— Долгие проводы — лишние слёзы. Но не унывай, рыцарь! Она обещала вернуться, в нужный момент, как уже проделала один раз.

— Правда? — просиял Конрад.

— Правда. Только желательно бы не в схватке с такой тварью, как в прошлый раз…

— А она обещала нам помочь? Да? Да?

— Обещала, обещала. Собирайся, сэр рыцарь. Или ты не слышал, что дорога дальняя?

Деревню, где жила Дарина, некромант обошёл глухими чащами, несмотря на бурные протесты Конрада.

— Плохая примета — так быстро возвращаться туда, где только что отработал, — отрезал Фесс в ответ на возмущение рыцаря, размечтавшегося о ночлеге под крышей и, быть может, даже свежезажаренном цыплёнке.

Потом они вышли на большак. Леса остались позади, впереди лежали знакомые земли маркграфств и более мелких баронств; дорога потекла под колёса и копыта, как текла последние недели, месяцы и годы, пока некромант Фесс, он же Кэр Лаэда, странствовал по новому миру.

Дни составлялись в бесконечные цепочки, времена года сменяли друг друга, а его путь всё длился и длился.

Аэсоннэ не появлялась. Боль медленно угасала, не проходила, а именно угасла, оборачиваясь тлеющими под слоем пепла углями. Она гнала его вперёд и вперёд — работа некроманта не кончается никогда и, наверное, это было хорошо.

Там, за поворотом всегда находилось ещё одно беспокойное кладбище, неупокоенный погост, забытое захоронение чумных времён, когда тела жертв просто сбрасывали в глубокие ямы, пересыпая негашёной известью — и там непременно бродили мертвяки.

Некромант учился быстро. Вспомнил Ордос и Академию, стал составлять конспекты, записывая свои наблюдения; список различных типов неупоенных быстро рос.

Были тут и обычные зомби, и скелеты, и амальгамировавшие монстры, и более редкие летавцы, каттакины, костецы, стыгхи, стригои; страницы заполнялись, вскоре Фесс переплел их в чёрную кожу.

Это помогало. Во всяком случае, имелась цель.

Он прошёл старый мир с севера на юг и с востока на запад. Попадал в несколько войн; оказывался пару раз в заточении; однажды едва избежал насильственной женитьбы, ибо некоей эксцентричной доченьке небедного барона донельзя приспичило иметь его в мужьях; заносило его на пиратскую галеру и на галеоно охотников за оными; по благословению первосященника в Святом Городе, и похожем и не похожем на приснопамятный Аркин, он трудился в архивах служителей Господа, братьев-разыскателей; дороги сводили его с рыцарями-истребителями нежити, с другими чародеями, хотя их тут было и немного, даже с варлоками, теми из них, кто усомнился в собственном ремесле (откуда взялись кое-какие познания насчёт этого народа).

Но дорога за небо так и не открылась. Ни в одном свитке, ни в одном сборнике заклинаний не нашлось чар, что открыли бы туда путь; нигде не упоминалась Межреальность или хоть что-то подобное. Согласно историческим трактатам, мир существовал уже давным-давно и цивилизация на нём насчитывала самое меньшее десять тысяч лет — во всяком случае, согласно человеческим хроникам.

Гномы тоже не сильно помогли. Они явились сюда уже после людей, и хотя подземные их хранилища оставались нетронуты, несмотря на любые войны и треволнения на поверхности, летописи Подгорного племени не содержали ничего, кроме перечней правителей, детальнейших геологических описаний, да подробных меню королевских пиров, сохранявшихся с поистине маникальной серьёзностью.

Ответа не находилось, задача не решалось.

И ещё он не мог простить Аэ. Хотя очень и очень пытался.

Что ж, он получил ответы, он знал, где лич. Настало время им повидаться вновь.

— Вот она, Армере. — Некромант остановил свою повозку. Неупокоенные послушно встали, тупые, неутомимые.

Позади осталась гряда холмов, покрытая садами, рассечённая дорогами и мелкими ручьями, стремившимся вниз, к большой реке. Впереди она делала широкую излучину, огибая невесть как очутившуюся тут двурогую гор — словно какое-то гигант оторвал её от далёкого хребта, да и забросил сюда, пускай стоит, красиво, однако!..

