Надвигающаяся русская рать вынудила гетмана отступать вглубь подвластных польскому королю земель. В начале июля московские полки под командованием боярина Ивана Ивановича Годунова, после непродолжительной осады взяли Менск. Его укрепления были деревоземляные и, так же как и Смоленская крепость порядочно запущенные. Двадцатого июля русские войска разбили у города Новогородка арьергард польского войска. Военный совет, в виду численного перевеса вражеской армии рекомендовал гетману дальнейшее отступление вглубь польских земель. Кое-кто из первых людей коронного войска, среди которых оказался военноначальник Стефан Хмелецкий, бежали из лагеря. Замешательство, образовавшееся среди поляков, позволило русским войскам окружить военный лагерь, и после шестичасового боя разбить польские силы. Великий коронный гетман Жолкевский пал в бою. Было уничтожено одиннадцать тысяч поляков, в том числе все Коронное войско.

Шведская армия под командованием короля Густава-Адольфа взяла с боем город Вильно и в начале августа через Гродно и Белосток вышла в окрестности столицы польского королевства Варшавы. Русское войско явилось к главному городу Речи Посполитой в районе Берестья в середине августа. Крымский хан Джанибек с двадцатью тысячами конницы прибыл от Львова. Взять этот укрепленный город он не смог, но связал его гарнизон пятитысячной ордой.

Лихорадочные усилия польского короля и сейма позволили собрать сорока тысячное войско. Правда большая его часть состояла из ополчения, с разномастным вооружением, не имела представления о воинской дисциплине, и была небоеспособна.

И вот струг несет меня к середине реки Висла. Большой плот двадцати аршин стороной на середине реки укрыт большим шатром. Со мной на переговоры шли воевода Большого полка Иван Иванович Годунов, Второй воевода Большого полка боярин Михаил Борисович Шеин, думный дьяк голова Посольского приказа Ефанов Иван Яковлевич и толмач. Со стороны польской державы был сам король Жигимонд, канцлер великий коронный Феликс Крыский, подскарбий великий коронный Балтазар Станиславский. По берегам реки стояли лучшие полки обеих сторон.

После холодных приветствий расселись за столом. Я, пользуясь случаем, рассмотрел польского короля: человек зрелых лет, полноватая фигура, большой нос, усы стрелочками с бородкой, невыразительные мутные глаза. Одет он был в черные одежды с белым кружевным воротником, на голове шляпа с пером, на груди орденская цепь с подвеской золотого руна.

— Почто великий князь московский нарушил уговор о двадцатилетнем замирье меж нашими державами? Почто от клятв своих отказался? Король Речи Посполитой своё слово блюдет, бо московский великий князь Дмитрий Иоаннович нет. Ужели нельзя отныне верить монарху Московской державы? — С места в карьер принял польский канцлер.

— Наши отчины и дедины, что до сего времени лежали под властью польского короля подверглись насилию. Православие король тщится вывести из Руси. Насаждает папистскую веру, обманом и принуждением ввергает честных христиан в униатство. Нам того терпеть немочно. Опять же честных казаков побил польский король, а мы за православных воинов скорбим. Такоже прежние обиды за польским царством многие. — Ответил глава Посольского приказа.

— Король Речи Посполитой желает, чтобы ты великий князь Московии увел свое войско с его земель.

— Польское войско слишком слабо, чтобы требовать чего-либо.

— Мы ждем со дня на день ратных людей нашего союзника императора Священной Римской империи Матиаса. — Вставил слово подскарбий.

— Цесарь Матвей не придет. — Спокойно произнес Ефанов.

— Отчего?

— Коли он не вмешается, ему обещано сохранение польского королевства, а коли влезет в дела наши, мы его войска станем держать, покуда крымский хан и свейский король всю землю польскую выжгут до последнего крестьянина. Наш государь имеет силу, дабы утопить в крови все польское королевство.

— Довольно! — Поднял руку король. — Чего желает царь Московии?

