- Все хорошо. Это все не имеет значения. Я хочу вернуться в дом, - скрывая глаза от мужчины, она направилась в ту сторону, откуда, ей казалось, пришла.

   Проводив ее странным взглядом, Витор очень скоро нагнал. Имеет, Майя, это все имеет значение, и это еще далеко не конец.

   - Сейчас направо, - послушно кивнув, она свернула.

   Когда в глаза снова ударил свет высоких люстр, Майя слегка прищурилась, пытаясь привыкнуть. К сожалению, зеркал в зале не было, и узнать, как она выглядит, девушке не удалось, вот только судя по реакции на их появление - намного лучше Витора, на которого обращены все взгляды.

   На щеке ссадина на всю скулу, над губой - запекшаяся кровь, благо, он чувствовал, что нос вроде бы не сломан, рубаха перепачкана в траве и брызги крови. Что он делал в саду - вопрос, не требующий ответа.

   А вот она выглядела, будто ничего не произошло, разве что чуть припухли после слез глаза и из-за того, что кожа стала еще бледнее, проступили венки на шее и лице. Не желая привлекать внимание к ней, он отстал на несколько шагов. Видел, как девушка подходит к отцу, что-то спрашивает, а в качестве ответа получает указание руки в направлении лестницы.

   Но и ему не суждено было получить лавры победителя, в борьбе за самое эффектное появление. Уже через несколько мгновений, не менее "красивыми" вернулись Дэррек и Дамиан.

   У одного - разбиты в кровь костяшки пальцем и кровавые брызги на одежде, другой - с разбитой губой, разорванным жакетом.

   Дэррек не обращал внимания на преграждающую ему путь немую толпу, открывшую рот от удивления и предчувствия грядущих сплетен. Он пытался разыскать глазами ее. Витор уже тут, а значит и она, оставить ее одну тот не мог.

   - Сынок, Дамиан, что произошло? - обычно спокойное лицо герцогини полнилось ужаса. Завидев в дверях сына, выглядевшего, будто после встречи с диким зверем, она потеряла всякий контроль.

   Но только сын не готов был ей отвечать, он наконец-то снова увидел бардовое платье. Она шепнула что-то отцу, улыбнулась взявшей ее за руку Соне, высвободилась и направилась к лестнице, не оглядываясь, видимо, боясь увидеть его.

   - Кто это? - герцогиня проследила за взглядом сына, но вопрос адресовала Дамиану.

   - Майя Дивьер ... - будто это что-то объясняло, вот только видимо, имя герцогине что-то сказало.

   Она издала протяжное:

   - Ооооо, - а потом опять перевела взгляд на сына.

   - Я ее знаю, - Мэгги задумчиво посмотрела на удаляющуюся девушку в красном платье. - Мы познакомились в уборной... По-моему, она была сильно взволнована...

   Герцогиня посмотрела на дочку:

   - Еще бы... - сынок, что же между вами происходит?

*****

   - Майя, я должна тебе что-то сказать, - легкое прикосновение пальчиков к ее ладони.

   Майя повернулась к сестре, она знала, что хочет сказать ей Соня, но не была готова сейчас поздравить ее так, как та достойна, поэтому, лишь улыбнулась, высвобождаясь.

   - Прости, у меня ужасно болит голова, давай поговорим уже дома. - Соня увидела и то, что веки сестры чуть припухли, и еле заметную дрожь в руках, снова что-то произошло, в то время, когда она спокойно наслаждалась жизнью. Ругая себя за эгоизм, она отпустила Майю, тут же направившуюся по лестнице вверх.

   Еще до того как решить, что ей самой делать, бежать за сестрой или дать той побыть наедине с собой, Соне на плечо легла рука.

   А услышав восклицание отца, который был обращен к ней лицом, заставило развернуться со скоростью света:

   - Витор! Что произошло? - взгляду ее представился теперь уже ее жених, будто только что вернувшийся с поля боя. Из головы вылетело и бегство Майи, и мысли последовать за ней.

   Отвечая на вопрос графа, Витор смотрел на девушку, он не хотел ее пугать своим видом, но уйди он, не попрощавшись, неизвестно что она придумает.

   - Я упал, очень неудачно, придется поехать домой, - таким объяснением явно остался недоволен ни отец, ни дочь, блуждающая взглядом по разбитому лицу и испачканной рубахе.

