— Хочу спеть ещё одну песню, но — сначала немного истории… Правила Российской империей царица Екатерина. Муж умер и она осталась правительницей. Ну — женщина всегда останется женщиной: балы, шикарные наряды, драгоценности, подарки своим фаворитам-мужчинам… О… зал немного оживился, стал реагировать на мои слова — правда по разному: мужчины заулыбались; дамы поджали губы…
— А на всё это нужны деньги и немалые… А не так давно русские мореплаватели, путешественники, купцы и стрельцы с казаками пересекли Берингов пролив из Камчатки и открыли для своей страны земли на западном побережье Северной Америки…Поселились там; сдружились с местными индейцами — в отличие от американцев, которые таких же индейцев уничтожали на восточном побережье Америки… — посмотрел в зал на сидящих за столиком четверых явно не наших — посла Америки в СССР с женой, дочкой и переводчиком — как я думаю…
— Ну и расселились наши по западной стороне Америки от Аляски до самой Мексики. А в глубь станы — на 50-100 километров. И все эти земли преподнесли своей царице — владей, мол матушка-царица открытыми нами землями! Ну а та и приняла — чего ж не принять на дармовщину, ничего для этого не сделав и ничего на это не потратив! Кивнул стоящему столбом официанту, обслуживающему мой столик и показал жестом — принеси попить… Тот мгновенно исчез: принёс на выбор: рюмку водки; коньяка, фужер шампанского, минералки…
— И всё бы хорошо, да пришли к царице банкиры американские иудейской национальности и предложили продать Аляску! И деньги то предложили небольшие, но царица, увы — женщина… Продала… Чуть ли не за даром… Да и всю остальную землю тоже. Аж включая побережье и то место, где сейчас Калифорния… А на следующий год на Аляске нашли золото… Много золота! Видимо знали Иудейские банкиры — что покупают! А через два года золото нашли и в Калифорнии! А русские люди — только через несколько лет узнали, что земли эти теперь не российские, а американские! Царица продала… И подданных своих бросила на произвол судьбы: живите, мол — как хотите: или там оставайтесь, или через океан плывите в русские земли! А как, на чём? По залу прокатился глухой ропот, а я продолжил:
— Только есть и другая версия… Не продала царица земли, а сдала в аренду на сто лет — потому и деньги были такие маленькие… Про золото она не знала — тогда бы деньги за аренду были бы другие! Но банкиры их, разумеется — не выплатили! Попробуй у иудея выпроси должок… А срок аренды заканчивается в 1958 году…
— Такая вот история… А теперь — песня… И вы уж поддержите меня — подпевая припев там всё просто… Снял с себя гитару, поставил её на подставку; поднял гармонь и накинул ремни… Бустера — прибора искажающего звук здесь ещё долго на сделают, поэтому пришлось начать голосом, а за ним уже залихватский проигрыш гармошки…
Не валяй дурака Америка!
Вот те валенки — мёрзнешь небось…
— запел разухабисто, бесшабашно…
Что Сибирь, что Аляска — два берега.
Баня, водка, гармонь и лосось.
Баня, водка, гармонь и лосось…
— пропел второй раз и кто то подхватил
Не валяй дурака Америка! За морями скучаешь — поди…
Что Сибирь, что Аляска — два берега.
Бабы, кони, раздолье в пути…
Кивнул головой и мне в зале подпело несколько мужских голосов…
Тёмны улицы — девки умницы…
Любо дорого, спляшем кадриль…
Что Сибирь, что Аляска — два берега.
Свадьба, эх, запотевший бутыль!
Этот припев подхватила половина мужчин зала. А как же — родное! Я вдарил плясовую; музыканты подхватили бодрую мелодию. И снова — проигрыш голосом звучания бустера и залихватски — гармонь!
Много красной у нас материи!
Всем рубахи пошьём вам друзья!
— энергично запел, глядя на посла Соединённых Штатов…
Эх корона Российской империи…
— повернулся к Екатерине:
ЕКАТЕРИНА! ТЫ БЫЛА НЕ ПРАВА!
— выкрикнул обличительно! И зал за мной рявкнул:
Екатерина — ты была не права!
