– У зла нет власти! – закричала я, изо всех сил отшвыривая от себя наступающие тучи. – Держать! У зла нет власти!

Внутри меня будто открылся вулкан. Горячий поток хлынул изо рта, из ноздрей, из ушей, и с этим потоком рванулось, как заклинание:

Столб света вырвался из навершия посоха и высоко-высоко отбросил наползавшие тучи. Запрыгали молнии по всему небу. Гром ударил по ушам, я оглохла. Затрещали, валясь, елки, задрожала земля, но я навалилась на посох и устояла. Я стояла, стояла и держала, прошла минута, другая, третья…

То ли оттого, что уши мои не выдержали грохота, то ли еще почему-то, но вокруг сделалось тихо, как в подушке.

Небо висело надо мной. Обыкновенное, звездное. Очень высоко. На месте. Невинное. Как будто не оно здесь елки ломало.

Я посмотрела на бабищу – ее не было. Струйками расползался туман. А пропасть…

И пропасти не было. Перед нами лежал пригорок, безлесый, песчаный, кое-где поросший редкой травой. И стояла дверь; вот она приоткрылась со скрипом, и это был первый звук среди долгой тишины.

Из узкого проема упал лучик света… Это светил фонарь на перекрестке возле моего родного дома. Там тихо падал снег. Лежал на скамейке длинными белыми валиками. Поблескивали следы от санных полозьев. Хлопнула дверь подъезда, соседка вывела гулять закутанного малыша…

Я видела все это на бегу. Я неслась, забыв о больной ноге, ни о чем не думая, желая только одного: туда! Там мой дом, там мама… Это мне награда за смелость. Скорее, пока ничего не случилось, пока не закрылась дверь…

На меня навалились сзади и придавили к земле. Вырвали из рук посох…

И все пропало.

– Лена… Лена, у тебя лицо в крови. На, выпей водички…

Веки опухли, я глядела на мир через узкие щелочки.

– Лена… Ты величайший маг. Ты не слабее Оберона, теперь мы точно это знаем. Может, ты даже сильнее… Умойся, а?

Утреннее солнце отражалось в воде быстрой речушки. Шелестела и булькала вода. Пахло дымком, пахло лесом, и совсем немного – пахло морем.

Да. Теперь уже точно море близко.

Но что со мной случилось? Почему принц и Эльвира отводят глаза?

Я потянулась к воде. Над речушкой таял утренний туман…

Туман. Я все вспомнила. Я была почти на пороге дома!

– Это ты меня сбил? – прямо спросила я принца.

Тот смотрел в сторону:

– Понимаешь… мы так поняли, что… ты хочешь нас бросить. Там, за дверью, был твой мир?

Я молчала.

– Это наверняка была ловушка. – Голос Эльвиры дрожал, но она старалась говорить бодро. – Не во власти королевы ходить между мирами.

– А если во власти? – угрюмо спросила я.

– Нет. Это была иллюзия.

– А если правда? Кто вы такие, чтобы за меня решать?

Принц облизнул губы.

– Мы никто, – сказала Эльвира, теперь в ее голосе был упрек. – Просто мы твое Королевство. Просто ты наша единственная надежда.

– Вот-вот! Вы меня использовали. И тогда, когда захотели уйти от Оберона… и сейчас.

– Лена! – Принц повысил голос. – Ты сама не понимаешь, что говоришь! Ты выдержала такой бой, что о нем впору слагать песни… И будут слагать! Будут петь о твоей победе над королевой тумана! Тебя ждет слава, тебя ждет…

– Засунь свою славу… знаешь куда? Я домой хочу!

Пошатываясь, я встала. Речка делала изгиб – в излучине лежал песчаный пляжик, чистый и светлый. Берега поросли травой. Вокруг камней бурлили водовороты. Хлюпнула большая рыба. Хорошее место.

– Где мой посох?

– Вот. Возьми…

Я вырвала свое оружие из рук принца и, ни на кого не глядя, зашагала прочь.