   - Вместе с герцогом Мэйденстером... падали? - Нортон Дивьер смотрел в противоположный угол, где продолжал стоять, следя взглядом за красной фигурой, удаляющейся все дальше, Дэррек.

   - Нет. Тут, видимо всюду во дворе полно кочек. Вот гости и стают жертвами, - воспользовавшись тем, что граф увлекся происходящим на приличном от него расстоянии, Витор склонился к уху Сони:

   - Все хорошо, это несчастный случай, не слушай ничего. Я люблю тебя, - вдохнув поглубже ее запах, он тоже помчался вверх по лестнице, оставив в растерянности не только свою новоиспеченную невесту, но и еще половину аудитории, которая пыталась судорожно сопоставить все только что увиденное.

   Драки в высшем обществе - мягко говоря, редкость. А по правде, сложно и вспомнить, чтобы такое еще когда-то бывало. И вот, сразу трое джентльменов, словно побитые псы предстают во всей красе. Если Дэррек с Витором дружбы не водили никогда, то о вечной троице герцога, Дамиана и старшего брата Винсента помнили все. А так же помнили и причину, по которой троица стала тандемом. А значит, следует искать женщину. Вот только кого?

   Нашелся ответ и на этот вопрос, когда весть о помолвке Винсента и младшей Дивьер разнеслась по городу. А сплетни, связывающие мужчину со старшей сестрой, наоборот поутихли, слишком настойчиво их когда-то пыталась навязать обладательница сотен бантиков и ленточек, и слишком красочно она описывала то, что позволили себе молодые люди, прямо на глазах у них. Вот только почему-то лишь она из тех двадцати пар глаз, которые присутствовали, твердила об этом неустанно, остальным, хватало такта, если не отрицать, то хотя бы умалчивать.

   - Дорогой, что произошло? - графиня взяла под руку мужа, смотря в том же направлении, что и он.

   - Понятия не имею, но думаю, скоро узнаем. Майя взяла экипаж, она плохо себя почувствовала, я сказал, что мы пока что останемся.

   - Узнаем... - вызвавший настоящий фурор Дэррек вместе с Дамианом покинули людный зал последними из участников недавних событий.

*****

   Майя мчалась домой в карете, снова и снова думая о том, что услышала. Целый месяц, целый месяц она не позволяла себе рыдать, и вот, снова появился он, и снова все вдребезги. Черт бы его побрал. Никогда, никогда больше она не уронит из-за него и слезинки. Лучше умереть, чем еще раз пережить весь этот ужас.

   А еще, когда приедет, она скажет генералу, что передумала. И каждый раз, целуя эти сжатые губы, будет представлять, что зарабатывает то, за что он ей мстил в ту ночь. Пусть она не была виновата тогда, но будет виновата теперь. Она его предаст, он об этом даже не узнает, зато знать будет она. Она предаст ту уродскую любовь, которую еще хранит в своем сердце.

   Под руку подвернулась ваза, ее постигла та же участь, что и разбитые часы, разлетевшийся вдребезги графин, перекошенный теперь стул. Дэррек крушил все, до чего удавалось добраться, крушил так, как месяц тому рушил свою жизнь.

   Как он мог? Как он мог быть таким слепым? Как он мог поверить в эту ересь? Почему не спросил у нее? Кулак врезался в бетонную стену, оставляя на стене кровавый след стертых костяшек. Что сделал с ней? Своими руками, вот этими руками.

   А сегодня, а сегодня, что он ей наговорил? В стену снова полетел хрусталь.

   Сейчас, он готов был разнести дом по кирпичику, разбить кулаки в кровь, расшибить голову, убить себя собственными руками, осознавая, что наделал, и, не имея возможности ничего изменить. Перед глазами стояло ее лицо, все в слезах, когда она пыталась отвернуться. "Не надо", а он... черт его побери. Лучше б она не знала, так был бы хоть шанс, что он еще может что-то изменить, но не теперь.

   Герцогиня Мэйденстер сидела в гостиной их городского дома, держа в объятьях обычно отказывающуюся от всякой ласки дочку. С завидной периодичностью, тишину разрывали звуки крушений, творящихся на втором этаже.