Дэн согласно кивнул головой, уже успев завести мотор, машина плавно двинулась с места. Громадный Черкасовский особняк, и Дэн затормозил, пристально глядя на девушку рядом.

— Когда мы увидимся? — Обычно этот вопрос на досуге задавали ему его женщины после очередной бурной ночи, теперь же Дэн спрашивал сам. Лиза, словно отвлеченная от своих мыслей, непонимающе окинула мужчину взглядом. Серьезная, слегка придерживает пальцами кожу висков. Знал, что после выпитого вчера голова будет раскалываться на куски скорее еще несколько часов.

— А нужно ли? — Она посмотрела на руль, на окно, на Дэна. — Дэн, нам было хорошо вместе, но…

— Но все хорошее рано и поздно заканчивается? — Предположив, отрешенная гримаса заполнила лицо мужчины.

— Что-то типа того…, - тихо пробормотала, пытаясь понять, зачем это ему. Ради секса? Насколько она осведомлена, он никогда не имел в этом ограничений.

— Мне кажется, лучше поздно, чем рано. — Медленно потянул рукой к ее лицу, мягко приподымая за подбородок.

— Дэн, я думаю, что…

— Подумай до завтра. — Мягко перебил, все еще водя пальцем по нежному овалу лица, чертя контур каждой губы. — Лиз, я не хочу торопить тебя, но и ждать долго не могу.

Отвернулась, уверенно вырвав свое лицо с его рук.

— Если я буду нуждаться в твоих услугах, я обязательно дам тебе об этом знать. — Твердо прочеканила, сама до конца не осознавая, отчего так завелась. Да, она никогда не любила, когда кто-либо начинал на нее давить, считая лучшую защиту нападением. Здесь же… — Дэн, мне не нужны отношения, даже такого рода. Вчера…все было настолько спонтанно, и я…, - Запнулась, выразительно пытаясь что-то сказать глазами. Дэн, который после первых фраз взвинтился настолько, что из ушей буквально пар не шел, стал успокаиваться. Запуталась, видимо, в ее жизни был неприятный, переломный момент. Сама не знает, что ей с этим делать, как выбраться, вот и ищет легких путей, именно того, что он может ей дать…Удержать рядом, пускай нечестно, пускай обманом, но рядом, близко…

— Лиза, я повторю вновь…до завтра. Завтра ты скажешь мне свой ответ. — Видя немой протест в ее голосе и вновь загорающееся недовольство в изумрудных глазах, быстро продолжил. — Лизок, тебе нужно расслабиться, и ты не сможешь сделать это одна. — Усмехнулся, явно имея что-то ввиду. — Не дело напиваться каждый вечер, так ты только здорово посадишь свою печень. У меня же есть для тебя кое-что иное, отчего ты наверняка сможешь забыть о своих проблемах. Они ведь у тебя имеются, ведь так? — Улыбнулся краешками губ, явно ожидая утвердительный ответ.

— А вот это тебя не касается! — Процедила сквозь зубы, стало напрягать, что он, спустя несколько дней знакомства вот так без спросу лезет в ее душу. Хотя… за эти несколько дней она уже успела познакомиться с ним "поближе". Бог мой…

— Просто подумай. — Решил не лезть на рожон. — Я буду ждать звонка. — Крикнул вдогонку уже выскальзывающей из машины девушке, смотря ей в спину на быстрые четкие шаги, которыми она отдалялась от него, все ближе приближаясь к забору собственного дома.

— Лиза, что творишь?! — Яростный, неумолимый тон и такой громкости голос, что в ушах стало закладывать. Лиза невидяще уставилась перед собой, в ответ зло сверкнув вмиг потемневшими ярко зелеными глазами. Взгляд на отца — перекосившееся от ярости лицо, еще больше, чем ей казалось, поседевшие волосы, темные круги под глазами.

— Я живу! — Выдавила из себя, ни на миг не отводя сияющих диким пламенем глаз. Все черти, кажется, здесь и сейчас взбесились в этом взгляде, истощая свой колдовской яд на отца.

— Ты гробишь себя! Убиваешь! Лиза…!!! — Схватился за голову, не отводя уставших глаз, поочередно переводя взгляд с ее лица и до кончиков ступней, пытаясь понять родного ему человека. — Ты хотя бы представляешь, что мы с матерью пережили за эту ночь? Знаешь, что она ни на миг не закрыла глаз и мне пришлось колоть ей успокоительное? Лиза…, - Пытаясь прочесть в ее глазах нужный ответ, увидел лишь сожаление.

— Прости. — Уже более спокойно, всем телом прижимаясь к дереву двери. — Как мама?

— Тебе интересно? — С сарказмом перекривил, тише добавив. — Спит…несколько часов, как уснула. Лиза, — внимательно посмотрел на дочь, устало прилипшую к дверному косяку. — Я понимаю, что тебе тяжело, я все знаю, я хочу помочь…

— Мне?! — Вновь повышенный тон, хоть и знала, что вины отца в этом-то точно уж нет. — Чем?! Привяжешь меня наручниками к батарее?! Прикажешь своим ребятам следовать у меня по пятам?! Выпорешь?! — Вновь вскинула голову, пристально сверля отца глазами и медленно убивая словами. Знал ведь, каково ей сейчас, и опять без спросу полез в ее жизнь со своей помощью! К черту все! Вся жалость, мнимая поддержка и лживая забота! Она сама по себе и никто ей не нужен, а присутствия кого и жаждала ее душу, тот уже никогда не поможет…

— Поздно…, - выдохнул, с немыслимой тоской и горечью вглядываясь в родное лицо.

— Воспитательная работа, понимаю…, - едко заметила Лиза, поправляя подол футболки, потупила глаза, внимательно разглядывая шнурки на желтых кроссовках. Веселые… совсем ни как ее гадкая чертова жизнь! — Тебя никогда не было, когда мне действительно была нужна твоя помощь. — Горько ухмыльнулась, рывком подняв горящие глаза. — Тебя не было, когда мне вручали первый табель, не было — когда я впервые влюбилась, не было — когда лежала на операционном столе во время приступа аппендицита. Ты всегда был занят, тебе никогда не было до меня.

— Мне поздно тебя пороть. — Словно в тумане, разворачиваясь, опустив трясущиеся руки вдоль тела, встретился с дочерью глазами. — Я работал, когда ты делала первые шаги, я до ночи вкалывал, когда у тебя прорезался первый зуб, я как ненормальный пахал сутки на пролет, когда ты первый раз разбила коленку, и все же…, - Нечеловеческая, адская горечь и боль, скрытая долгими годами одиночества и отчаянья. Горькая улыбка, сквозящая нежностью, когда Никита продолжил. — Первый зубик у моей малышки прорезался, когда ей было 5 месяцев, в 9 ты сделала несколько первых шажков, потом больно стукнулась, посадив на лобике вот такую шишку. — Углубил воспоминания, слегка прикрыв глаза. — Твое первое слов было "ам", ты всегда любила хорошо покушать, когда ты…, - замер, оторвавшись от своих мыслей, повернувшись к Лизе. Кажется, прошло несколько минут, когда она, продолжая пронзать его большими блестящими глазами, устало махнула головой, смахивая непрошено появившуюся жалость к этому мужчине.

— У тебя отличная память. — Слишком четко выдавила из себя, видя застланные пеленой боли и нежности глаза отца. — Наверное, ты помнишь и то, как год назад пропал один парень, совсем юный сотрудник твоей фирмы, всего лишь за то, что осмелился позариться на меня. — Пустота, жуткая усталость во всем теле, в каждой клеточке организма, хотелось закрыть глаза, не видеть и не слышать…

— Лиза…, - скорее промычал, в несколько шагов приблизившись к дочери, касаясь руками ее лица, плотно притягивая к себе. Несколько секунд понадобилось дочери для того, что бы со всей силы оттолкнуть Никиту, рысью вырвавшись с крепких отцовских рук.

— Не смей! Слышишь, не смей! Никогда больше не смей учить меня жизни! Папа, — по слогам, от чего Никита в ужасе приблизился на шаг, видя необъятную горечь и пламя в потемневших глазах дочери. — Я не хочу, не могу так больше… Я не могу верить тебе! Я никогда, я не смогу…, - остановилась, чувствуя обнаженным участком спины под футболкой холодную поверхность стены, сползла вниз, обхватив голову руками. Лихорадочный блеск глаз, сияние, видимое сквозь скудное освещение Никитиного кабинета…

— Ненавидишь меня. — Заключение, словно удар хлыстом и Никита невидяще уставился на дочь, видя перед собой хрупкую ссутуленную фигурку своей Лизы. — Есть за что.

— Не смогу простить…никогда…, - продолжая трясти головой, тонкими озябшими пальцами зарываясь в беспорядок светлых волос, всхлипывая и вновь повторяя ранящие душу слова.