Нет. Не могу. Но ничего не отвечая, киваю. Я не должна, показывать ему свою слабость. Куда уж больше.

Сотников берет меня за руку и выводит из… мужского туалета? Черт, я только что, была в мужском туалете? Как я вообще, не заметила этого?

— Ян, я…

Мне сложно говорить, но я пытаюсь сказать ему это. Черт, ему просто необходимо это знать.

— Лер, молчи.

Не понимаю, к чему вообще весь этот маскарад?! Сотников, же сам, толкнул меня по лестнице, а теперь помогает. Я что, сплю? Хотя по моему состоянию, это трудно понять.

Я останавливаюсь, понимая, что все вокруг, снова плывет перед глазами.

— Лер, ты меня слышишь? — эхом, доносится до меня.

Легкий удар по щеке. Второй. Третий. А я, ведь уже и перестала ощущать легкие удары. Я привыкла к сильной и жестокой боли. Да, черт возьми, я привыкла к этому.

— Лера.

Что со мной происходит? Я совсем не чувствую своего тела. Перед глазами, странная пелена, которая не позволяет нормально видеть. Ничего не слышно, только непонятное эхо.

— В какой квартире, ты живешь?

Еще один удар по щеке.

— В… в пятьдесят че…

— Пятьдесят четвертая?

Кивнув, я отключаюсь от этого мира.

* * *

Полную тишину, нарушает звонящий телефон. Морщась, я все же поднимаюсь с постели. Голова кружится. Чувствуется неимоверная слабость.

Взяв в руки телефон, ничего не вижу. Абсолютно ничего. Все размыто. Подношу его ближе к глазам, и только так, мне удается увидеть на экране «Тоша». Ох. У меня нет никаких сил, чтобы принять вызов.

Кое-как написав SMS о том, что немного занята и перезвоню позже, смотрю на часы. Глаза лезут на лоб. Сейчас десять часов утра. Это же сколько, я пробыла в отключке?!

На столе я замечаю какую-то записку и беру ее в руки. Меня уже пугает она, хоть я ее и не читала.

«В школу можешь не идти. Я скажу, что ты приболела. Мне жаль, что так получилось. Ян»

С глупой влюбленной улыбкой, снова иду в кровать.

Глава 21

Почему в нашей жизни, всегда все так сложно? Почему мы должны отпускать людей на расстояние, зная при этом, как нам будет тяжело, но это просто необходимо сделать?!

Черт, я волнуюсь, как перед экзаменом. Ничего же страшного не произошло, а меня всю трясет.

Утром позвонил Паша и сказал, что сегодня приедет «попрощаться». Ненавижу это слово.

У меня паника. Твою мать, у меня паника. Брат сказал, что на днях он уже улетает. Господи, как же я не хочу, чтобы он был от меня на таком расстоянии. Как я вообще буду без него? Конечно и так, мы видимся нечасто, но я хотя бы знаю, что он в этой стране, и может приехать, если я попрошу.

Раздается звонок в дверь, отчего на моих глазах проступают слезы.

Так, стоп. Паша приехал, не ради моих рыданий.

Черт возьми, я хоть когда-нибудь буду искренне улыбаться, не думая ни о чем?! Если это и случается, то только на несколько секунд.

Сделав глубокий вдох, иду открывать дверь. Мое сердце сжато в тиски.

— Привет, — улыбаюсь я, хоть боль и рвется наружу.

— Привет, малая.

Брат обнимает меня так крепко, что я начинаю сомневаться, останутся ли целыми мои кости. Я чувствую себя защищенной. Жаль, что это длится всего мгновение.

Брат и сестра — это особая любовь, которую многим не понять. И даже иногда, эта любовь сильнее родительской. Например, как у меня.

— Мне нечем дышать.

Паша ухмыляется и отпускает меня.

— Извини, — с улыбкой говорит брат.

Я прислоняюсь спиной к стене. У меня снова кружится голова. Ноги подкашиваются. Я ведь так и не отошла, после вчерашней потери сознания. Мне до сих пор плохо, когда я вспоминаю, как падала с лестницы. Мне кажется, что я и сейчас чувствую всю ту ужасную боль при падении.

— Лер…

Паша подходит ближе ко мне.

— Что с тобой?

Я молчу. Мне просто нечего ему сказать.

— Ты меня вообще слышишь?