Катя вспыхнула, закрыла лицо руками… А я уже пел снова послу — уже яростно:
Не валяй дурака — Америка!
Не обидим — кому говорят!
Отдавай ка землицу — Алясочку!
Отдавай ка родимую в зад!
И зал рявкнул дружно — в яростном порыве (я постарался внушением):
ОТДАВАЙ КА РОДИМУЮ В ЗАД!
Музыка оборвалась — в зале тишина! Возбуждённые лица, распахнутые после яростного крика рты! Полный писец!!! Негромко заиграл и запел, постепенно разгоняясь и наращивая силу в голосе; оркестр подхватил…
Не валяй дурака Америка.
Вот те валенки — мёрзнешь небось…
Что Сибирь — что Аляска — два берега.
Баня, водка, гармонь и лосось.
Баня, водка, гармонь и лосось…
— подхватили в зале… Второй припев быстрее; третий ещё быстрее! После четвёртого — когда зал снова ревел — закричал, перекрикивая зал:
Красная, красная, красная-прекрасная!
Красная и чёрная икра! ВСЁ!
— выкрикнул в зал, топнув ногой и оборвав припев! Что тут началось!!! Мужчины вскочили: захлопали, засвистели, затопали, выражая свои чувства! И кое кто из дам тоже! Сестрёнка — к примеру, так яростно хлопала в ладоши, что я даже испугался — не повредила бы! Я поклонился — слегка и повернувшись — показал рукой на оркестр: мол вот они — настоящие мастера своего дела! А они — подлецы — мне хлопают! Ладно — пока есть кураж! Снял гармошку; подошёл к оркестру, пошептался… Вышел к краю эстрады — оркестр вдарил плясовую!
Эх, полным-полна моя коробочка.
Есть в ней ситец и парча…
— разведя руками, запел весело, задорно, слегка подтанцовывая:
Пожалей, душа моя зазнобушка.
Молодецкого плеча.
Эх — пожалей, молодецкого плеча…
— пропел снова припев — глядя на пожирающую меня взглядом Настю Кораблёву. Та засияла — как майская роза!
Выйду, выйду в рожь высокую.Там до ночки погожу…
Как завижу — свою синеглазую — все товары разложу!
Эх — как завижу свою синеглазую
— послал улыбку Насте
— все товары разложу!
Цыганочка Аза, Аза.
Цыганочка черноглаза.
Цыганочка чёрная погадай!
Эх! Цыганочка Аза, Аза.
Цыганочка черноглаза…
— пропел второй раз припев, пританцовывая. Задорно получилось — в зале среагировали — захлопали в такт… Пойдём дальше…
Вот и пала ночь туманная.
Ждёт удалый молодец…
Чу! — приставил ладонь к уху
— идёт — пришла моя желанная!
Разложил товар купец! Чу…
— повторил припев и запел дальше:
Цены сам платил немалые
— не торгуйся, не скупись!
— пел, глядя на Настю —
подставляй ка губки алые.
Ближе к милому садись!
Подставляй ка губки алые…
— подмигнул Кораблёвой и запел припев:
В роще моей — пел соловей…
Не давал покоя тёще моей!
Взял я ружьё — убил соловья!
Спи спокойно тёща моя…
Взял я ружьё, убил соловья…
— пропел сожалея и начал выкрикивать в зал:
Спи! Спокойно! Тёща! Моя!
В зале оценили — засмеялись…
Знает только ночь глубокая — как поладили они…
пропел загадочно в зал и повёл рукой перед собой —
распрямись ты, рожь высокая. Тайну свято сохрани!
Пропел второй раз припев и пустился в пляс, выдавая коленца плясовой, цыганочки с выходом и степа. Музыка замолкла, но раздались аплодисменты. Я поклонился, показал рукой на музыкантов; спрыгнул с эстрады и пошёл к своему столику. И пока шёл — гремели аплодисменты. Не удивительно — такого ритма и исполнения здесь ещё долго не будет! Сестричка вскочила, обняла, поцеловала в щёчку… И снова — аплодисменты! Налил в рюмку последние грамм 60–70 коньяка и, подняв рюмку, выкрикнул:
