Между тем вездеход дернулся и медленно поехал, продолжая немилосердно при этом тарахтеть. Затем он стал поворачиваться вправо и вскоре заглох.

Мы с братом хмуро переглянулись. Если «наша лошадка» вышла из строя, здесь мы ее вряд ли починим. Значит, придется идти дальше пешком. По пересеченной, как говорится, местности. Полной, к тому же, всевозможных подлых сюрпризов и прочей мерзости и гадости.

Дверца открылась и в нее заглянул мрачный, как висящие над его головой тучи, Штейн.

— Что, накатались? — спросил Сергей.

— Почти, — выдавил ученый. — Трансмиссия дышит на ладан, действует лишь один фрикцион.

— Но ехать-то можно?

— Пока можно, но не думаю, что долго. Причем ехать придется очень медленно и поворачивать только направо.

— А если будет нужно налево?.. — ляпнул я.

— Тогда остановимся, дадим задний ход левой гусеницей, а потом снова вперед.

Я мысленно обругал себя за глупый вопрос — мог бы и сам до этого додуматься, но все равно мне стало чуточку легче на душе, что дело еще не настолько плохо, как думалось.

— Здесь тебе не починиться? — задал полуутвердительный вопрос Серега.

— Нет, — мотнул головой Штейн. — Я вообще в этом не особый спец, а тем более здесь, без сварки, кран-балки и прочего… Ну, трак разве что, на гусенице заменю, ежели лопнет.

— И то дело, — вздохнул брат. — А раз так, что я могу сказать? По-моему, надо ехать, сколько сможем. Анна-то что говорит?

— Я говорю то же самое, — заглянула в открытую дверь девчонка. — Нужно ехать, а там видно будет. По крайней мере, даже если сломаемся, то хотя бы переночуем не под открытым небом.

— Тем более, ехать нам недалеко, так что, надеюсь… — начал Сергей, но Анна, нахмурившись, его перебила:

— Я тебе уже говорила: в Зоне не стоит измерять расстояния километрами. И не надо здесь ни на что надеяться, особенно вслух. Зона, между нами, девочками, очень любит издеваться над людьми, а уж если она знает их надежды, то постарается сделать все, чтобы они сбылись «посмешней».

— Ты говоришь так, будто Зона живая, — недовольно посмотрел на девчонку брат, — или даже вообще — разумная.

— А ты уже забыл, что я вам рассказывала про «О-Сознание»? И про Ноосферу тоже…

— А я тебе тоже на сей счет уже говорил, что Ноосфера — это буржуазный бред! — начал злиться Серега.

— Ага, это ты ей и расскажи! — фыркнула Анна. — Когда она тебя мордой в дерьмо тыкать начнет. Тоже мне, умник из древних веков! Ты вообще кого-нибудь, кроме своих Маркса и Ленина, читал? Ты вообще хоть слово такое — «философия» — слышал?!

Я слушал эту ни с чего возникшую перепалку, недоуменно переводя взгляд с девушки на брата и обратно. И, вот честное слово, у меня возникло самое что ни на есть отчетливое впечатление, что эта самая Ноосфера, или, не знаю, сама Зона и впрямь внимательно следит за нами, слушает наши разговоры и, злорадно хихикая, корректирует их на свой лад, влезая в наши мозги. В данный момент — в Серегины с Анной.

И тогда я резко, что ранее не только не делал, но и думать о таком не смел, выкрикнул:

— А ну замолчите, философы! — И добавил в запале, хоть уже и значительно тише: — Мать вашу…

Брат и девушка, разом заткнувшись, изумленно вылупились на меня. Я крякнул, прочистив горло, и совсем уже миролюбиво сказал:

— Чего вы спорите-то? Какая разница, будем мы на что-то надеяться или нет? Если мы будем стоять на месте и трепаться, то уж точно никуда не приедем.

— Заводи, — буркнул Серега, обернувшись к Штейну, который тоже удивленно хлопал глазами на спорщиков, только молча.

Так же, не сказав больше ни слова, он отправился в кабину. Следом ушла и притихшая Анна. Вездеход снова затарахтел и медленно двинулся вперед.

Что ж, на мой взгляд, я наконец-то начал приносить нашей команде хоть какую-то пользу. Однако брат, видимо, думал иначе.

— Что-то ты больно смелый стал, — сердито стрельнул он в меня взглядом. — Не забывайся, братишка. Помни, и кто тут старший, и вообще…

Мне стало обидно. По-настоящему. Ладно, когда за дело отчитывают, но когда вот так… И я взвился:

— А что, я был неправ?! Может, нужно было подождать, пока бы вы драться не начали?.. Чего тебя в самом-то деле эта Ноосфера так цепляет? Ну, нету ее — и ладно. Если ты в этом точно уверен, то и молчи себе, зачем ты девчонку злишь?

