— За здоровье всех здесь присутствующих! И сел. Спиной к залу… Буквально тут же подскочил официант; поставил со своего подноса на стол бутылку коньяка и бутылку шампанского. Я не заказывал, но ладно — пусть будет: сестричка тихо-тихо, но уже полбутылки шампанского выпила… Наташка защебетала что то восхищённое и восторженное. Я сидел, слушал; кивал… Смотрю: ассорти уже в тарелке заканчивается — попросил принести ещё ассорти и котлету по-киевски. Мне… Сестрёнке уже ничего не нужно — только пощебетать. И её порция съедена лишь на половину… А ещё фрукты в вазочке почти не тронуты…
Сбоку что то стукнуло об пол… Посмотрел — Настя Кораблёва — собственной персоной. Со своим стулом… Села. И понеслось…
— Мишенька! Я уже и забывать стала, какой ты у нас замечательный певец! — замурлыкала она, обжигая меня страстным, обволакивающим взглядом — и какой же ты молодец, что сестрёнку вытащил из того болота… Привет подруга… — уделила она внимание и сестрёнке. А как же — будущая союзница в борьбе за мою душу. И тело. Хотя — виделись…
Где то с полчаса продолжался этот цирк: Кораблёва то наседала на меня, применяя все свои женские хитрости, то начинала болтать с Наташкой о своём — о девичьем, вроде как совсем не обращая на меня внимание… Не то, чтобы мне это невнимание было неприятно — просто стало скучно… Или домой уехать или… Позвал Настю:
— Кораблёва… А тебе не пора к своим? Твой друг тебя, наверное изождался, исстрадался? А ты тут лясы точишь… Настя отмахнулась:
— Да никакой он не мой? Просто однокурсник… Ну влюблён в меня — ну и что? Мне он совсем безразличен… Он пригласил меня на своё день рождение — украсить их компанию! Почему бы и не пойти?… Мишенька! — заблестели глаза у Кораблёвой — да ты меня ревнуешь? — расплылась Настя в довольной улыбке…
— Вот ещё… — буркнул я, осаживая её безудержный полёт фантазии — ещё чего не хватало! Ты сама по себе; я сам по себе — я тебе не указ!
— А вот это ты зря Мишенька! Я совсем не против, чтобы ты стал для меня указом! Поверь — мне кроме тебя никто не нужен! И Я — девочка послушная! — соблазнительно улыбнулась Настя… Я, чуть склонив голову на бок, стал пристально её рассматривать Она заволновалась:
— Что? Что не так?… Ну ладно… — сделала она виноватое лицо — пусть я не девочка… Ну не при ребёнке же это обсуждать… Наташка насмешливо хмыкнула — Нашли ребёнка…
— И потом… — не обратила на это внимание Настя — у меня, после того случая — никого не было! Я себя для тебя берегу! Во как!
— А хочешь — подруга, искупаться в лучах славы? — спросил я.
— Хочу, конечно! — тут же выпалила она и тут же спросила — а как?
— Давай с тобой споём дуэтом… — предложил я. Настя задумалась…
— Нет: голос у меня хороший и петь я умею, но мне надо же сначала слова выучить, потом напеть песню, а потом спеть её с тобою… А потом можно и на сцену выйти — утвердительно произнесла она, как само собой разумеющееся. А она достаточно высокого о себе мнения! И, мне кажется — это не просто так! А может попробовать? Протянул руки через стол; взял её руки в свои, заглянул в глаза…
— Повторяй за мной свой куплет… И наговорил слова и припев, "заставляя" запомнить… — Я пою первый куплет — ты слушаешь музыку и подгоняешь под неё свои слова… И поёшь второй куплет… Я пою первый припев один раз — ты следующий уже два… И третий раз мы поём припев вместе — дуэтом. Два раза… А теперь — повтори свои слова… Настя повторила (а я помог внушением). Я встал, снял с себя пиджак; повесил его на стул, сказал сестрёнке — Пригляди. Взял Настю за руку и повёл к эстраде. Нас увидели — шум зале стал стихать…
Поднялись на эстраду; я оставил Кораблёву и направился к музыкантам. Пошептался и пройдя несколько шагов к зрителям — встал от Насти в трёх шагах… Оркестр заиграл спокойное вступление, постепенно разгоняясь и вот уже барабан отбивает ритм в 120 ударов…
— Не отдам я, не отдам я, не отдам я…
— произнёс чуть громче музыки — глядя на стоящую Кораблёву и покачивая головой. И запел…
Ты видишь во сне.
