— «3 декабря 1760 года, — вслух прочитала она. — Очень холодно. Пэтти болеет. Мама ищет свой альманах. Очень расстроилась, когда я сказала, что отдала его в Общ. библ. Делает свою припарку. Пэтти становится лучше». Гм, — сказала она в пустоту дома, — «Общ. библ.» — это, видимо, Общественная библиотека. Как думаешь, Арло?

Из-под стула ответа не последовало. Конни наклонилась и обнаружила, что собаки там нет.

— Неблагодарный, — буркнула Конни.

Она записала в блокноте большими печатными буквами: ОБЩЕСТВЕННАЯ БИБЛИОТЕКА В МАРБЛХЕДЕ ИЛИ В САЛЕМЕ? И нарисовала вокруг маленькие звездочки. Откинулась на спинку стула, размышляя.

— Альманах, — произнесла Конни, как будто проверяя, правдоподобно ли звучит.

Прозвучало правдоподобно. Улыбка поползла по ее губам, взбираясь все выше и выше по лицу, и наконец ярко осветила глаза. Она посмотрела на руку и только сейчас поняла, что это за металлическая вещица, которую она все время вертела в руках — маленький гнутый ржавый гвоздь с квадратной шляпкой. Он явно прослужил очень долго. Это был тот самый гвоздь, который упал ей под ноги, когда они с Лиз в первый раз почти взламывали входную дверь дома. Зажав гвоздь в кулаке, Конни осмелилась выйти наружу.

Под покрывалом из плюща и винограда сгущались вечерние сумерки. Конни стояла на цыпочках, вжимаясь пальцами босых ног в мох на мощеном крыльце. Под мхом она ощущала холодный твердый камень. Отодвинула нависающие над дверью плети глицинии — ее цветы поблекли и завяли на жаре — и увидела подкову, болтающуюся на одном гвозде. Конни внимательно осмотрела выжженный на двери круг.

Dominus adjutor meus. Alpha. Omega. AGLA.

Конни стиснула гвоздь в руке и сжала зубы.

— Почему бы и нет, — сказала она вслух.

Приложив подкову к ржавому отпечатку на крашеной стене, она большим пальцем легко загнала гвоздь в податливую древесину. Отступив немного и скрестив руки на груди, Конни посмотрела на дом. Дом взирал на нее с одобрением.

— Светлейшие благословения, — насмешливо приветствовала она появившегося на крыльце Арло.

Как ни старалась, Конни не чувствовала, что бабушкин особняк — ее дом. Она ловила себя на том, что чаще всего сидит — даже прячется — на кухне. А все из-за старинного ледника с соблазнительной открывающейся крышкой — единственного источника прохладного воздуха в удушливую летнюю жару.

Работала Конни за бабушкиным столом в гостиной, спала в спальне на втором этаже, где ее ждала большая кровать с пологом, а в остальные комнаты старалась заходить как можно реже. В кухне она проводила больше всего времени — мыла посуду, резала овощи. Там Конни была хозяйкой — в маленьком помещении ей казалось, что не так уж сложно привести в порядок и продать бабушкин дом, а устаревшие приспособления и утварь напоминали, что на дворе все-таки двадцатый век.

Этим утром она замерла над приоткрытым ледником, поддерживая крышку рукой и окунув лицо в туман, поднимающийся из ледяных недр. Прохладный воздух заползал по влажной шее в волосы и за уши.

На душе у Конни становилось легче в маленькой кухне с дешевой тонкой дверью в сад и стеклянными банками, громоздящимися на полках. Она взяла за правило каждое утро открывать несколько банок и выбрасывать их черное засохшее содержимое на компостную кучу в дальнем конце сада. Опустошенные склянки мыла и ставила сушиться у заднего крыльца. Конни любила разглядывать их стройные ряды и не могла не признать, что медленно, но верно растущая компостная куча и постепенно пустеющие кухонные полки будто измеряли прожитое ею время. Самый нижний шкафчик освободился, и Конни, собрав пыль, с чувством облегчения сполоснула тряпку в раковине — хоть что-то уже сделано.