Кивнув, продолжаю молчать.

— Лера, — уже кричит брат, и этот крик, будто выводит меня из этого странного состояния.

— А? Паш, все нормально. Я просто задумалась.

Задумалась? О чем, черт возьми, я могла так задуматься, что чуть не упала в обморок?!

— Задумалась? — будто читая мои мысли, спрашивает брат.

— Не бери в голову.

— Ты меня пугаешь.

Да я сама себя пугаю.

Пожав плечами, иду на кухню. Паша идет вслед за мной. Не говоря ни слова друг другу, он достает из пакета продукты, а я убираю их в холодильник.

— Где родители?

— Не знаю. Не видела их с утра. Наверное, как и всегда, у своих друзей, — на последнем слове, делаю кавычки в воздухе.

— Они не трогают деньги, которые я тебе даю?

Я ухмыляюсь.

— Нет. Я вообще не понимаю, где они берут деньги на алкоголь.

— Вещи никакие не пропадают? — настороженно спрашивает Паша.

— В том-то и загадка, что нет. Они нигде не работают, вещи на месте, а водка у них есть постоянно. Может они волшебники?

Брат хмурится, но ничего не отвечает.

Я чувствую себя неловко. Неловкость с родным братом, черт возьми. Он знает то, чего многие никогда не узнают. Я практически все ему доверяю. Практически.

— А у тебя проблем не будет, что ты сегодня в школу не пошла?

Сразу вспоминается та записка.

— Нет. Не будет проблем.

Все мои мысли, возвращаются к той записке. У меня так и не хватило сил, чтобы выбросить ее. Я храню записку. Не знаю зачем, но я это делаю.

— Как там твоя девушка? — выпаливаю, чтобы прекратить думать о Сотникове.

— Отлично.

— А как она отнеслась, к твоему внезапному уезду?

— Нормально. Планирует прилететь ко мне.

— Ммм, круто.

И снова эта неловкая и мучительная тишина.

Я пытаюсь не задумываться о том, что теперь ближайшая встреча с Пашей, состоится не раньше чем через полгода. Полгода, черт возьми. Шесть месяцев.

— Держи.

Оторвавшись от своих мыслей, поворачиваюсь к брату.

— Что?

— Держи, — повторяет Паша, протягивая мне конверт. Молча, забираю его. — Этого тебе должно хватить на полгода.

Кивнув, открываю конверт. Мои глаза расшириваются.

— Ого. Не слишком ли много?

— Нет. Пусть лучше останется, нежели тебе не хватит.

— Спасибо, — тихо говорю.

У меня уже давно не возникнет неловкости от этого момента, когда Паша дает мне деньги. Но именно сейчас, я снова чувствую эту неловкость. Первое время, мне было до безумия стыдно, брать у брата деньги. Но за все это время, я привыкла к этому.

* * *

— Лер, точно все будет хорошо?

— Да.

Боль будто ломает кости, но я молчу об этом.

Все будет хорошо. Все просто должно быть хорошо, ведь хуже уже некуда.

— Что-то мне не нравится твое хмурое лицо.

Уже в который раз, надеваю маску. Маска, под которой скрываются мои истинные чувства и эмоции. Маска счастья и улыбки. Я должна показать Паше, что у меня все отлично.

— Так-то лучше, — говорит брат, улыбаясь в ответ. Но вот только его улыбка искренняя.

На ватных ногах, подхожу к двери и наблюдаю, как Паша одевает куртку.

Как бы я не оттягивала момент расставания, он все же настал. Мне совсем не хочется этого, но другого выхода нет. Я боюсь. Я очень боюсь остаться без брата, на такой длительный срок.

Я делаю глубокий вдох, но это не помогает мне успокоится. Слеза скатывается по моей щеке, но я быстро смахиваю ее, пока Паша это не заметил.

— Ну что малая, иди сюда.

Брат прижимает меня к себе и крепко обнимает. Я уже не пытаюсь сдержать слезы. Они беспощадно катятся по моим щекам, и я даже не пытаюсь этого скрыть. Моя душа разрывается на части. Просто хочется кричать и биться об стену, от этой безысходности.

Паша отстраняется от меня, и мне становится грустно от этого.

— Не плачь, малая. Все обязательно будет хорошо.

Мне хочется верить в его слова.

Я киваю, и Паша снова меня обнимает.