часов тому назад от всех бед, свалившихся на него, ему хотелось умереть, но встреча с Тьерри резко все изменила. Взгляд ее серых глаз и водопад пепельных волос сумели возвратить его к жизни. Как оказалась Марина в Каннах на благотворительном вечере, если еще неделю назад она даже не знала, что есть такая страна – Франция?

– Ален, вы думаете о чем-то далеком… Где вы?

– Я здесь.

В какой-то миг ему захотелось поделиться с ней своими тревогами, попросить помощи, совета… Он совершенно перестал понимать, в каком мире находится, что происходит вокруг и куда он попал. Несчастный Баннистер в Нью-Йорке, перед тем как сесть за обеденный стол, должен снимать домашние тапочки, а он нагрубил ему… Сара сжала его руку.

– Не хотите ли пригласить меня на бокал вина? К себе…

Возможно, у двери его номера уже нетерпеливо маячат Ларсен и Прэнс-Линч.

– Сожалею, Сара, но я устал. Если не посплю несколько часов – умру.

– Вы умрете в любом случае.

Они подошли к «Мажестик». К отелю одна за другой подъезжали машины, доставляя из «Палм-Бич» миллионеров, перенасыщенных сильными эмоциями. Послушать со стороны – каждый из них был героем.

– Ален?

– Нет, Сара, нет… Я едва держусь на ногах.

– Вы боитесь меня?

Она насмешливо посмотрела на него и напомнила:

– Постарайтесь не забыть, завтра обедаем на островах. Встречаемся в холле, в одиннадцать.

Ален подумал, что у него есть великолепный шанс отобедать завтра в тюрьме.

Было восемь часов вечера, и они собирались ужинать. Воспользовавшись тем, что Кристель была на кухне, Самуэль зашел в спальню, открыл шкаф и задумался… Что взять с собой из одежды? Для него это была проблема, потому что ему еще никогда не приходилось отправляться на Лазурный берег. Он прислушался: из кухни доносились привычные звуки переставляемой посуды и позвякивание вилок. С тех пор как она узнала, что его уволили, она перестала придираться к нему. Как воспримет она его сообщение об отъезде?