— Почему вы мне помогаете?

Мама Яна ошарашено смотрит на меня, будто не понимая, о чем я говорю.

— Потому, что ты носишь ребенка нашего сына.

То, чего я и ожидала. Им не нужна я. Им нужен ребенок. Их совсем не волнует, что со мной, только бы все было хорошо с ребенком.

Еще утром я была счастлива от такой реакции родителей Яна, но сейчас… Сейчас я чувствую себя ненужной, брошенной, впрочем, как и всегда.

Развернуться и уйти. Вот, что я сейчас хочу. Просто уйти от всего этого. Но меня держит ребенок. Только ради него я стою здесь, понимая, какая я ущербная. Я не собираюсь из-за своей гордости лишать ребенка счастья.

— Лер, с тобой все в порядке? — удивленно спрашивает у меня мама Яна.

Нет. Не в порядке.

— Да. Все нормально, — отвечаю, выдавливая улыбку.

Улыбка фальшивая, слова — ложь.

— Пойдем, — говорит Елена Олеговна.

На этот раз я не сопротивляюсь и иду за ней. Сердце уходит в пятки. Я перестаю дышать. Даже не могу сдвинуться с места, когда встречаюсь с карими глазами.

Елена Олеговна куда-то уходит, оставляя меня с Яном наедине. Между нами всего два метра.

Мне до безумия больно смотреть ему в глаза. Больно осознавать, что ему все равно.

Никто из нас не делает шаг навстречу. Я просто не могу это сделать. Ноги отказываются мне подчиняться.

На лице Яна, нет той самой ехидной и злорадствующей ухмылки, от которой прям выворачивает. В его глазах нет гнева. В них есть некая боль, и это отчетливо видно.

Неужели ему тоже больно от всего этого? Да нет, это чушь. Просто Ян хороший актер, и без проблем может притворяться хорошим человеком.

Опускаю взгляд на пол, не в силах больше смотреть на него. Один лишь взгляд в его сторону, заставляет меня вспомнить ту ужасную ночь и почувствовать все заново.

— Привет, — тихо говорит Сотников.

Подняв взгляд, встречаюсь с ним глазами.

Привет? Серьезно?

В ответ киваю. Просто уже нет сил, чтобы что-то сказать.

— Какой срок? — спрашивает парень, показывая на мой живот.

Он издевается?

— Ты сам знаешь, — выдавливаю из себя.

Ян кивает и опускает голову.

Меня просто тошнит от всей этой картины. Тошнит от вида Яна. Сколько же в этом человеке лицемерия.

Он не оскорбляет меня. Странно, не правда ли? Думаю, это быстро исправимо, учитывая то, что мы общаемся всего несколько минут. Ну как общаемся, скорее всего, просто смотрим друг на друга и молчим.

— Лера! Ян! Идите сюда! — кричит из гостиной Александр Максимович.

Ян подходит ближе ко мне. Внутри все замирает от этого. Он обнимает меня за талию.

— Пойдем, — шепчет Сотников.

У меня буквально отвисает челюсть от такого Яна. Этот Ян совсем другой. Я не знакома с таким Сотниковым. Нельзя ему доверять. Никак нельзя.

Киваю, и парень ведет меня в гостиную.

— Здравствуйте, — говорю Александру Максимововичу.

— Привет, — отвечает он мне.

Елена Олеговна широко улыбается, когда замечает, что Ян обнимает меня.

Я бы тоже хотела улыбнуться, но вот не получается никак.

— Присаживайтесь. Чего вы стоите? — спрашивает у нас отец Яна.

Мы, молча садимся напротив них на диван. Рука Яна по-прежнему обнимает меня, но я не чувствую от этого ничего. Пустота.

— Как ты себя чувствуешь? — интересуется Елена Олеговна.

— Тошнит с самого утра.

Краем глаза вижу, что Ян опускает голову и ухмыляется. Как же мне хочется ударить его. Меня дико раздражает его поведение. Меня раздражает в нем все.

— Когда тебе к врачу идти? — спрашивает у меня Александр Максимович.

— Вообще я хотела сходить послезавтра.

— Если хочешь, я могу пойти с тобой, — предлагает мне мама Яна.

Пожимаю плечами и замечаю, что Ян внимательно наблюдает за мной.

— Ян с тобой и сходит, — уверенно заявляет Сотников-старший.

Перевожу взгляд на Яна. На его лице отчетливо виден гнев совместно с шоком. Он ничего не отвечает, а просто кивает. Чувство неловкости сковывает меня.