— А если не уверен?!.. — выкрикнул вдруг Серега и, словно испугавшись чего-то, резко замолчал и даже отвернулся.

— Как?.. — заморгал я, совершенно сбитый с толку. — Не уверен — в чем?..

— Ни в чем я уже не уверен, — снова повернул ко мне голову брат. — Понимаешь, ни в чем! И это меня здорово раздражает. А тут еще ты со своими нравоучениями…

— Ну, прости, — сказал я, продолжая недоумевать над словами Сергея. Но тот вновь отвернулся, и переспрашивать его я больше не стал.

Слова брата, его странная оговорка, долго потом не выходили у меня из головы. Что именно заставило его так сказать? Неужели он каким-то образом почувствовал эту Ноосферу?.. Ведь он уже несколько раз проявлял здесь свои необычные ментальные способности… И если предположить, что в Ноосфере собрана информация обо всем и обо всех — пусть только лишь в границах Зоны, — то можно сделать и следующий вывод: почему бы не существовать и обратной связи? То есть, обладая неограниченным доступом к этой гипотетической Ноосфере, таким образом можно управлять, опять же, всеми и всем!.. Ведь сумел как-то Серега управлять псевдособаками, да и с пси-полем, которое меня чуть не превратило в зомби, он справился. К тому же, помнится, он вообще как-то сказал, что будто бы чувствует Зону… А что если он и подключается как раз к этой Ноосфере, только неосознанно пока, не умеючи, случайно?.. И что будет, если это и в самом деле так, когда брат научится делать это сознательно, на полную катушку? Ведь тогда… Признаюсь, в тот момент у меня даже голова пошла кругом. Ведь ежели мои рассуждения были хоть чуточку правильны, то Серега мог бы узнать, как нам вернуться домой, буквально у самой Зоны!.. Другое дело, существует ли неограниченная возможность управления абсолютно всем в Зоне? Если вдруг даже и да, то маловероятно, что доступ к этому открыт любому и каждому. Или мой брат не «любой»? Ведь что-то же он здесь испытывал после войны… Может, это «что-то» работает до сих пор и продолжает воздействовать на Сергея? Недаром же он вновь обрел рассудок, а вместе с ним и новые, еще не изученные особенности!..

Короче говоря, мыслей в моей голове носилось много, но большого толку от них пока не было. В конце-то концов, не устраивать же двоюродному брату допрос с пристрастием! К тому же, скорее всего, он и сам пока ничего толком не знает. Сказал же вот, что не уверен ни в чем. Но, с другой стороны, о чем-то подобном наверняка думал и он. Причем, кто знает, не помогала ли ему найти верные ответы сама Зона, ну, или пусть ее Ноосфера? Если да, то лучше ему пока не мешать. Когда придет к окончательным выводам — сам расскажет. Если сочтет нужным, конечно. А если и не расскажет — не столь важно. Главное, пусть вернет нас домой!

Вспомнив в очередной раз о доме, я почувствовал вдруг такую ностальгию, что не смог удержаться от слез. Нет, я не заревел, конечно, навзрыд, но отчетливо ощутил, как увлажнились глаза. Я очень соскучился и по своему времени, и по родному городу, но в первую очередь, конечно, — по людям: по друзьям, по маме с отцом… Причем я только сейчас отчетливо осознал, что не только я скучаю по ним, но ведь и они по мне тоже! И ладно, я хоть знаю, что именно произошло, где сейчас я и где они. А ведь они-то этого не знают! Мне даже сделалось страшно, когда я представил, в какой панике сейчас пребывают родители. Мама наверняка обзвонила все больницы и морги Украины, отец по своим связям поднял на ноги тамошнюю милицию… Интересно, дало ли это что-нибудь? Рассказал ли милиции однорукий контролер со своей ворчливой напарницей о странном безбилетнике, сгинувшем в заснеженном поле под заревом пурпурных зарниц? Наверняка рассказал. И что тогда? Где их в таком случае ищут? Ведь если к той поре не замело следы, то получилось, наверное, так, что эти следы вдруг просто оборвались в чистом поле. Будто два человека попросту растворились, растаяли или… г-м-мм… как еще выражаются священники — вознеслись. Но советская милиция не верит ни в это самое церковное вознесение, ни в прочие чудеса и мистику. Да и не позволит никто на полном серьезе заниматься чертовщиной. Это уже будет, что называется, подрыв устоев. Так что дело, скорее всего, вскоре закроют, сделав вывод: пропали без вести. Ну, пообещают, возможно, поискать по весне оттаявшие тела…