Только с Пашей, я могла говорить обо всем. Мне очень хотелось рассказать ему про Яна. Но это категорически запрещено. Если бы об этом узнал брат, то ничем хорошим это бы не закончилось. Паша очень вспыльчивый.

— Лер, — сказал Паша, взяв меня за руку. — Мне больно смотреть и думать, как ты здесь живешь с родителями…

— Я понимаю, к чему ты клонишь, — перебила я брата. — Нет. Я не перееду отсюда. Об этом, я говорила тебе уже не один раз. Может, ты уже прекратишь спрашивать у меня об этом?

Паша покачал головой, ухмыляясь.

— Нет. Ну а вдруг ты передумаешь.

— Не передумаю.

— Да почему? — закричал брат.

Я хмуро посмотрела на него. Мне никогда не нравилось, когда Паша кричал. Глаза сразу стали мокрыми. Черт возьми, по моим щекам полились слезы. Я смахнула их рукой.

— Лер, извини, я не…

— Паш, все нормально. Правда.

Я пыталась убедить Пашу, что все хорошо, но мне следовало бы сначала себя в этом убедить. Все было далеко от хорошего.

— Малая, прости. Мне не следовало…

— Прекрати. Если ты еще раз извинишься, то я тебя ударю.

Брат улыбнулся и обнял меня.

— Когда ты уезжать?

— Ты меня выгоняешь? — поддразнил меня Паша, ухмыляясь. В ответ, я покачала головой. — Через два часа.

— Понятно, — мое лицо сразу изобразило грустную улыбку.

За два часа, я чувствовала себя действительно маленькой счастливой девочкой. Брат смог поднять мне настроение. Я смеялась, улыбалась. Я была счастлива.

Отпускать Пашу, было очень больно. Мне хотелось уехать с ним. Оставить в этом городе все свои проблемы, и просто уехать.

Как только дверь закрылась за братом, на моих глазах снова появились слезы. Слезы обиды, отчаяния и боли.

Что, черт возьми, происходило? Почему я так часто плакала? Я превратилась в истеричку и плаксу. А ведь до того момента, я была сильной девчонкой, которую нельзя было сломать.

Все изменилось.

Мне действительно не хотелось уезжать из этого города. Здесь была Юля, Ян. Пусть он меня и ненавидел, но я его безумно любила. Сотников причинил мне адскую боль. Как физическую, так и душевную.

Я никак не могла показать Паше, свои истинные эмоции.

— Филатова, ты реально дура, — тихо прошептала я. Это были те самые слова, которые говорил мне Ян.

Мне хотелось кричать от боли в сердце, рвать на себе волосы. Мне до безумия хотелось причинить себе ужасную физическую боль, чтобы заглушить боль в сердце.

Телефон издал звук входящего вызова. На ватных ногах, я подошла к нему. Звонок был от Саши.

— Привет, Лер. Я очень соскучился.

— Привет. Я тоже по тебе скучаю, — сказала я, улыбаясь.

Саша начал рассказывать про свой город и новую школу. По голосу, я могла определить, что он был счастлив.

— Скоро я улетаю с родителями в другую страну.

Мне нечего было ответить. Я просто молчала.

— Как у тебя с Яном? — спросил Саша, переводя тему разговора.

От такого вопроса, я вздрогнула.

— Ничего у меня с Яном.

— В смысле? — ошарашено спросил друг, будто я сказала глупость.

— В прямом, — вздохнула я, пытаясь успокоиться.

— Так вы встречаетесь? Вы друзья? Кто вы сейчас друг другу? Ты ведь обещала, что поговоришь с ним и все расскажешь.

Я сделала глубокий вдох.

— Он пытается сломать меня, — заорала я в телефон.

— Что, прости?

— Ничего. Все хорошо. Саш, давай не будем об этом. Пожалуйста.

— Хорошо.

Видимо Саша понял, что мне очень больно говорить с ним на эту тему, и перевел тему разговора.

Глава 10

Следующая неделя была худшей в моей жизни.

Никогда прежде, я не видела столько агрессии и ненависти, в одном человеке. Для меня было дико все это. Более эгоистичного и ужасного человека, чем Ян, я никогда не встречала. И самое ужасное и дикое то, что я продолжала его любить.