— Ты уже говорила со своими родителями? — спрашивает у меня Александр Максимович.

— Ну… как бы…

— Пап, не нужно, — перебивает меня Ян. Он знает правду о моих родителях. — Мы потом сами им все расскажем. Да, Лер?

Киваю и фальшиво улыбаюсь.

Телефон Сотникова-старшего оповещает о входящем вызове, и он выходит из гостиной. Елена Олеговна идет вслед за ним. В комнате остаемся лишь мы с Яном. Наедине. Снова.

— Почему ты не рассказала своим родителям? — нерешительно спрашивает парень.

Повернувшись к нему, внимательно смотрю ему в глаза.

— Ты знаешь, им плевать.

— Но они должны знать.

— Нет, не должны.

Ян за секунду задумывается, затем кивает и опускает голову.

— К чему весь этот цирк? — задаю вопрос, который мучает меня.

— Ты о чем?

— Обо всем этом. О твоей вежливости. О такой заботе. Я же знаю, что это ложь, вот и интересуюсь, зачем все это.

Парень улыбается и поднимается с дивана.

— Воды не хочешь?

— Ян, ответь на вопрос!

Не сказав ни слова, Сотников выходит из гостиной.

Игнорирование? Отлично.

Я остаюсь совсем одна, и мне предоставляется возможность хорошенько рассмотреть эту комнату. Здесь все выглядит очень красиво и слишком дорого. На стене висит шикарная картина и рядом семейная фотография. Фото очень красивое, и судя по всему, сделано не так давно. На этой фотографии счастливая семья, но это снова маскарад. Я уверена, что эта семья не такая уж и счастливая, как на фото.

— А где Ян? — слышу голос Елены Олеговны и резко оборачиваюсь.

— Он ушел куда-то.

Мама Яна закатывает глаза и садится напротив меня.

— У вас все хорошо? — спрашивает она у меня.

Мне нечего ответить, поэтому я просто киваю и выдавливаю улыбку. В гостиную заходит Александр Максимович и осматривается по сторонам.

— Где Ян?

В ответ, мы пожимаем плечами

— Ян! — зовет отец сына.

Через несколько секунд, в комнату медленно заходит парень и садится возле меня.

— Где ты был? — строго спрашивает у него Сотников-старший.

— По телефону разговаривал.

На лице Александра Максимовича отражается дикий гнев, и это видно невооруженным взглядом.

— Ну что ребята, — обращается Елена Олеговна ко мне и Яну, — готовы жить вместе?

Даже и не знаю, что ответить. Готова ли я жить с ним? Скорее всего нет, чем да. Не могу. Не хочу. Не знаю.

Парень, молча, переплетает наши с ним пальцы и фальшиво улыбается. О, Господи, снова это лицемерие.

— Конечно готовы, — уверено отвечает Сотников-младший.

— А ты? — спрашивает у меня Александр Максимович.

Молча, киваю. Ян придвигается ближе ко мне и обнимает за плечи. Я вздрагиваю от этого.

— А где квартира? — интересуется парень у отца.

— Недалеко отсюда. Я выбрал хороший вариант, чтобы вам было недалеко от школы и больницы.

Повисает неловкое молчание.

— Лен, пойдем, выйдем, — обращается Сотников-старший к своей жене. В ответ женщина кивает, и они выходят из гостиной.

Снова мы одни. Снова, черт возьми.

Что мне сказать? Нужно ведь что-то сказать, а не сидеть в этой мерзкой тишине, которая громче крика.

Только сейчас я понимаю, что Ян не убрал свою руку. Он по-прежнему обнимает меня, даже тогда, когда его родителей нет рядом.

— Не хочешь руку убрать? — не выдержав, спрашиваю.

— Нет, не хочу.

Меня дико раздражает такая его самоуверенность. Пытаюсь встать, но Сотников не дает мне этого сделать, прижимая к себе.

— Ян, отпусти меня, мне плохо.

— Тошнит?

Да. От тебя.

Киваю, и парень убирает свою руку.

— Пойдем, я тебя домой провожу.

— Нет. Я вызову такси.

Ян качает головой.

— Я возьму у отца машину. Иди, одевайся.

* * *

Я сильно кусаю свою губу, когда голова снова начинает кружиться.

— Все нормально? — обеспокоенно спрашивает Сотников, когда я останавливаюсь и хватаюсь за лавочку, чтобы не упасть.