Власть, она хуже наркотиков засасывает в себя. Ты никогда не стоял на плацу перед строем своих полицейских?

— Ты смеёшься, Женя? Конечно, стоял.

— Вот, а в большой мороз?

— Да.

— А что ты чувствовал? Я сам отвечу тебе. Ты чувствовал подъём, ты чувствовал свою силу. Чувствовал, что все эти люди будут стоять и мёрзнуть, покорные твоей воле. Будут стоять, пока будешь стоять перед ними и ты, и заставлять их своей волей выполнять твои приказы. Ты не чувствуешь холода. Тебе тепло. Это они мёрзнут, стоя в строю, а ты наслаждаешься этим, даже когда и тебе холодно. Вот так вот и они поддались этому чувству, и совсем не собираются с ним расставаться.

— Ты утрируешь, Женя!

— Нет, я не утрирую, а наоборот, преуменьшаю горечь сложившейся ситуации и их посыл.

— И что ты предлагаешь делать дальше?

— А что нам остаётся? Ты можешь пойти с протянутой рукой к купцам и банкирам и попросить у них денег на свою организацию. Можешь обойти своих подчинённых и призвать их на службу Отечеству. Только вот, что они тебе скажут после того, когда их буквально растерзала толпа? Наверное, поблагодарят. А, кроме того, ты забываешь, что ещё многие до сих пор находятся в тюрьме. Увы, мы никому не нужны. Мы можем только бежать. Сейчас идет борьба между двумя силами: «питерскими» банкирами кадетской партии и «московскими» купцами партии октябристов. А есть ещё и эсеры, и анархисты. И у каждого свои планы.

Ты представляешь, сколько у них боевиков? Пока кадеты с октябристами борются между собой, эсеры зачищают всех остальных. У них есть твёрдая поддержка крестьянства, их поддерживают рабочие. У них многое есть. А, кроме того, ещё есть деньги англичан и французов. И совсем уже недоказуемые деньги Германского Генерального штаба.

Кто их получает? Все или единицы? И в каком объёме? Всё это мы можем узнать только косвенно. Никто и никогда не скажет об этом открыто, а все документы будут либо уничтожены, либо запрятаны настолько глубоко, что их невозможно будет найти.

— Согласен с тобой. Ты забыл ещё РСДРП.

— А, эти… Если ты имеешь в виду меньшевиков, то они просто наслаждаются ситуацией. Они тоже хотят власти, но власти безвольной, они берут деньги у всех. Им нравится просто сидеть и ничего не делать, а только пользоваться своим исключительным положением. Это пусть кадеты с октябристами борются за разделение сфер влияния, а им достаточно и того, что у них уже есть. Другое дело большевики, во главе со своим лидером Лениным.

Ленин — тёмная лошадка, он пока никак себя не проявил. Но это пока. Представляю, как он бесился за границей, понимая, что сейчас за власть борются другие люди, а он остался не у дел. Но вот ему дали разрешение. Кто и почему, я не знаю. Знает это только он сам и те люди, которые помогли ему проехать через Германию. Немцев я понимаю. Ленин за прекращение войны и, в первую очередь, за прекращение войны со стороны России. Я бы тоже на месте кайзера пропустил его. Всё для мира. Но Ленин не один, с ним ещё целая свора революционеров всех мастей и марок.

Я смотрел список приезжающих. Такое впечатление, что все польские и украинские евреи решили переехать в Петроград. Их тут ждут, на них рассчитывают. Ух, какой закипит скоро здесь котёл. И неизвестно, что сделает Ленин. Вся эта шайка больше похожа на острую приправу к супу, который заварили кадеты с октябристами, а меньшевики усиленно его помешивают.

Боюсь, что после добавления этой приправы суп закипит и выльется из котелка, ошпарив всех, кто подкидывает под него дрова и подливает воды. Достанется всем: и левым, и правым, и беспартийным. Даже анархисты будут хлебать это крутое варево.