— Яз желаю возвернуть все дедовские, русского корня земли, Белую, Чёрную, Червонную, Малую Русь с городами и селами, родич мой король свеев Густав-Адольф желает себе Ригу и Вильно, Курляндское герцогство, Ливонию, Латгалию и Земгалию. Крымский хан желает вернуть ежегодную дань в двадцать тысяч золотых угорских, что платил король прежде.

— Это неслыханно. Ты предлагаешь мне отказаться от короны!

— От короны великого князя литовского, на корону короля Польши яз не посягаю. Природные католики мне без надобности. Хотя коли восхочет король Жигимонд, мы можем нашему соседу помочь. Ныне сейм препятствует разумному устройству польской державы. Наших сил достанет вычистить непокорных королю Жигимонду людишек из земель его. Всех польских магнатов кои не склоняться пред своим монархом, войско наше может для твоего удовольствия поять. Богатства их поделим. Ты сможешь сам своей волей править в королевстве самодержцем, и наследки твои станут полноправными королями.

Король смотрел на меня и молчал.

— Предательство — вскочил подскарбий Станиславский.

— Молчи, думкопф, — укоротил его король. — Королевство гибнет от своеволия шляхты. Не видеть этого может только безумец. Наше нынешнее поражение следствие непокорности сейма и всего неразумного устройства нашего государства. Какие у меня гарантии?

— Моя выгода. Польские земли мне не удержать, да и не надобны они мне. Густаву-Адольфу тако же слишком жирный кус не проглотить, крымский хан, коли получит дань, успокоится.

— Мне нужно время подумать. — После паузы произнес Сигизмунд.

— Надобно все решить ныне. Коли сойдешь на берег и шляхта прознает о наших посулах тебе не жить, в королевстве начнется смута, и все случится, по-моему, только большей кровью.

— Тогда я откажусь! Я не стану укреплять свою власть с помощью недруга. — Устало заявил король.

— Значит ли это, что король Польши отказывается от наших условий?

— Нет. Я вижу бесчисленное войско моих врагов и не имею сил сопротивляться, но согласие на передачу земель Великого княжества Литовского дать может только сейм.

— Яз крови человеческой не алчу, с сего момента велю не воевать польских людей, обаче дабы убрать искус, желаю дабы ты, король Польский Жигимонд повелел своему войску снять с себя доспех и оружие. Броню, оружье и коней яз заберу. До решения сейма люди твои должны жить в лагере под охраной моих воинов. Такоже коли меж нами замирье и мы ждем только решения сейма, надобно решить еще одно дельце. Война — дело не дешевое. Каждый день в поле стоит мне тринадцати тысяч рублей. Коли отные яз жду решения польского сейма, за вами станет оплата постоя. Посему в конце каждого дня яз жду от тебя король по две тысячи золотых угорских. Замирье стану держать две седьмицы. Коли сейм не согласиться отдам Варшаву на поживу своим людям и татарам. — Озвучил я условия до заключения мира.

Спустя четыре дня в ставку русского войска явился канцлер великий коронный Феликс Крыский.

Аудиенция состоялась в царском шатре, аскетическая обстановка которого, из дорогостоящего в шатре были только миланские доспехи, была вызвана необходимостью уменьшить воинские обозы путем личного примера. Сидя на раскладной походной скамейке я смотрел на высшего польского чиновника. Среднего роста с подтянутой фигурой и сильными руками. Рядом с великим канцлером стоял грузный человек более старшего возраста одетый в желтый кафтан и епанчу.

— Доброго дня великому коронному канцлеру, кто ваш спутник?

— Доброго дня Ваше Величество, это канцлер великий литовский Ян Сапега, хранитель большой государственной печати. — Перевел мне ответ толмач.

— Яз слыхал про канцлера Сапегу, вы были сподвижником короля Стефана Батория.

— Истинно, Ваше Величество. Я желал бы узнать ваши намерения относительно свобод вероисповедания, в случае согласования сеймом передачи Великого княжества Литовского русскому царю.

— Покуда ничего сказать не могу. Надобно поначалу решить дело о возврате русских земель, о вере станем думать опосля. К тому ж литовские земли отойдут свейскому королю. Мне надобна только Русь.