И в тени этой горы раскинулся город Армере — столица одноименного виконства.

И где-то здесь пребывал вышеозначенный лич.

— Ты думаешь, она ещё жива, сударь некромаг?

— Дева Этия? Да, жива, — без тени колебаний ответил Фесс. — Её похищали не для того, чтобы просто принести в жертву.

— Хорошо, наверное, так верить в благополучный исход, — вздохнул рыцарь. Наверное, хотел, чтобы это прозвучало бы умудрённо и даже чуть цинично, но получилось изрядно смешно.

— Я не верю; я знаю. Идем, Конрад. Завтра будем искать лича.

— Как? — тотчас с жадностью выпалил Конрад.

— Лич и кладбища, лич и катакомбы, лич и погосты — близнецы-братья. Личу без них никак. И, коль он в Армере…

— А разве он не мог отсюда убраться? Пока мы тащились?

Вопрос этот рыцарь задавал не в первый раз и даже не в десятый.

— Не убрался. А если и убрался — то вернулся. Или вернется. Едва ли с тем… городом можно связаться так просто, через какой-нибудь простенький кристалл далековидения. Нет, у него тут логово, настоящее, глубокое.

— И там мы сможем отыскать деву Этию?

— Именно, сэр Конрад. Будет всё, как в героической жесте.

Пленённая дева и явившийся спасти её рыцарь!..

— Не смейся, сударь некромаг, — покраснел Конрад.

— Нимало не смеюсь. Надеюсь, ты не страдаешь по прелестям человеческой ипостаси драконицы Кейден?

Тут рыцарь сделался совершенно пунцов, а Фесс с досадой прикусил язык.

— Неважно. Идём, рыцарь. Нам ещё моих мертвяков в стойло ставить.

Преславное виконтство Армере было старым, с традициями и гонором. Здесь гордились (если не кичились) тем, что независимы, что не подпали ни под чью сильную руку, хотя прибрать его постоянно пытались: то Империя на западе, то баронские союзы на юге, то королевства на востоке. Армере устояло, опираясь на старые, но до сих пор не исчерпавшиеся серебряные шахты в недрах Двурогой, на плодородные земли в среднем течении одноимённой реки да на крепкие руки подданных его милости Орсино Второго.

Стены рыже-алого камня широкой подковой спускались к медленной и спокойной реке, бестревожной, плавной. Солнце плавилось в гладких водах, играло на шпилях и куполах города; яркая россыпь парусов всех цветов радуги, а также полосатых, с узорами, рунами и рисунками столпилась в гавани. Дорога сделалась широкой и ровной, вымощенной гладкими плитами; правда, груды навоза — конского, ослиного и так далее — от этого меньше благоухать не стали.

Народ, как и положено, шарахался. Заступить дорогу или крикнуть в спину что-то обидное никто не решился, и весь путь до широченных городских ворот некромант с рыцарем проделали в гордом одиночестве.

— У тебя, сударь некромаг, тут тоже есть укромное местечко, где их оставить? — кивнул Конрад на мерно шагавших мертвяков.

— Имеется, — подтвердил Фесс. — Я, видишь ли, пользовался известной благосклонностью его милости виконта…

— О! И в чём же она заключалась, если не секрет?

— Увидишь, — усмехнулся некромант.

Мертвяков они и впрямь оставили в неприметном сарае, где, однако, их встретили дюжие молодцы, откормленные куда лучше обычных конюшенных или трактирных слуг.

Вопросов они не задавали и вообще помалкивали.

— Как обычно, Джиро? — вполголоса осведомился некромант, и старший из помогавших им коротко кивнул, подвёл осёдланного каракового жеребца.

— Я оказал известные услуги его милости. После этого пользуюсь тут известными привилегиями.

Ворота Армере были поистине примечательны: они не открывались, не распахивались, а поднимались вверх, будучи одной громадной каменной плитой. Сэр Конрад невольно поёжился — этакая тяжесть и мокрого места не оставит, коль на голову свалится.

Паутину улочек Армере, узких и состоявших словно бы из одних поворотов, разрубала широкая Виконтова дорога, пролёгшая от главных ворот до цитадели и ещё дальше, до речной гавани.