Штелле, голодный после битвы с автомобилестроителями, разделался со своими порциями в пару минут. Только за ушами пищало.

– Фигурки к сказке тоже в нескольких экземплярах отлиты и раскрашены. Тоже в номере.

– Хорошо. Поедем назад, я всё заберу. А что с издательством?

– Переводчик над вашими продолжениями работу почти закончил. Он тоже аристократ, даже не барон, а целый граф. Его отец бывший русский офицер. Фамилия – Беннигсен, Александр.

– Передавайте привет с родины. Вернуться не хочет?

– Не спрашивал. И последнее. Немцы, что купили перевод, это довольно крупное издательство детских книг "Kinderbrockhaus". Они откуда‑то узнали и про фигурки. Хотят купить по десять тысяч экземпляров. Общая стоимость сделки восемьдесят пять тысяч марок. Требуется ваше согласие, – а ведь месье Бик и правда честный человек. Мог и не говорить об этом. Или не мог? Немец через час ведь может проболтаться.

– Конечно.

– Да, вот реквизиты банка в Париже и номер счёта. Туда будут поступать все гонорары. Ничего не имеете против BNP Paribas Bank.

Тот самый Парибас, что в 2014 году заплатит рекордный штраф почти в 9 миллиардов за нарушение им американских санкций против Ирана, Судана и Кубы. Ну, до этого далеко.

– Название слышал. Ничего против не имею.

Настала очередь Петра. Он достал из‑под стола портфель с чудесами, и вынул очередную папку скоросшиватель. В ней были чертежи и эскизы с бритвенным одноразовым станком. Тем самым "Биком". Более того был и сам станок. Сделали на зоне. В ход пошли детские кубики. Чуть кустарно, но вполне функционально и самое главное, можно потрогать.

– Можно брать с собой в командировку, можно купить в любом киоске, если забыл взять с собой в Сен‑Тропе. Можно предусмотреть женский вариант, для бритья ног, с чуть более толстой ручкой для удобства, – прокомментировал Штелле рисунки.

Марсель повертел станок, попробовал побриться. Затем засучил рукав и срезал волосы на запястье.

– Аdmirablemen! Чудьесна! – и принялся брить свою руку дальше, – Мagnifiquement! Ви гений.

Ну, ещё бы. Что вот только делать с Шиком и Жилеттом? Как не создать себе конкурента?

– Запатентуйте и не продавайте патенты ни за какие деньги.

– Это золотая жила. Я же не идиот, её продавать, – ага, а как же тогда получилось с Жилеттом?

– Дальше идёт более сложная конструкция с тремя лезвиями и плавающей головкой, но она только в чертежах. Мои умельцы не смогли её сделать.

– Фигни? Нэт. Фигня. Сможешь! Нет. Сможу. Я сможу, – флаг в руки.

– Всё запатентовать. Особенно в Америке, и каждый узел отдельно. Ву компрёне? – тоже можно ломанным французским похвастать.

– Коньешно, компрёне.

– Ещё одна идея. Вакуумная упаковка. Это полиэтиленовый контейнер. Лучше из прозрачного материала. Крышка. В ней клапан для подключения насоса. И клапан с резинкой для подачи воздуха. Это ручной насос. Засыпаете в контейнер спагетти и закрываете крышку, потом откачиваете воздух. Макароны не портятся несколько дней. Или ягоды. А это упрощённый вариант контейнера, скажем для заморозки ягод, или для ношения на работу обеда. Здесь нет вакуума. Просто плотная крышка. А это круглый вариант. В нём можно в розничной сети продавать, скажем, майонез или кетчуп. Берётесь?

– Дайте, дайте. Дёргаешь за резинку, и воздух заходит в контейнер. Понятно.

Нужно изучить рынок, но запатентую сразу, как вернусь во Францию. И пробную партию выпущу. Месье Тишков, как вам такие гениальные идеи в голову приходят. Не хотите переехать в Париж и устроиться ко мне на фирму заместителем.