Конни с сожалением закрыла ледник и подошла к полкам, выбирая банки для утренней чистки. На уровне глаз стояли три штуки среднего размера со съежившимися от времени ярлыками. Конни сняла их с полки одну за другой и когда потянулась за последней, ее пальцы наткнулись на какой-то предмет — ничем не примечательную металлическую коробочку, маленькую и серую. Оставив ее на полке, Конни отнесла банки на компостную кучу и тут же вернулась, вытирая мокрые руки о шорты.

Взяв коробочку, она не без труда открыла крышку. Внутри оказалась целая стопка карточек, на первой было написано «Пирог из лайма» сжатым, вроде бы бабушкиным почерком. Она улыбнулась и, опрокинув коробку, зашуршала карточками, перебирая записанные бабушкиной рукой рецепты пятидесятых: заливные помидоры, буженина, запеканка из бобов и сосисок… Она уже злорадно предвкушала, как пошлет их по почте вегетарианке Грейс — пусть вспомнит о детстве в Новой Англии. Взглянув на часы, Конни засунула карточки в задний карман шорт, схватила сумку и, хлопнув дверью, поспешила в Салемское литературное общество.

Конни потратила полдня, обзванивая окрестные исторические общества. Оказалось, в Салеме раньше действительно существовало что-то вроде общественной библиотеки. Созданная в конце восемнадцатого века силами клуба состоятельных горожан, она несколько лет существовала на средства от щедрых членских взносов и пополнялась благодаря богатым салемским торговцам, привозившим книги из дальних стран. Но в 1810 году в результате слияния Общественной библиотеки, частной научно-технической библиотеки и Философской библиотеки образовалось Салемское литературное общество. Конни была приятно удивлена, узнав, что на протяжении всего девятнадцатого века оно процветало. Однако очень скоро город утратил свое значение как порт — его славу затмили, а потом и вовсе превзошли Бостон, Балтимор и обе Каролины, — но все это время Салемское литературное общество жило тихой жизнью в счастливом неведении о нарастающей непричастности к американской литературе.

Оставив машину напротив «нового» — построенного в 1907 году — здания Общества, Конни в очередной раз с нежностью вспомнила неизменную тягу янки к бережливости.

В уютном, залитом солнцем читальном зале посетителей не было, если не считать пожилого джентльмена, который потягивал лимонад на балконе, опершись рукой на трость. За стойкой молоденькая библиотекарша завязывала узелок на изнанке вышивки.

— Простите, — прошептала Конни.

Библиотекарша подняла голову и улыбнулась. Отложив пяльцы, она встала и протянула Конни руку.

— Вы, должно быть, мисс Гудвин! — довольно громко сказала она. Рядом с ней стояла чашка чая — терпкий аромат лимона прорывался через привычный книжно-древесный запах библиотеки. — Мы с вами говорили утром по телефону. Меня зовут Лора Пламмер.

— Здравствуйте.

Конни улыбнулась обходительной девушке. Конечно, в частных библиотеках легче быть вежливой — больше общаешься с детьми и пожилыми посетителями, чем с задерганными аспирантами.

— Вы интересуетесь нашими старинными собраниями? — спросила девушка, жестом приглашая последовать за ней в проход между стеллажами.

— Да, — кивнула Конни, — я хочу найти один альманах… то есть я почти уверена, что это альманах. У меня есть причины предполагать, что его передали в дар Общественной библиотеке.

— У нас действительно есть несколько альманахов, — ответила девушка, на ходу щелкая выключателями верхнего света.

Около узких книжных стеллажей Конни охватило то же ощущение удовольствия и безопасности, какое она испытывала на бабушкиной кухне. Она задрожала от предвкушения того, что какой-нибудь из безымянных коричневых корешков может принадлежать книге Деливеренс. Очень может быть, что уже меньше чем через час она будет держать фолиант в руках.

— Вот мы и на месте, — сказала мисс Пламмер.

Она была не старше Конни, но Конни с трудом представила себе такую аккуратную женщину в блузке с круглым отложным воротничком и юбке в складку просто как Лору. Мисс Пламмер указала рукой на несколько полок у дальней стены позади стеллажей.