— Вы считаете, что я не знаю об этом? — вкрадчиво и тихо спросила женщина, оглянувшись по сторонам. — Прекрасно знаю. Обо всём.

Сане стало ощутимо сложнее дышать.

— Что мне делать с этим? Кого из себя представляет фон Лин?

— Он — это одна из последних загадок в этом ребусе, дорогая, — вздохнула Михеева, — Хотите на чистоту? Так давайте. Я отношусь к вам подозрительно, но не настолько, как Его Величество. Ваш куратор явно решил сжить Вас со свету, а ещё сегодня отправляет с Вами в Нитау своего Стража. Ведь своего у Вас пока нет, а посылать абы кого с подающим надежды лаухом не есть хорошо. Я не доверяю никому в этом дворце кроме одного Его Величества. Что вы ещё хотите услышать?

Сердце Касандры билось в пятках. Взгляд у Станиславы опять стал острым и колючим, прямо как при разговоре в библиотеке. Михеева будто переключалась между этими состоянии — безразличным ко всему и пугающем.

— Это всё. Я просто хотела убедиться, что не сошла с ума. Очень многое мне кажется странным в этом месте, миледи.

Сана хотела бы сказать, что это ещё и пугает, но не хотела выглядеть совсем уж напуганной девочкой, коей себя и ощущала на деле. Только кивнула. Какой-то камень соскользнул с тонкой шеи, позволил в очередной раз поверить — Кристофер мог действительно говорить правду. Матушка могла быть жива.

— Что ещё этот граф сказал вам? — как бы мимоходом спросила Станислава, вновь поднимая к глазам книгу. У неё плохое зрение?

Касандра бысто размышляла, стоит ли ей говорить об остальном. Выкладывать всё как на духу, потому то сейчас убедилась — она на нужной стороне. Своими способами, но она тоже хочет бороться с гадким механизмом машины Цитадели. И власти у неё для этого гораздо больше, чем у Кайнейро.

— Ничего кроме этого. Обмолвился, что прибыл издалека по делам и не более.

Аппетита у девушки не было совершенно, но поесть всё же пришлось. Со Станиславой после этого они говорили на отвлечённые темы, а под конец алхимик и вовсе оставила Касандру в одиночестве. После этой будоражащей беседы она ещё долго не могла окончательно успокоится, но всё же собралась и отправилась в покои. Нужно было подготовиться к возвращению в город.

На похоронах наверняка будут старые знакомые и это угнетало. Придётся разговаривать с ними и объяснять, что к чему, вешать лапшу на уши о “великой” цели королевских алхимиков и улыбаться. Хотя бы для приличия, потому что нельзя давать слабину ни в коем случае.

У Касандры было ощущение, что она провела в Светлом дворце не жалкую неделю, а целый год. Так бывает всегда, когда в размеренную жизнь врывается ураган и разбрасывает уклад вещей по сторонам. И как ей смотреть теперь в глаза одногруппникам, которые продолжают свято верить в учения Жизни и все опыты проводят, основываясь на ней исключительно?

Записи Сана тоже захватила, решив, что лучше без присмотра их не оставлять. Девушка даже спала, спрятав бумаги под матрац. Так надёжнее.

Этот состав оказался в разы быстрее. Всего сутки соседства с хмурым лицом наёмника, его манипуляции руками возле лица и вот Касандра уже идёт по знакомым, серым улицам и наблюдает не менее серых людей. После Преудантэ было не так, не уютно, не привычно и более всего от того, что в этом месте ей больше идти некуда. Сану здесь никто, нигде не ждёт.

Сердце сдавливали едва ли не раскалённые жгуты. На неё не оборачивались, не замечали. Оказавшись в Нитау, девушка стала таким же серым пятном, что и была. Ничем не выделяющейся светской особой, которая следует по своим делам.

— Как вы так живёте вообще?.. — поражённо спросил Владислав спустя минут десять, как они покинули шумный вокзал. — Это же просто невозможно.

— Знать ещё ничего, а вот бедняки — худо, очень худо, — Касандра пожала плечами, — Сильно не зацикливайся, проникнешься ещё, тоже полезешь на рожон...