Разбитый нос и разбитое сердце, не смогли остановить Яна. За неделю, я получила три огромных синяка на руках. Также у меня были небольшие синяки на щеках, от пощечин. Никогда не могла бы подумать, что от пощечины, может остаться синяк.

Сотников бил меня, будто бы я его игрушка. Будто я принадлежала только ему, и он мог со мной делать все то, что захочет. И я принадлежала ему. До последнего я верила, что Ян меня любил. Верила, что не безразлична ему, как девушка, а не как объект насмешек.

При первой нашей встрече, Ян мог сказать мне:

«Привет, я причиню тебе боль».

Если бы он сразу сказал свои намерения, то я бы даже не узнала его имени, никогда бы не подходила к нему. Но вместо этих слов, Ян притворился влюбленным в меня. Он говорил когда-то, что любил меня. Но видимо, это мне просто приснилось. Ведь по его отношению ко мне, никогда нельзя было бы подумать, что он был когда-то в меня влюблен. Это звучало, как полная чушь.

Я сидела перед зеркалом и пыталась замазать синяк на щеке тональным кремом. Что за черт? Мне даже не помогал хороший крем, чтобы скрыть следы от удара.

Завтра уже выходной. Уже завтра все будет более-менее нормально.

На моем телефоне заиграла песня входящего вызова. От такой неожиданности и испуга, я выронила крем из рук и подскочила со стула.

Твою мать, я всегда буду такой пугливой? Я боялась абсолютно всего. Любой шорох, любой скрип или звук, и я уже тряслась от неимоверного страха.

Взяв в руки телефон, я приняла вызов, не успев посмотреть на имя того, кто звонил.

— Да, — коротко ответила я.

— Привет, Лерка.

На моем лице, сразу же появилась улыбка. Так действовал на меня голос Саши

— Ты давно мне не звонил, — хмуро сказала я, снова принявшись замазывать синяк.

— Извини, я был занят.

За всю неделю, мы ни разу не созванивались с Сашей. Наш прошлый разговор, закончился не совсем удачно, и поэтому, я боялась звонить первой.

— Может, ты все-таки расскажешь мне?

— Ты о чем? — в недоумении спросила я.

— О тебе и Сотникове.

Тональный крем снова выпал у меня из рук. Мне до безумия хотелось разбить телефон о стену.

— Почему ты молчишь?

— А что я должна тебе ответить? — спросила я, дрожащим голосом.

По моим щекам полились слезы. Было сложно думать обо мне и Яне, как об одном целом.

— Что между вами происходит?

— А что между нами происходит?

— Это я и хочу у тебя узнать.

Я закрыла глаза и вздохнула. В горле появился ком, не позволяющий говорить. Между нами повисло неловкое молчание.

— Зачем тебе нужно это знать? — сквозь ком в горле, мне удалось спросить.

— Мне важно знать, что происходит. Понимаешь?

— Зачем? — тихо прошептала я.

— Почему ты не можешь мне все рассказать? Что такого могло случиться, что ты так боишься об этом говорить?

— Ничего.

Я зажмурилась, в попытке остановить слезы.

— Не ври. Что произошло? — заорал Саша в телефон.

По телу пробежала дрожь от его крика. Сердце начало бешено стучать в груди.

— Он ненавидит меня. Доволен? — закричала я.

— Черт. Почему ты мне ничего не говорила?

— Я не обязана тебе все рассказывать.

Мы не разговаривали, а кричали друг на друга, в попытке кто кого перекричит.

— Ян обещал меня сломать. Он ломает меня. Медленно, но верно, он убивает меня, — тихо прошептала я, надеясь, что Саша меня услышал.

— Кто-то знает об этом?

— Нет.

— Почему ты никому не сказала об этом?

— Никому нельзя знать. Слышишь? Никому. И если ты кому-то расскажешь…

Я замолчала, придумывая, что могло заставить Сашу молчать о Яне. Меня пугало то, что друг мог кому-то рассказать все это.

— Вспомни, как мы обещали хранить тайны друг друга. А это моя тайна.

Когда-то, у нас с Сашей был договор: никогда и не при каких обстоятельствах, не рассказывать тайны друг друга. Как ни странно, но этот наш договор, мы никогда не нарушали.

— Это совсем другое. Я не могу…

— Нет, Саша. Это моя тайна, и ты ее никому и никогда не расскажешь, — строго сказала я, словно приказывала.