Глава 39

«Абонент не доступен.

Ему больше не интересны ваши страдания.

Нет сожаления, нет оправдания,

Теперь вы попали в его плен.

Он больше не рад вас слышать,

Не рад утешать,

Когда сносит крышу,

И тяжело дышать.

У него своя жизнь появилась,

Он больше не надеется получить вашу милость.

Теперь он думает лишь о себе,

А не как прежде, только о вас.

Абонент не доступен, поэтому счастлив,

Он живет своей жизнью.

Не стоит тревожить.

Он только недавно о вас позабыл.

Мария Франк

Спустя три месяца

— С тобой все в порядке?

Мои глаза расшириваются от шока. Неужели его действительно это волнует? Неужели ему все-таки не наплевать на мое состояние?

А, нет. Мне показалось, ведь весь вид Сотникова сейчас так и кричит о ненависти. Его карие глаза снова пропитаны ядом.

Киваю головой, продолжая ошарашено на него смотреть.

— Да. Со мной все в порядке.

Ян подходит вплотную ко мне и берет своими руками мой подбородок. Волна страха проходит по моему телу.

— Ну, тогда какого черта, ты ничего не приготовила поесть? — злобно спрашивает парень.

Беременность делает меня слишком агрессивной, и мне сейчас хочется выцарапать Сотникову глаза. Как долго все это будет продолжаться? Сколько он еще будет продолжать издеваться надо мной?

— Ян, я не обязана тебе готовить.

Мой язык действительно мой враг.

На лице Сотникова появляется самодовольная и ехидная улыбка. Мне так хочется убрать эту улыбку, которая не предвещает ничего хорошего. Он наклоняется к моему уху и шепчет:

— Обязана. Еще как, ты мне обязана.

По моему телу снова проходят мурашки.

— А вот и нет.

Отстраняюсь от Яна и делаю несколько шагов в сторону. Не успеваю я уйти, как меня резко хватают за руку

— Все? Высказалась? — с насмешкой спрашивает Сотников, еще сильнее сжимая мою руку. — А теперь пошла и приготовила ужин.

Пытаюсь освободить свою руку, но тщетно.

— Не буду я тебе ничего готовить, — кое-как говорю. — Не собираюсь я тебе ничего делать. Сам пойдешь и сделаешь. Я тебе не раб, чтобы делать все то, что ты захочешь.

Черт возьми, почему я не могу вовремя замолчать? Почему я все время говорю слишком много лишнего?

По внешнему виду Яна сразу видно, что он слишком раздражен. Он выворачивает мою руку в другую сторону, и я просто кричу от сумасшедшей боли.

— Отпусти меня, придурок! — кричу сквозь боль.

Сотникову глубоко плевать на то, что мне невыносимо больно.

Господи, лучше бы я вообще не родилась, чем терпеть все это и знать, что лучше уже не будет.

Еще одно сильное сжатие моей руки, и я уже просто плачу от боли. Ян бросает мою руку, и я падаю на пол, прижимая к груди больную руку.

— Ну а теперь пошла и приготовила что-нибудь, раз ты по-другому не понимаешь.

Качаю головой, понимая, что все равно мне придется это делать. Опускаю голову на колени и обхватываю ее руками, рыдая от боли и обиды.

— Как же я тебя ненавижу, — говорю сквозь всхлипы.

Сотников начинает смеяться. В фильмах ужасов убийца смеется точно так же, когда убьет свою жертву.

— Не переживай, милая, — сквозь смех говорит парень. — Это взаимно.

* * *

Положив книгу на стол, выключаю свет и ложусь в кровать.

Что бы между нами с Яном не происходило, как бы мы друг друга не ненавидели, мы продолжаем спать в одной кровати, что само по себе шокирующее.

Спать на диване, мне совсем неудобно, отчего приходится спать здесь.

Как? Как, черт возьми, мы будем жить вместе дальше, если уже сейчас между нами нет ничего, кроме сумасшедшей ненависти?

Слышу, как открывается дверь в комнату, и невольно открываю глаза. Ян подходит к шкафу и, открыв его, начинает что-то искать.