Сама удивилась своим словам, но далее распространятся не стала. Ведь всё так — ей действительно повезло. Не нужно носить респираторы, не нужно тратить последние деньги на услуги алхимиков, превращающих продукты в безвкусные брикеты, зато более или менее безопасные для здоровья. Касандра вообще со страхом думала о том, что есть вероятность такой участи. Врагу если и пожелаешь, то по типу Барнеуса. Такому, которого точно не жалко.

Может, проведи герцог хотя бы неделю в шкуре простолюдина, понял, что на самом деле движет ей подобным и сам изменил своё мнение касательно политики. Но подобное оставалось недостижимой, розовой мечтой.

— Сколько времени?

— Четыре часа дня, — Влад откликнулся не сразу.

— Хорошо. Хоронят на закате, а значит, у меня есть немного времени. Пройдёмся до дома.

Касандре не ответили. Наёмник шёл рядом, держался расслабленно и отстранённо, вёл себя совсем не как Страж, но она поймала себя на мысли, что Владислава так не воспринимает примерно с той гадкой ночи. Он был воином или козлом, сволочью, мужчиной, но уж точно не Стражем.

Чем ближе Сана подходила к дому, тем сильнее к горлу подступал ком, тем он становился плотнее. Когда девушка смогла издалека видеть остатки особняка, то замерла как вкопанная, вцепившись в ремень сумки. Карии глаза расширились, захотелось тут же разрыдаться, упасть на колени и закрыть лицо руками. Поганое отчаяние подползало со всем сторон, давило серостью и неотвратимостью.

— Это твой дом? — раздалось тихое над самым ухом, и Касандра всё-таки закрыла глаза.

— Был, — тонкие губы тронула грустная попытка к улыбке, — Это был трёхэтажный, мрачноватый с наружи, особняк. Я в детстве просто обожала его фасад. Колонн нет, зато чёткие линии. Подоконники широкие снаружи, с них часто протирали пыль улиц, потому что я любила на них сидеть. Скучала по ним в академии. Небольшое пространство за домом поросло жухлой, газонной травой, там стояла беседка, куда летом мама приказывала подавать обеды.

Тихий, собственный дрожащий голос резал хуже лезвия остро заточенной бритвы. Касандре стоило всего лишь не открывать глаза и вот она уже просто вернулась домой из дворца, где провела целую кучу опытов и пусть ни один ещё не увенчался абсолютным успехом, девушка так близка к своей цели! И возле двери ей поклоном встретит вечно идеальный Страж-дворецкий.

— С возвращением, миледи. Я уведомлю вашу матушку, прошу, располагайтесь в гостиной. Если вы утомились с дороги, я накажу подать чай.

Больно. Сана стиснула зубы. Как же, чёрт побери, больно! И в противовес этому единственное:

— Не верьте ему, не единой строчке.

И как ей решить, что правда, а что ложь? Ведь похороны подделать невозможно.

— Мне жаль, — произнёс мужчина и тронул Касандру за руку, — Я всё понимаю, но нужно идти. Поезд обратно сразу после заката.

— Да тебе-то откуда знать, — огрызнулась она, резко обернувшись на Влада.

Наёмник дёрнулся, точно от удара и опасно прищурился.

— Я не одного товарища похоронил, — холодно ответил он. Сане внезапно стало стало не спокойно. Чувство, будто что-то происходит, ломается. Не выдерживает. — А сестру свою мне пришлось убить, потому что она сошла с ума и чуть не отправила в котёл Бездны всё остальное семейство.

Укололо где-то там, под рёбрами. Наверное в месте, где должна быть душа, если бы такое понятие существовало. Но нет, тут же поняла Касандра, она всё же есть. Если Темнейшие не сказки, значит и она тоже. Только вот её ли так укололо и ей ли на мгновение стало настолько тоскливо, что невыносимо даже дышать?

— У тебя глаза темнеют, — вместо нормального ответа пробормотала девушка, потянувшись ладонью к мужскому лицу, — Почему так?

Снова не покидало странное ощущение транса. Касандра смотрела на него ровно и спокойно, хотя секунды назад готова была задыхаться от чувств.

«Это... Тьма?»

— Не обращай внимания, — Владислав перехватил её запястье, — Идём на кладбище. Показывай дорогу.

— Тут далеко, — всё так же отстранённо проговорила Сана, — Возьмём экипаж.