– Смешно. Мне только что министр автомобилестроения предлагал идти к нему замом, а до этого министр культуры. Спасибо. У русских есть поговорка: "Где родился, там и пригодился". Нужно жить по ней. Кстати, по автомобилестроению. Мне нужна машина. Дорогая. Это седан Rambler Rebel 1967 модельного года, который выпускает фирма Nash, входящая в качестве отделения в состав концерна AMC. Только 1967 года, раньше не надо. Там другой двигатель. Если не получится быстро достать американца, то сначала пусть будет купе Mercedes‑Benz 300 SL ("крыло чайки"). Можно и даже лучше старенький 1955 – 56 года. Интересен двигатель. Он должен быть в очень хорошем состоянии, – и про первую и про вторую машину с инжектором Пётр прочитал, когда собирал материал для книги про мальчика попаданца, и вот пригодилось.

– Я заядлый автолюбитель и даже немного гоняю, нельзя узнать, чем именно вас привлекли именно эти машины? – Бик уже тоже разделался с обедом и сейчас попивал лимонад.

– Там нет карбюратора, – чего скрывать‑то и сам разузнает если захочет, только при этом и ещё кто‑то узнает, что русские интересуются инжектором.

– Точно, про Мерседес помню, но боши забросили эту идею.

– А мне интересно.

– Гут, как говорят наши "друзья". Будут вам обе машины. Хотя вы ошибаетесь. Этот мерседес очень дорогой, их выпущено всего чуть более тысячи штук. Но, надо, значит найдём. Поспьешу. Как с вами связаться?

А как? Есть три варианта. Через Смирнову. Так себе вариант, если машины иметь в виду. Через Фурцеву. Екатерина Алексеевна пробивная женщина. Но опять супердорогие машины. С её‑то коммунистическими взглядами. Лучше гусей не дразнить. Оставался Тарасов. Тоже не простой человек. Но он знает, зачем товарищу Тишкову эти суперкары. Не по Крещатику рассекать. Для дела.

– Вот телефон. Это министр автомобильной промышленности СССР Тарасов Александр Михайлович. Он в курсе машин. Подождите месье Бик, если это и, правда, так дорого, то…

– Это только деньги. Заработаем. Считайте это авансом.

Ну, и ладно. Всё, пора на встречу с "бошем". А с этого кроме денег чего потребовать? Или вместо денег?

– Ваш гонорар двадцать тысяч марок, – немец был грузный.

Красиво одет в светло‑серый костюм, галстук подобран под рубашку. Пробор на светлой голове. Ещё бы три десятка кило сбросить и истинный ариец. А так. Пузан пузаном.

– Гер Флигерт. А можно не деньгами? – Пётр придумал, что с немца стребовать.

– А что вас интересует? – русского Фриц не знал. Нет, Фриц – это не прозвище. Это имя. Фриц Флигерт. Немецкий уже Пётр знал так себе. Общались через переводчицу. Вроде бы флигер – это один из парусов. Моряками, значит, предки были.

– А интересует нас асфальтоукладчик.

Бабам. Это у всех присутствующих челюсти отвалились. Присутствовали люди не простые. И Федин был. И Фурцеву позвали. Уж точно не каждый день ФРГшное издательство заключает договор с русским писателем. Но Фурцева, один чёрт, перебор. Болеет за своего протеже? Или бдит? А то отчебучит чего. Вот! Уже отчебучил. У земляка… Стоп. Земляк – это когда родились в одном месте. Штелле‑то был немцем, но родился в СССР и менять на толерантную Европу его не собирался. А как, одним словом, называются представители одной нации? Нацисты? Смешно. Соплеменники. Только, при чём здесь сопли? У немца тоже челюсть отвалилась, когда переводчица донесла до Фрица смысл просьбы. Долго искала синонимы.

– Asphalt fertiger?

– О! Я! Я! Asphalt fertiger, – и без впавшей в кому старушки обошёлся Пётр.

– Ungewöhnliche bitte, необычная просьба, – вот гад, а прикидывался, что великим не владеет. Самка собаки.

– И всё же?

– Боюсь, что я не владею ценами на данную продукцию, но думаю, она стоит дороже двадцати тысяч, – практически без акцента выдал герр.

– А вы увеличьте тираж. С игрушками у вас и миллион экземпляров купят. Это ноу‑хау. Никто ещё так не делал. За идею надо платить. Мне нужен Асфальтоукладчик, – Федин и Фурцева начали рвать на себе воротники. Старушка переводчица судорожно сучить ногами. А немец улыбнулся.