Как белый снег.
Строит хрустальные дома.
Из твоей мечты…
— пел, глядя ей в глаза и "заставляя" "принять" музыку…
Мне так хорошо. Знаю я что.
Будем мы эту ночь вдвоём.
Только я и ты…
— закончил и начал куплет, томно глядя Кораблёвой в глаза…
Бережно коснусь я тебя своей рукой…
— протянул к Насте свою руку.
Нежный поцелуй. Не нарушит твой покой…
— повёл головой, с мягкой улыбкой на губах… И оркестр взорвался грохотом барабана!
Я не отдам тебя никому.
Прощу любую твою вину!
Сквозь столько бед и потерь пройдя
— какое счастье любить тебя!
— пропел экспрессивно, но с нежностью, обожающе глядя в глаза Кораблёвой и… вбивая в её сознание соединение слов с музыкой! И закончил припев словами, покачав восхищённо головой —
Просто любить тебя…
Как светит луна. Это она… — начала Настя чуть робко и неуверенно…
— Сводит опять меня с ума… — поднесла пальцы к вискам и уже увереннее повела свою партию
— и твои глаза…
Всё в мире для нас. И в этот час.
Я о любви тебе хочу. Тихо рассказать…
Шагнула ко мне и продолжила петь уже в полный голос…
Бережно коснусь я тебя своей рукой…
— изящный местом протянула ко мне свою руку. —
Нежный поцелуй…
— приложила пальцы к губам и послала мне воздушный поцелуй и запела дальше —
не нарушит твой покой!
Снова взрыв мелодии о Настя решительно запела мне в глаза:
Я не отдам тебя никому!
Прощу любую твою вину!
Сквозь столько бед и потерь пройдя
— какое счастье любить тебя!
И повтор припева! А теперь я шагнул к Насте, протянул руки. Она положила свои ладони на мои… Сомкнул пальцы — показывая — не отдам! И запел ведущим голосом припев — Настя подхватила чуть тише… Мы пели… Пели не для зала — пели друг для друга… Закончился припев и уже Настя повела припев, а я подпевал… И финал — Глядя друг другу в глаза мы пропели вместе:
ПРОСТО ЛЮБИТЬ ТЕБЯ!
Затих проигрыш, а мы всё не отрывали взглядов друг от друга и крепко держались за руки! Наконец я решил — по Станиславскому: пауза выдержана достаточно… Отпустил левую руку Кораблёвой; развернул её лицом к залу. А она ещё там — в песне и чувствах, навеянных этой песней. Улыбнулся и показал рукой — вот настоящая героиня песни, а я… — ну просто рядом стою… И зал взорвался аплодисментами! А Настя… Настя возвратилась в реальность… Неохотно, но что делать… Улыбнулась слегка заторможено и поклонилась, а когда выпрямилась — на губах уже играла её фирменная заразительно-соблазнительная улыбка. И зал снова зааплодировал! И разразился криками — Браво! Кое кто из мужчин даже встал…
Ну что ж… Подарил девочке кусочек славы и удовольствия (хотя она этого и не заслуживала, но — об этом… — молчок…) спрыгнул с эстрады и протянул барышне руку. Она шагнула, с неохотой — к краю эстрады… Взял за талию и бережно поставил её на пол — какой я галантный! Взял за руку и повёл… — к столу, где ей ещё рукоплескали её подруги и даже её друг! Кораблёва удивлённо посмотрела на меня: По моему ты меня не туда ведёшь! Туда, прелесть — туда! Я не ошибся адресом… Ощутил лёгкое сопротивление и уж подумал, грешным делом: а вдруг упрётся — упрямая? Тащить её к её друзьям? Как то не комильфо. Дошли до длинного стола семьи Малышевых… Я кивнул приветливо Екатерине; бросил взгляд на отца; окинул насмешливым взглядом мамочку… Пожал руку вставшему знакомцу-чиновнику; чуть поклонился, с улыбкой, его жене. И повёл Кораблёву дальше… Мы шли, а меня буквально сжигал огонь глаз Екатерины Малышевой! Сбоку, а потом и со спины, я чувствовал испепеляющей и растерянно-потерянный взгляд моей пассии. Бывшей пасиии — ты сама так решила.