А мы никому не нужны, Валентин. НИКОМУ! У нас нет ни денег, ни организации, нам не предоставят политическую поддержку, а без неё за нами никто не пойдёт. У нас нет административного прикрытия. Мы голые, а ты предлагаешь уйти от Керенского или предать его. Я знаю, что он моральный урод, но он правильный урод, он наш. Он также жаждет своей личной власти, как и все остальные. Так давай поможем ему в этом, встанем рядом с ним и разделаемся с его помощью со всеми своими врагами. Попытаемся исправить то, что мы с тобой натворили.

А если не получится, всегда можно либо застрелиться, либо застрелить того, от кого всё это и получилось. Мы не имеем больше права на проигрыш. Катастрофически не имеем. Я прошу тебя направить все свои силы на скорейшее создание своего Совета общественного порядка. Только, ради Бога, не светись. Поставь молодого и неопытного чиновника и руководи им.

— Хорошо Женя, ты меня убедил, но ведь нам придётся полностью принять игру Керенского и встать на его сторону. А если он опять проиграет?

— Что же, это весьма возможно, но нам поздно менять лошадей. Нам предложили, мы согласились. Он выполнил наши условия. Мы выполним его.

— Да, но мы не можем освободить всех своих товарищей официально. Их держит Следственная комиссия. И сам солдатский гарнизон уже препятствует любому освобождению заключённых.

— Значит, нам надо поторопиться с организацией наших служб и освободить их обманным или силовым путём. Если мы сможем создать крепкую организацию и подобрать людей, готовых сражаться до конца, мы сможем многое изменить.

— Согласен. Деньги уже пошли, я ищу повсюду людей, но не могу, как ты и сказал, «светиться».

— Хорошо, действуй через агентов и измени своё лицо. Даже если тебе придётся каждый день накладывать на него грим, это всё равно будет того стоить. Я тоже придумаю что-нибудь. Но деньги идут, поспевает и оружие. В первую очередь мы возьмём под охрану государственные и коммерческие банки. Они оценят такую заботу.

А дальше, дальше будет видно. Нам ещё нужно предложить Керенскому подходящую кандидатуру на должность руководителя железнодорожной полицией. Ты можешь кого-нибудь предложить? Это не должен быть ни бывший жандарм, ни бывший полицейский.

Валентин Брюн задумался.

— А, пожалуй, смогу. Есть у меня товарищ, его родственник был главой военной разведки в 1916 году. Сейчас он воюет в Одесском пехотном полку, надо вызвать его оттуда и предложить эту должность. Имея огромный опыт, он сможет стать нашим человеком и наведёт порядок на железной дороге. К тому же, он принципиально не лезет в политику и у него трое малолетних детей. Он, думаю, подойдёт нам.

— Отлично, как его зовут?

— Это полковник Николай Карлович Раша, он закончил академию Генштаба, прошёл много должностей, имеет боевые награды.

— Хорошо, я предложу его кандидатуру Керенскому. Думаю, что смогу убедить его утвердить эту кандидатуру.

— Почему ты так уверен в этом, Евгений?

— Потому что выбирать ему больше не из кого. Назначать кого-то из своих товарищей он опасается, да и кого там можно поставить?! А больше людей ему взять и неоткуда. Все будут абсолютно случайными и непредсказуемыми. А железная дорога — это ключ к России. Тот, кто держит его в руках, тот управляет и всей империей. Все перевозки, весь хлеб, уголь, металл и остальное в их руках, всё передвигается по ней. Останови грузопоток, и всё рухнет в течение месяца.

— Тогда понятно. Согласен. Давай посмотрим прессу.

— А что ты там хочешь увидеть?

— Ответы на свои вопросы. У меня много вопросов, а ответов на них нет. Почему не пытаются сопротивляться черносотенцы?

— Они уже поняли, что проиграли. И народ больше не поднимется на защиту императора. Он будет выжидать. А император в своём манифесте отказался развязывать гражданскую войну. Да и кто будет организовывать сопротивление. Все их небольшие дружины разгромлены. Всех лидеров, кроме писателей и других общественных деятелей, арестовали и посадили в тюрьму. Лишь только Марков и Пуришкевич продолжают молоть языками, но и их уже выгнали из стен Государственной Думы.

Так что, они знают, что проиграли и будут лишь отстранённо наблюдать за тем, кто победит в это заварухе. Правые просто ещё надеются, что победит здравомыслие, но я в это не верю. И думаю, что не веришь и ты.