День я провела, валяясь на горячем песке нагишом – на дальнем берегу, защищенная от чужих взглядов двумя большими валунами. Тело мое, покрытое синяками, с грубым шрамом на месте перелома и жалобно торчащими ребрами, привело бы в ужас любого участкового врача.

Когда солнце поднялось совсем высоко, я переползла в тенек и поспала пару часиков. Мне ничего не снилось.

Носились над водой стрекозы.

Я знала, что до моря рукой подать. Завтра мы выйдем на берег. И, может быть, завтра же Эльвира и принц смогут наконец основать свое Королевство…

Хотя теперь мне слабо в это верилось.

Свет фонаря, падавший из приоткрытой дверцы, становился в моей памяти все бледнее и бледнее. Как было бы здорово, если, остановившись на пороге своего мира, я гордо повернула бы обратно! И сказала принцу и Эльвире… Да где там – сказала бы в лицо туманной бабище, которая решила напоследок надо мной посмеяться… сказала бы твердо и с достоинством: нет, я отказываюсь возвращаться домой, пока мой долг здесь не выполнен. И бабища убралась бы, посрамленная. И принц с Эльвирой опустили бы глаза.

…Неужели это могла быть иллюзия? Ловушка? Неужели я не узнала бы родной дом, подъезд, такую знакомую скамейку, на которой мы с Обероном сидели рядом?

Не имеет значения.

Проклятая бабища все-таки украла мою победу, вместо гордости оставив разочарование и стыд.

Ранним утром мы молча доели остатки вчерашней ухи, молча умылись из речки и молча тронулись в путь.

Ветер приносил запах йода. Елки сменились соснами. К их шуму примешивался далекий звук волн.

Увязая в песке, мы поднялись на пригорок и увидели его. Оно лежало, такое, как в моих мечтах, такое, как на рекламных картинках и цветных фотографиях: сине-бирюзовое, в пенных барашках, свободное и чистое море.

Подошел принц. Крепко обнял меня за плечи:

– Ты сделала это, Лена. Ты смогла. Спасибо тебе.

Я осторожно высвободилась:

– Не за что. Пойдем дальше или устроим привал?

Ночью принц и Эльвира пошли купаться. Они резвились в волнах почти голые, брызгали друг на друга, смеялись, визжали и вели себя как дети в первый день каникул.

Для них все страшное кончилось. Они победили и могли теперь радоваться жизни на полную катушку. Влюбленные скоро поженятся – разве не повод для ликования?

Я сидела на песке, и у меня не было желания не то что входить в воду – даже снимать тяжелые сапоги. Ночное зрение позволяло подглядывать, но я смотрела в другую сторону. Мне не было дела до принца с Эльвирой. Пришло время моего полного одиночества.

Эти двое получили, что хотели, – во всяком случае, скоро получат, это совершенно точно. На закате, вскарабкавшись на сосну, я увидела за пригорком дымы рыбачьего поселка… Значит, уже завтра, может быть, принц станет королем, Эльвира – королевой, а я смогу вернуться домой.

Вот только радости не было. Была тоска, будто в очереди к зубному, – скорее бы все это кончилось.

В песке догорал костерок из смолистых сосновых веток. На расстеленном носовом платке горкой лежали фрукты – их здесь водилось много, они росли на кустах и на низких корявых деревьях, по вкусу напоминали яблоки, только слаще и сочнее. Принц и Эльвира собирались устроить маленький предсвадебный пир…

Пусть пируют.

Я подобрала несколько фруктов, сунула за пазуху и побрела вдоль берега – искать себе уединенное место для ночлега.

Солнце стояло уже высоко, когда мы отправились добывать моим высочествам новое Королевство.

Шли по кромке влажного песка между морем и берегом, и за нами тянулась тройная цепочка следов. Принц безостановочно говорил, смеялся, напевал, Эльвира нежно улыбалась, поглядывая на него. А я шагала рядом, косилась на этих двоих и все больше начинала беспокоиться.

Нет, опасности впереди не было – посох молчал. Но беспокойство нарастало, и я не могла понять, что именно мне не нравится. Солнышко светит, море успокоилось и больше не штормит, на полоске мокрого песка блестят, живописно разбросанные прибоем, перламутровые осколки ракушек…