— Где моя черная толстовка? — спрашивает он.

— Ты ее сам на стул кинул.

Сотников бросает на меня убийственный взгляд и выходит из комнаты.

Я уже выучила каждое его действие. Теперь я уже знаю, что он будет делать в той или иной ситуации. Я знаю, когда он может ударить меня.

Дверь снова открывается, и Ян заходит в комнату и подходит к столу. На нем теперь верхняя одежда, что меня почему-то начинает пугать.

— Ты куда-то собрался? — нерешительно спрашиваю.

Еще один уничтожающий взгляд в мою сторону, но я никак не реагирую на это.

— Это не твое дело, — огрызается Сотников и, взяв телефон, выходит из комнаты, но оборачивается перед тем, как закрыть дверь. — Ночью меня не будет.

Дверь громко закрывается за ним, и я уже не сдерживаю слез, которые обжигают глаза.

Не то, чтобы я удивлена, что он поехал к девчонкам, но все равно очень больно.

Когда мы начинали жить вместе, я была еще тогда уверена, что это случится. Но я наплевала на свои чувства и согласилась на это из-за малыша.

Наши отношения с Яном полностью испортились. Не было ни одного разговора, без скандала и без ударов. Я снова привыкла к постоянным пощечинам. Что угодно, только не удары в живот. Ян ублюдок, но он, ни разу не ударил меня по животу.

Я вынуждена терпеть все это. Вынуждена быть несчастной, для счастья будущего ребенка. У счастья есть своя цена, и мне приходится слишком дорого платить.

Отец моего ребенка ходит налево, а я даже никак не могу этому противостоять. Бывали даже случаи, когда он разговаривал с девушками при мне. Хотя какие они девушки? Видимо очередные шлюхи, которые от безысходности лезут к почти женатому парню.

Уснуть мне удается только под утро.

* * *

— Ну что ж Филатова, беременность проходит хорошо. Нет никаких жалоб?

Качаю головой и улыбаюсь.

Я просто счастлива от того, что хоть у моего ребенка все хорошо.

— Пока все идет по плану, — объясняет мне врач и пишет что-то в карточке.

Осматривая кабинет, сразу же вспоминаю, как пришла сюда впервые. Тогда я была напугала, что беременна.

— Ты пьешь витамины, которые я тебе прописала?

Киваю в ответ.

— Как ты себя, в общем чувствуешь?

— В целом нормально, только иногда голова болит и ужасная слабость.

Врач кивает и что-то пишет на листочке, затем передает его мне.

— Вот, держи. Пропьешь эти витамины.

Поблагодарив врача, собираю вещи и выхожу из кабинета.

Оказавшись на улице, начинаю спокойно дышать, вдыхая свежий воздух. В каждой больнице свой специфический запах, от которого меня уже тошнит.

Погода сегодня замечательная, что удивительно. На улице хоть и июнь, но дожди шли целую неделю, без остановки. Но сегодня дождя нет, и даже жарко. При такой погоде хочется только гулять.

Мне приходится носить свободные платья, которые я просто ненавижу, но они скрывают мой живот.

Улыбнувшись сама себе, иду в парк, но потом меняю свой маршрут и направляюсь к дорогому человеку.

По пути на кладбище я вспоминаю тот момент, который произошел около месяца назад, и теперь мне нужно «по-тихому» ходить к Антону.

В тот день все было как обычно: я сходила на кладбище и пришла домой, где меня уже ждал Ян, который был нереально взбешен.

— Ну и где ты шлялась?

Тогда я очень испугалась, но скрыла это под маской безразличия.

— Нигде я не шлялась, как ты выразился, — заявила я Сотникову. — Я ходила на кладбище к Антону.

Мои ожидания, что на этом наш разговор закончится, тогда не оправдались.

— А ты ничего не перепутала, часом? — разъяренно спросил Ян и подошел ко мне ближе.

— Ян, ты с ума сошел?

— Это ты с ума сошла. Какого черта, ты шлялась к своему бывшему, пусть даже и на его могилу?